Не волнуйся за меня, моя дорогая. Я имею долгий опыт работы в здравоохранении и знаю, с помощью каких препаратов можно уйти из жизни быстро, безболезненно и без подозрений на самоубийство. И где достать их в нужном количестве. Обещаю тебе, что я не буду мучиться. Просто тихо усну. Завидная концовка жизни на самом деле!
Я специально спрятал это письмо, чтобы никто, кроме тебя, – никто, слышишь?! – не узнал, что я свел счеты с жизнью. Пусть это останется для всех тайной. Я не желаю, чтобы коллеги и так называемые друзья шептались за твоей спиной по поводу моей смерти.
И пожалуйста, настаивай на том, чтобы не делали вскрытия. Говори всем, что я скончался у тебя на глазах. Произошел сердечный приступ – от радости, что увидел наследника. Совершенно не надо, чтобы кто-нибудь, кроме тебя, знал правду.
Я долго думал: может, оставить в неведении и тебя? Ну умер и умер. Однако я понял, что все-таки должен с тобой объясниться. Чтобы ты все верно поняла и приняла. Чтобы хотя бы одна живая душа знала, что двигало мною.
Одну из сберкнижек я закрыл. В верхнем ящике стола четыре тысячи рублей. Другие на мое имя – там же. На первое время должно хватить. А через полгода ты вступишь в права наследства – квартира, машина и дача отойдут, разумеется, тебе. Других наследников, Милена, у меня нет.
Живите долго, мои дорогие, и будьте счастливы! Прощайте!»
Настя
В то утро в больнице Настя просыпалась, засыпала, вновь просыпалась. Вопреки обстоятельствам, сны ей снились сладкие, радужные. Входили люди в белом, давали градусник, ставили капельницу, даже кардиограмму сняли. Но не тормошили, и она продолжала витать в своих снах.
Она вернулась в реальный мир, когда зимнее солнце стояло уже высоко и на линолеум упал светящийся прямоугольник. В дверь заглянула сестричка в маске – кажется, одна из тех, кто вчера принимал Настю, – увидела, что больная пробудилась, сказала: «Ага», – и исчезла. А минут через пять явилась та самая завотделением – как бишь ее фамилия? – что давеча встречала Настю с Эженом. Она снова была в маске и перчатках, и это очень не понравилось Капитоновой.
– Для начала – вот вам зубная паста, щетка и расческа. Помаду, румяна и подводку я вам, извините, купить не смогла, зарплата не позволяет. Позвоните своим, они принесут. Передачи не возбраняются, а вот посещений лучше пока не надо, у нас карантин. Я вам потом свой мобильник дам позвонить, на память-то номера родных знаете?
– А почему нельзя вернуть мой телефон?
– Можно, но не нужно. Фонит. Да вы не пугайтесь, мнительность не способствует выздоровлению, скорее наоборот. Все с вами в целом в порядке. И в маске я совсем не потому, что боюсь облучения. Она, наоборот, вас от меня защищает. Чтоб я вас, не дай Бог, не заразила. Иммунитет у вас сейчас может быть ослаблен. А вообще вы совершенно здоровы, заявляю ответственно. Единственное, вам антидоты надо принимать, чтобы ускорить вывод радиации из организма. Ну и понаблюдаем за вами недельку, отдохнете… Я хотела спросить: каким образом радиоактивный источник на вас воздействовал?
– Не поняла вопроса.
– Ну, если вы регулярно контактировали с источником – это одно. Если принимали в пищу или, не дай Бог, дышали – другое. Если носили его на себе – третье…
– Насколько я понимаю, радиоактивную ампулу подложили мне под кровать.
– А вы на той кровати спали? Еженощно? Как долго?
– Две ночи провела. Если, конечно, мои сведения верны.
– А дома часто бывали?
– Нет, только ночевала да кофе утром пила.
– О, только две ночи! Прекрасно!
– Что же тут прекрасного? – устало улыбнулась Капитонова.
– Вы об эффекте Петко что-нибудь слышали? – Вопросом на вопрос ответила врачиха.
– Нет. Что за зверь?
– Суть эффекта Петко заключается в том, что при действии радиации на живой организм значение имеет не мощность источника излучения, а длительность его воздействия. Грубо говоря: лучше получить тысячу миллибэр за одну минуту, чем получать по одному миллибэру постоянно в течение суток. Вы вашу дозу взяли за пару суток, и это намного лучше, чем если бы вы подвергались облучению в течение месяца или тем более года. Кроме того, вы ведь радиоактивные материалы не ели? Ими не дышали, не правда ли? Поэтому теперь я за вас совершенно спокойна, – бодро заключила медичка и встала, и Настя подумала, что каким бы ни было в действительности ее здоровье, докторица в любом случае излучала бы спокойствие и оптимизм. – Все у вас будет хорошо.
– Минутку! – воскликнула Настя, и тут в голове всплыло, как зовут врача. – Погодите, Лариса Федоровна, а телефон?
