– А знаете, кто дал толчок моему счастью, кто объяснил мне себя самого? Вы, Кирочка. Помните? Киллер – тот же маньяк, маньяк убивает, потому что ему это нравится. Ваши слова, я их хорошо запомнил. Вы тогда подсказали мне выход. Вы толкнули меня на путь возрождения.
– Я толкнула вас на путь убийства?
Монстр рассмеялся умиротворенным тихим смехом. Монстр протянул руку:
– Я благодарен вам, Кира.
Дикий, какой-то предсмертный ужас охватил меня. Я закричала, выбежала из этой страшной комнаты, от этого страшного человека, я бежала по коридору, длинному-длинному. Я не знала, куда мне бежать, но бежала и бежала. Я знала, что меня ждет впереди – глухая стена, в которую я сейчас упрусь, и это будет конец, сквозь нее не пробиться, но все же бежала.
И вдруг поняла, что коридор давно кончился, под ногами асфальт, по бокам дома и деревья, но продолжала бежать. Сил не хватало, дыхания не хватало, в глазах густой туман, но я бежала, бежала, ожидая, когда настигнет меня смерть…
… Мы идем по дорожке. Темно и скользко. Дождь барабанит по зонтику. У Алеши мокрое плечо. Дверь подъезда гостеприимно распахнута – мы сейчас войдем в эту дверь, и наступит счастье.
– Кирочка!
Голос Алеши зовет. Да, мы сейчас войдем в эту дверь.
Я открываю глаза. Встревоженное лицо незнакомого мужчины склонилось надо мной.
– Кира!
Незнакомый мужчина обнимает меня, поднимает на руки – плыву, покачиваясь, коридором. Нет, это не коридор, это мой подъезд. Вплываем в лифт.
– Как я по тебе соскучился! Все эти годы ждал встречи. Кирочка!
Видение? Нет, не видение, а просто чужой человек, зачем-то притворяющийся Алешей. Бородатый, огрузневший, с несвежим, обрюзгшим лицом.
– Я уже три недели как вернулся, но вокруг тебя постоянно толпился народ, происходили странные вещи. Было опасно открыться.
– Алеша?
– Да, да, моя любимая девочка!
Бородатый чужой человек целует меня.
– Я ни на минуту не забывал о тебе, я и выжить-то смог только потому, что знал: когда-нибудь мы все равно встретимся, не можем не встретиться.
Лифт останавливается. Он обнимает меня за плечи, поспешно выталкивает из кабинки.
– Давай скорее войдем в квартиру, меня могут увидеть соседи. Я ведь все так же – на нелегальном положении.
Алеша. Этот чужой человек – мой Алеша. Я упираюсь в дверь своей квартиры, как в глухую стену. Он что-то мне шепчет, взволнованно, быстро – не слышу, стою и не слышу. Алеша – чужой человек.
… Мы сидим на диване, у меня в комнате. Феликс пристроился у моих ног. Чужой человек, выдающий себя за Алешу, смеется, смеется, тормошит меня и смеется. О чем-то мы говорили? Ну да, я спросила о чем-то.
– Конечно, в тюрьме ты видела не меня, как ты могла сомневаться? Это был мой подстраховочный вариант, человек, которому я платил за то, чтобы в случае ареста он меня подменил. Данные в Интерполе были на него, на эту подставную куклу. Отпечатки пальцев и прочее. Так часто делают люди нашей профессии.
– Мы вошли в магазин вместе, – чужим голосом, подыгрывая этому чужому человеку, говорю я. – Я видела, как тебя арестовали.
– Ты видела, как арестовали его. Я уже знал, что произойдет, заметил еще в аэропорту двух гавриков из этих. В Одессе я должен был шлепнуть одного важного ученого хрена, у них там как раз проходила конференция. А эти как-то узнали. В общем, не буду вдаваться в детали, зачем забивать тебе голову такими страстями? – Он засмеялся, поцеловал меня в макушку и крепко прижал к себе. Мой НеАлеша. – Когда мы были в магазине, я оставил тебя в обувном отделе, сам потихоньку выбрался через окно в туалете, а мой подменыш заступил на мое место. Он всегда был рядом, всегда под рукой, обычная незаметная фигура, тень. Арестовали его, не меня.
