Так что к тому времени, как позвонила Вика, я уже переделала все дела и включила телевизор в надежде узнать что-нибудь о пожаре. Как назло, в новостях по всем каналам показывали тот же сюжет, что и утром, без каких-либо изменений или дополнительной информации. Вика попросила приехать в «Волну», и я, естественно, мгновенно сорвалась, набросав Олегу записку.
Влетев в офис ОМР, я остолбенела, увидев, что помимо членов нашей организации там находились еще два человека. Дениса, конечно, я могла бы ожидать увидеть, но вот его папашу… Виктор сидел на стуле, сгорбившись и понурив голову. От его обычной самоуверенности не осталось и следа: если раньше адвокат выглядел моложе своих лет, то сейчас заметно постарел.
– А-а, Агния, – протянул Лицкявичус при виде меня. – Ну, теперь, похоже, все в сборе. Можем начинать?
Этот вопрос был адресован Карпухину. Майор коротко кивнул.
– Я понимаю, всем хочется знать, что случилось в институте Земцова, но об этом позднее. Сейчас поговорим о том, что нам точно известно. Теперь наше дело выглядит вполне завершенным, хотя до сегодняшнего дня кусочки мозаики никак не складывались воедино. Без показаний Туполева и Руслана у нас ничего бы не вышло – ну, вернее, вышло бы, конечно же, но неизвестно, сколько времени бы ушло, – тут же поправился он.
– Вы можете сказать, за что убили мою мать и какое отношение к этому имеет мой отец? – внезапно спросил Денис.
– Что ты несешь?! – воскликнул Виктор, мгновенно вскинувшись и уставившись на сына. – Думаешь, я мог…
– Так, мальчики, мальчики! – поднял руки Карпухин, призывая мужчин к порядку. – Сейчас все обсудим, ладно? Начнем с самого начала. В ходе расследования выяснилось, что Институт физиологии и геронтологии профессора Земцова получил государственный грант на исследования, касающиеся увеличения продолжительности жизни. Короче говоря, Земцов получил заказ на изобретение средства от старения!
– Звучит многообещающе! – пробормотал Никита.
– Верно, – согласился Карпухин. – Это просто золотая жила, если подумать, ведь исследования – долгосрочный проект, деньги качаются, как нефть из скважины, в которой нет дна. До сих пор земцовский институт существовал лишь за счет частных пожертвований, а это не сравнить с госзаказом. За такой куш стоило побороться. И борьба началась нешуточная, ведь на грант претендовали десятки научно-исследовательских учреждений с сотнями проектов. Требовалось предложить нечто, способное заинтересовать правительственных чиновников. Ставку сделали на очень серьезный продукт – на бессмертие!
– Это не могло не сработать! – заметил Кобзев. – Кому не хочется жить вечно?
– Вот и Земцов так решил. Но заявление, не подкрепленное доказательствами, мало чего стоит, верно? Требовалось убедить множество людей, составляющих государственную комиссию по финансированию научных исследований, а также не мешало бы под это дело заполучить и новых спонсоров. И наш друг, господин Агеев, принимал в этой афере непосредственное участие.
– Это никакая не афера! – протестующе взмахнул рукой депутат. – Если подходить так, то любой научный проект надо воспринимать как шарлатанство! Земцов предоставил видимые результаты, и ему поверили – все, в том числе и я.
– Ну да, а чтобы ваша вера была сильней, вам заплатили неплохой откат, так? – спокойно спросил Карпухин.
– Что-о?!
– Да ладно, не надо устраивать представление: эта публика не самая благодарная! Мы получили ордер на проверку счетов вашей избирательной кампании: большие вливания поступили прямиком от института. Никто не думал, что дело так обернется, поэтому даже скрывать этот факт и использовать какие-то подставные счета не стали. Честно говоря, никто и не стал бы копаться в ваших делах, если бы не то, что случилось впоследствии. Теперь же вам, уважаемый господин Агеев, придется молиться, чтобы обвинение во взяточничестве оказалось единственным, выдвинутым против вас! Земцов начал настоящую эскалацию исследований, бросив на это все силы и средства. В борьбе за огромный грант он и его сотрудники пренебрегли законностью, сформировав исследовательские группы, состоящие из добровольцев, не подозревающих о том, что это само по себе является нарушением законодательства. Так Денис и некоторые его приятели оказались в программе.
– Ты участвовал в исследованиях Земцова?! – спросил Виктор, обращаясь к Денису. В его голосе звучала неподдельная тревога, и я поверила, что Агеев понятия не имел об этом факте.
Парень не удостоил отца ответом.
