Теперь порой думаю, что, может, и не следовало соглашаться на сделку? Они попались уже шестого мая, когда, наплевав на опасность, решили приехать в Даллас. По мамочке соскучились… раньше надо было думать про мамочку.
Ну да я о той встрече узнал от своих людей. А дальше все просто как дважды два. Ежели Бонни и Клайд погостили у своих, то, значит, и остальные захотят. Гамильтон к тому времени от них откололся, малыш Джонси сбежал после декстерсой стрельбы, Бак умер, а Бланш сидела. Ну вот с Метвином стоило попробовать. И я поперся в треклятую Акадию, которая в Луизиане.
А там уже и сам Метвин.
Нет, сначала-то я не знал, что он уже приехал. Я вообще не думал, что ему настолько доверяют, чтобы отпустить. Я рассчитывал на меньшее, а получил большее.
После того как мы с папашей столковались, и я слово свое дал, появился Генри. Ох и тощий он был, ну аккурат койот после голодухи.
– Здрасте, шериф, – сказал он мне и за старика своего спрятался. И правильно. Я ж тогда-то сильно перенервничавши был, мог и пристрелить ненароком.
В общем, получился еще один разговор. Долгий, скажу я вам… странный. Самый странный из разговоров за всю мою жизнь. Поначалу мне даже почудилось, что Метвин слегка умом тронулся.
Он все ныл, будто жалеет, что не хотел бежать из Истхема, но там было до того погано, думал – сдохнет. Что в копов стрелять вовсе не собирался. Что виноват во всем даже не Клайд Барроу, а сам Дьявол, который за доллар две души выкупил…
Вы видели этот доллар? И даже в руках держали? Ну и как, мистер Шеви, снится вам преисподняя? Нет, не отвечайте, я-то тоже видел и в руках держал, а что мне с той поры снится – не ваше дело.
Так вот, Метвин начал меня уверять, будто пока с Клайдом этот дьявольский доллар, ничего у меня не выйдет. Я-то тогда подумал, будто он опять торгуется, и начал закипать. Ну а он возьми да достань монету.
– Вот, – говорит. – Берите. Видите, я честно играю. Я для вас даже монеты поменял. Теперь точно ваша возьмет.
И захохотал так, что меня аж передернуло.
Ну да, мистер Шеви, выходит, что украл он у Клайда доллар. Как? А это вы у самого Метвина спросите, если он захочет говорить. До меня-то слух дошел, что будто бы он в Бога уверовал, но как по мне, то его раскаянию никакой веры нету.
Я ж думаю, что он прежде щипачеством баловался, вот и пощипал дружка, когда задницу припекать стало. Такие людишки – гнилье, ты их десять раз спасти можешь, а они все одно ножом в спину ответят. Пусть тогда оно мне и на руку вышло, только все равно не люблю мерзавцев.
Тогда же я просто взял доллар – чего не взять, когда дают. Нет, не было ни грома небесного, ни кустов горящих, ни голосов каких. Монета как монета. Мой старик мне таких пять оставил. Красивые да не чета нынешним бумажкам. Возьмешь в руку и чувствуешь себя богачом.
– Ты вернешься, – сказал я тогда Метвину. – И будешь вести себя как обычно.
Почему? Ну тут же дело ясное: у Барроу чутье, как у лисицы, которую всю жизнь травили. Останься Метвин с нами – а было желание прямо тогда наручники на нем защелкнуть да отправить, куда следует, – Клайд живо бы понял – что что-то не так. Ну и конечно, ждать и выяснять он не стал бы. Нет, на этот раз я хотел покончить с ним. Поэтому и отправил Метвина назад, уверив, что с ним ничего не случится.
Да, я не собирался лезть в логово Барроу. Это уже было и всякий раз заканчивалось чьей-то смертью, при том, что Клайд и Бонни удавалось уйти. Теперь все должно было быть иначе.
И Метвин меня понял. Как он не хотел возвращаться! Едва ли не плакал, но ослушаться не посмел. Сказал только:
– Вы только их… вы только стреляйте! Сразу стреляйте. Чтобы не ушли…
Нужны мне были его гнилые советы…
Дальше просто: я знал место, где прятался Барроу. Я знал дорогу, которой он регулярно ездил в Сэйлес, и обычное для этих визитов время. Осталось связаться с Томом Брайаном, начальником местной полиции, и обговорить, как половчее засаду организовать.
Нет, мистер Шеви, не собирался я следовать пожеланию Метвина, как не собирался выполнять приказ Симмонса. Я честный человек и живу по закону. А закон говорит, что любой сволочи надо дать шанс, и я не собирался отбирать этот шанс у Клайда Барроу, не говоря уже о его подружке.