– Ты действительно киллер?
– Ну да.
Так легко, так беззаботно он это сказал!
– Артур Кельвейн?
– Точно!
– Киллер международного класса Артур Кельвейн, гражданин Германии?
– Ну да, ну конечно!
– Этого не может быть! Ты прекрасно говоришь по-русски, ты не похож на немца, ты не похож на убийцу… Тогда не походил.
– Да я почти русский. До пятнадцати лет жил в России. А на убийцу ни один убийца не похож. Тем более профессиональный убийца.
Он смеется, смеется – глухая стена, я разбиваю лоб об эту глухую стену.
– Зачем ты вернулся, зачем?
– Я за тобой вернулся. – Он целует меня и смотрит тем самым взглядом, каким смотрел сегодняшний счастливый монстр, бывший Василий Максимович. – Не знал тогда, что все на столько времени затянется, на целых пять лет. Я люблю тебя, Кира, очень люблю, все это время я жил только…
– Зачем ты вернулся?
– Ты обиделась на меня за то, что пришлось ждать так долго? – Он прижимает меня к себе. Феликс поднимает голову и грозно на него смотрит, зубы оскалил, вот-вот зарычит. – Видишь ли, я раньше никак не мог. Теперь я числюсь мертвым: убит при попытке к побегу. То есть убит мой подменыш. Месяц назад…
– Уходи!
Я вырываюсь, отбегаю на другой конец комнаты, яростно бью кулаками в стену.
– Тише, тише! Успокойся, Кира. Я пришел за тобой. Я так долго шел. У меня документы, паспорта, твой и мой, мы в них муж и жена. Я люблю тебя, больше всего на свете люблю. Кирочка моя!
– Уходи, уходи! Зачем ты вернулся? Я никуда с тобой не поеду. Я никогда не смогу полюбить убийцу. Я любила… не знала… я думала… А самая страшная подмена произошла сейчас. Зачем, зачем ты вернулся?
– Я люблю тебя…
– Уходи!
Невыносимо, ужасно. Я с размаха врезаюсь в стену. Если он не уйдет, сейчас же, немедленно, я умру. Почему он не уходит? Я умру, я умру. Он Алешу убил, этот киллер. Убил и пришел рассказать, как я шла по мокрой дорожке, рука об руку с киллером. Как мечтала развести костер на берегу ночного моря с убийцей. Как ждала столько лет чудовище.
– Только благодаря тебе я смог выжить. А теперь ты гонишь меня.
Киллер, убивший Алешу, издал странный, совершенно неподобающий убийце звук – неужели он плачет, неужели способен заплакать? Превратиться в Алешу он все равно не способен!
– Помнишь, как мы были счастливы? Там, в Одессе, и до Одессы? Мы могли бы снова…
– Я любила Алешу. Его больше нет. Уходи.
Я повернулась и медленно вышла из комнаты. Феликс, тяжело вздохнув, поплелся за мной. Ну и куда теперь? Идти мне некуда и не к кому. Лев Борисович мертв, Василий Максимович превратился в монстра, Алеша уже никогда не вернется.
Я обвела прихожую взглядом, словно искала подсказки. Шкаф с одеждой, тумбочка для обуви, собачий поводок на крючке… Чужой человек прошел мимо меня – скользнул тенью, – хлопнула входная дверь. Поводок на крючке, репродукция картины неизвестного мне художника (клоун, жонглирующий ковбойскими шляпами), телефон…
Телефон. Я сняла трубку. Да имею ли я право? Имею, теперь имею. Грехи мои отпущены, прощена и свободна. Я набрала номер.
– Кира?! – не помня себя от радости, оглушительно закричал Руслан и тут же застонал от боли, видно, потревожил рану.
– Я сейчас к тебе приеду. Я забираю тебя из больницы. Забираю к себе. Навсегда-навсегда.