– Как и поведал вам с Андреем профессор, – продолжал майор, – исследования велись в различных направлениях. Земцов хотел привлечь независимых ученых для работы над своими проектами, чтобы результаты выглядели еще правдоподобнее. Таким образом и Людмила Агеева оказалась вовлечена в дела института.
– Мама?! И ты знал об этом, да? – спросил Денис отца. – Знал, что мама…
– Он знал, – подтвердил Карпухин, видя, что Агеев не торопится отвечать на вопрос сына. – Ему рассказала сама Людмила. Благодаря настойчивости Агнии нам удалось выяснить, что Людмила одно время работала по заказу института. Дело в том, что ее, как известного в городе офтальмолога, доктора наук, попросили провести исследования в области лечения катаракты при помощи медикаментов, изобретенных институтом. Земцов полагал, что эти опыты также могут способствовать омоложению организма, ведь катаракта наступает именно в результате отмирания соответствующих клеток. Поначалу Людмила тоже поверила в это лечение. Первые результаты выглядели убедительно: мыши и крысы исцелялись в восьмидесяти пяти случаях из ста. Однако опыты на собаках и свиньях разочаровывали: всего пять-шесть процентов положительных результатов в первой группе и один процент во второй – убийственный вывод! Естественно, Людмила составила отчет по всем правилам и передала его Земцову. Ей заплатили, как и договаривались: отрицательный результат, как принято говорить в научном мире, тоже результат. Все бы так и закончилось, если бы не один интересный звоночек. У Земцова достаточно врагов среди коллег. Многие считали его своего рода Маниловым от науки, не верили в его затею с институтом и уж тем более – в проект, в который он вложил все в расчете на победу. Кстати, вы в курсе, что до вступления в борьбу за грант детище профессора Земцова находилось на грани разорения? В комитете по грантам нашлись люди, не слишком доверяющие результатам, полученным непосредственно в институте, поэтому отчет, полученный от независимых экспертов, таких, как, например, Людмила Агеева, не мог их не заинтересовать. Один такой человек позвонил ей и стал наводить справки о проведенных исследованиях. К своему огромному удивлению, Людмила выяснила, что отчет, подписанный ее именем, не имел ничего общего с тем, что представила Земцову она: он оказался сфальсифицирован и включал лишь некоторые из наиболее оптимистичных результатов, полученных Агеевой. Людмила, как мы знаем, была человеком принципиальным и не могла смириться с тем, что ее именем прикрыли явную фальшивку. Земцов же, в свою очередь, считал, что, заплатив Агеевой якобы за исследования, купил и ее молчание. Верно, Виктор Сергеевич? Вы поэтому ругались с бывшей женой накануне вечером? Вашу ссору слышала тетка Людмилы.
Агеев мрачно кивнул.
– Я пришел, потому что меня попросили… поговорить с Людой. Она влезла в то, что ее не касается: в конце концов, она же получила свои деньги!
– Да, вам же этого казалось вполне достаточно! – презрительно усмехнулся Лицкявичус.
– Но она ничего не желала слушать, – не обращая внимания на эти слова, продолжил Виктор. – Собиралась отправиться к Земцову и устроить скандал. Кричала, что не допустит, чтобы ее вовлекали в фальсификацию с целью получить правительственное финансирование.
– Вы предложили ей деньги?
Виктор кивнул.
– Большую сумму, но Люда осталась непреклонна. Я ничего не смог поделать, но я… клянусь, я понятия не имел, что она… что ее…
– Интересно, а на что вы рассчитывали, зная, что именно находится на кону? – спросил Карпухин. – Что вашей бывшей жене позволят обнародовать настоящие результаты и уличить Земцова и его сотрудников в мошенничестве? Кстати, Людмила не ограничилась только этим. Она лично собиралась обзвонить независимых экспертов, которые также работали над отдельными проектами по заказу института. Агеева не сомневалась, что большинству из них не все равно, какую белиберду напишут под их фамилиями! Кроме того, она предприняла собственное небольшое расследование и выяснила кое-какие – довольно серьезные, между прочим, – нарушения в работе института, в том числе и отсутствие необходимых разрешений на проведение экспериментов с участием людей. Вот из-за этой своей принципиальности, можно сказать, Людмила Агеева и умерла. Естественно, она не верила, что такое возможно. Ваша бывшая жена считала, что врачи и ученые не станут действовать, как матерые уголовники. Не учла она только один фактор: деньги. Деньги делают из в общем-то приятных людей настоящих монстров, а если уж материальный аспект сопряжен еще и с определенными амбициями (только представьте себе – найти ключ к бессмертию!), человек становится вообще неуправляемым из страха столь многое потерять.