– Ах да, – та хлопнула себя по лбу и протянула аппаратик Насте. – Звоните, сколько хотите, у меня безлимит. – И вышла.
Настя стала вызывать мобильник Арсения – бесполезно: длинные гудки, потом: абонент не отвечает. Позвонила сыну – тот же результат. Стала набирать домашние обоих – и там тихо. Телефона Эжена она до сих пор так и не узнала (конспиратор чертов!). Звякнула на работу, сообщила без подробностей герру Вернеру, что заболела. А потом снова: Арсений, Николенька; еще раз Арсений, опять Ник… Беспокойство ее росло. И вдруг – номер мужа ответил. Чужим голосом.
– Кто это? – испуганно вопросила Настя.
– А кто звонит? – ответили ей вопросом на вопрос.
– Это – не ваш телефон, – зло выпалила Капитонова. – Он вам не принадлежит! Почему вы берете трубку? Кто вы такой?
– Я дежурный врач отделения травматологии городской клинической больницы номер…, – с затаенным чувством превосходства произнес товарищ в трубке. – А вы Челышеву кем приходитесь?
– Я его жена! – помертвев от страха, закричала Настя. – Что с ним??!
– Успокойтесь, дамочка. Состояние средней тяжести. Сотрясение мозга, шок, перелом ключицы. А Челышев Николай Арсеньевич вам кто?
– Это мой сын! А с ним что??!
И снова: переломы, сотрясения, средняя тяжесть…
Вне себя от беспокойства, Настя вскочила с кровати и босиком по старинным коридорам, в спадающей больничной пижаме бросилась в кабинет заведующей. Ворвалась к ней:
– Я выписываюсь! Прямо сейчас! Где моя одежда?!
* * *
Насте пошли навстречу – все-таки Лариса Федоровна Удальцова тоже была и женой, и матерью, а вдобавок еще и бабушкой. В тот же день Капитонову выписали из госпиталя (взяв обещание, что она будет принимать лекарства и беречься от инфекций). Она немедленно помчалась к своим мальчикам.
Застала она их не в столь ужасном виде, как пугало ее женское сердце. Да, бледные, с гипсом, с повязками. Но жизни ничто непосредственно не угрожает.
Настя добилась, чтобы родных перевели в отдельную палату. Одарила завотделением и лечащего врача конвертиками. Сестричек снабдила шоколадками. Притащила больным из ближайшего кафе вкусненькое.
А когда горячка, связанная со здоровьем, спала, настала пора задуматься: кто явился причиной их страданий?
О своей догадке Челышев известил супругу в первый же день. Сначала она отмахнулась, а потом задумалась. И получалось: никаким известным фактам кандидатура заказчицы преступлений не противоречит. В самом деле она могла нанять гопников. А уж те избили в воскресенье вечером сына (и Арсения). Они же ранее подожгли Настин строительный объект; потом украли ее сумку и машину; и, возможно, ранее избили Андрейку, сына уборщицы Валентины. Та же особа могла заказать проститутке соблазнение Арсения, а затем компрометировать его через газету «Икс-Икс-Пресс». Наконец, она (руками Валентины) подложила радиоактивный материал в квартиру Капитоновой.
Позвонил Эжен. Она встретилась с ним неподалеку от больницы, где лежали ее мальчики, в полутемном заведении под названием «Английский двор». Поделилась своими догадками. Бывший муж в ответ затейливо, в своем стиле, сказал:
– Твоя версия выглядит непротиворечивой. А что дальше?
– Как – что? Надо найти и… и отплатить за все!
– Отплатить – как?
– Хотя бы даже официальным путем.
Эжен скорчил кислую гримасу.
– Мы не в Америке. В России справедливость торжествует редко. А законность – еще реже.
– Послушай, но если Сенька прав в своих догадках, эта гадина кучу преступлений совершила: поджог моего объекта, кража (я «Лексус» имею в виду), покушения на убийство трех человек – меня облучала, на Челышева с Николенькой разбойное нападение совершили…
– Вот именно – совершили! – перебил ее Сологуб. – Заказчик (или заказчица) ведь все делал чужими руками. Я узнавал: какие дела по случившимся эпизодам возбудили, как они расследуются. Да, на месте драки Арсения и Ника задержали одного из гангстеров. А что толку? Он на своем стоит: подрались на почве личной неприязни, не понравился внешний вид пацана. Двух других бандитов – тех, что сбежали, – задержанный знать не знает. Видел их первый раз в жизни, только что познакомились в пивбаре. О других аналогичных преступлениях: избиениях, краже твоего «Лексуса», поджоге твоего объекта – он представления не имеет. И разумеется, никакого заказчика знать не знает – да и не было его, никакого заказчика! Ну и что ему инкриминировать? Нанесение телесных повреждений средней тяжести твоим Сене и Николеньке? Условным сроком может отделаться. Его, кстати, уже выпустили – под подписку о невыезде.