К двадцать второму мая все приготовления закончились. Наш план был прост. Сэйлес-Роуд оказалось местечком, словно для нас придуманным. Узкая дорога вихляла, пробираясь сквозь плотный лес. Здесь было сумрачно, и полно поваленных деревьев. С них клочьями свисали мох и паутина, а с земли поднимались высокие хлысты кустарника. Тут целая армия могла бы скрыться.
За день до того я аккуратно вывел Метвина из игры. Когда автомобиль Клайда в очередной раз объявился в городке и Генри вышел к закусочной – а еду для банды покупал обычно он, – я велел двум копам пройти рядом со стоянкой. И Барроу, естественно, решил, что с его приметной рожей лучше будет убраться. Некоторое время он кружил по улицам городка, а после снова вернулся к закусочной, где и встретил Метвина-старшего.
– Генри пришлось уйти, – сказал тот. И гамбургеры протянул. С гамбургерами он сам придумал, но получилось славно, как будто бы младший попросил старшего позаботиться о дружках.
Признаться, в тот миг я сидел как на иголках, все казалось – вот сейчас Барроу нас раскусит. Но тот взял гамбургеры, поблагодарил старика и свалил как ни в чем не бывало. Куда только хваленое чутье делось?
Последней из деталей нашей ловушки стал грузовичок Метвина-старшего, который мы отволокли на выбранное место и поставили посередине дороги. Другая машина могла бы насторожить Барроу, а эту он знал и верил, что Метвины – друзья. Подло? Да, мистер Шеви, подло. Но время поединков, когда герой и подлец выясняют, кто ж из них прав, минуло. Сейчас время закона. А закон должен быть соблюден любой ценой.
«THE DALLAS MORNING NEWS»
26 марта 1939 года
Срок тюремного заключения вдовы Барроу подошел к концу! Далласская ведьма выходит на свободу!
Джефферсон-Сити МО, 25 марта, 1939 года. В субботу Бланш Барроу, последняя из банды Клайда Барроу, чье оружие проложило кровавый след по всему Юго-Западу, покинула тюрьму штата Миссури.
«Я хочу забыть все прошлое, кроме моей любви. Когда я встретила Бака в Далласе, то я не думала о том, как все обернется. Как любая женщина, я лишь надеялась быть счастливой. И мне удалось. Я с нежностью вспоминаю то время, когда мы были вместе, – сказала она. – Я – единственная из квартета, кому удалось остаться в живых. Да, я совершила ошибку, но я заплатила за нее. И я не намереваюсь эту ошибку повторять. Я собираюсь уехать подальше от Западного Далласа, чтобы начать новую жизнь».
Бланш Барроу в свои 28 лет все еще привлекательная, несмотря на потерю зрения в одном глазу. Находясь в тюрьме, она изучала косметологию и теперь намеревается применить знания на практике.
«Я никогда не держала оружия, – сказала она нашему корреспонденту. – И я не знала, что Бак был беглецом, когда я встретила его в Далласе. А узнав, я уговорила его сдаться. И когда Бака посадили, я вымолила у губернатора Фергюсона досрочное освобождение. Мы с Баком собирались жить дальше, как живут обычные люди, и у нас бы получилось, если бы Клайд и Бонни не приехали повидаться с моим мужем. Бак был сильно привязан к брату, и Клайд убедил его пойти в Джоплин. Я пыталась спорить, но когда Бак сказал, что так или иначе пойдет, у меня не осталось выбора. Я очень сильно любила Бака и потому отправилась с ним. Клайд и Бак пообещали не делать ничего, чтобы натравило на нас полицию. И некоторое время мы действительно жили, наслаждаясь миром и покоем, я даже начала надеяться, что Бак сумеет уговорить брата свернуть с преступного пути, но однажды случилась перестрелка, в которой Клайд убил двоих, и мы должны были бежать. Это бегство стало началом долгого кошмара. Ужасные дни и ужасные ночи. Мы бежали. Засыпая, я задавалась вопросом, проснусь ли я или буду убита. Однажды ночью в Платт-Сити меня разбудили выстрелы, и я поняла – время настало.
Бак стрелял из-за двери. Клайд и Бонни тоже стреляли и бежали к автомобилю. Бак вдруг упал, и я потащила его к автомобилю. Но в меня тоже попали. Тогда-то полиция и поймала нас с Баком. А потом Бак умер. Я никогда не делала ничего плохого, лишь следовала за своим мужем и за это получила свой приговор».
Клайду и Бонни удалось сбежать из Миссури, и еще некоторое время эта пара терроризировала Юго-Запад. Они умерли вместе в Луизиане, угодив в подстроенную полицейскими ловушку. В тот день Бонни держала на коленях автомат и готова была стрелять по полицейским. Но Бланш Барроу утверждает, что Бонни не так очень уж жестока.
