Мы дошли до части пещеры, погруженной в полную темноту. Сюда не доходил свет дня, и даже когда глаза потихоньку привыкли к темноте, они все равно не могли различить ничего. Бартон стоял впереди нас, выставив перед собой крест с серебряными гвоздиками. Прошло несколько минут, и вдруг я увидел где-то впереди слабый голубоватый отблеск. Он постепенно усиливался и наконец превратился в отчетливо видимое голубоватое сияние, словно лившееся откуда-то снизу, из засыпавших пол пещеры обломков скалы. Бартон включил фонарь, осветив то место, откуда исходило сияние.
– Ройте, ройте! – крикнул он срывающимся от волнения голосом. Мы, захваченные единым порывом, ринулись вперед и, мешая друг другу, лихорадочно заработали лопатами, разбрасывая в стороны камни и песок. Не знаю, сколько продолжался этот психоз землекопов: может быть, пять минут, а может, и полчаса. Я еще не успел выдохнуться, как услышал стук штыка лопаты обо что-то деревянное. Тут же последовал хриплый вздох, вырвавшийся сразу из нескольких глоток:
– Есть!!!
В свете фонаря я увидел ларец из почти черного, местами ободранного дерева, длиной чуть больше метра, шириной около полуметра и высотой сантиметров тридцать. Бартон ловко поддел крышку лезвием лопаты. Щелкнул замок, и крышка откинулась. Внутри лежали два больших куска темного дерева диаметром сантиметров пятнадцать и длиной около метра.
– Вова, сюда! – крикнул Волков. К нам подошел парень, стоявший у входа. Волков взял унего «сайгу».
– Отойти к стене. Живо!
Мы отодвинулись к стене пещеры, и у ларца остался лишь Бартон.
– Бери ларец, – велел Волков Вове.
– Давайте сразу поделим! – предложил Бартон. Но Волков молча ударил его ногой в лицо. Бартон упал навзничь в яму, где лежал ларец. Вова подхватил ларец, положил его к себе на плечо и направился к выходу. Волков посмотрел на нас и улыбнулся:
– Испугались? Не бойтесь, ребята. Я ученый, бизнесмен, но не убийца. Сейчас мы уйдем, а один мой человек останется и два часа будет держать вход в пещеру под прицелом. Через два часа он тоже уйдет, и вы можете спокойно покинуть пещеру и идти на все четыре стороны.
Вдруг раздался смех. В гулкой пустоте пещеры он показался неестественно громким и пугающе инфернальным. Я даже не понял, что это смеется Бартон.
– Без истерики, Бартон, – посоветовал Волков. – Умейте достойно проигрывать.
Как ни странно, его слова вызвали новый взрыв смеха у Бартона. Тот просто катался по земле от душившего его истерического веселья. Волков покачал головой и зашагал к выходу из пещеры. Не успел он сделать и пяти шагов, как Бартон оборвал смех и крикнул:
– Эй, Волков! Умей достойно проигрывать! Ничего личного, дружище!
Волков повернулся и на мгновение я испугался: вдруг он начнет стрелять. Даже если и не попадет, выстрелы в пещере могут спровоцировать обвал. Но стрельбы не последовало. Вместо этого у входа в пещеру послышались крики и шум борьбы. Затем раздался голос, искаженный и усиленный мегафоном:
– Внимание! Предлагаю сдаться! Сопротивление бессмысленно, вход в пещеру блокирован полицией. Господин Волков! Не отягощайте свою участь бессмысленными жертвами. Ваши сообщники уже арестованы.
Волков повернулся к нам и заорал:
– Какого черта?!
– Это полиция, Волков, – спокойно ответил Бартон. – Я устроил тебе спектакль, и ты оказался благодарным зрителем. Как мало надо для чуда: голубая лампочка, управляемая радиопультом, купленный на блошином рынке старый ларь и пара кусков дерева из руин. Кстати, твои откровения записаны на диктофон, операция официально проводится полицией Черногории в присутствии следователя СКП Российской Федерации. Так что проблем с экстрадицией не будет. Как тебе в роли лоха? Непривычно?
Волков молчал. Бартон тоже замолчал, и в пещере на мгновение воцарилась полная тишина. И эта тишина была хуже любых криков и стрельбы.
– Самый умный? Да? Возможно… – спокойно проговорил Волков, и от этого спокойного голоса у меня кровь застыла в жилах. – Я проиграл? Так оно и есть. Но ты тоже не выиграл!
Волков молниеносно вскинул «сайгу», и я в ужасе закрыл глаза, ожидая неминуемого. Но вместо выстрела я услышал странный тихий хрип, затем послышался удар металла о камень. Я открыл глаза.
Волков стоял, схватившись обеими руками за горло. Вот он покачнулся и рухнул навзничь. Я осторожно приблизился к телу. Подошел Бартон и осветил Волкова фонарем. Из ямки под горлом эксперта по древесине торчала рукоятка ножа.
– Лучший мой бросок! – гордо сообщил Бартон. – Точно в яблочко!
– Откуда у вас взялся нож? – удивился я. – Ведь Волков проверил всех металлодетектором.
– Как? Вы забыли? Ведь я же заходил в пещеру, как только мы к ней пришли. Как, по-вашему, что я там делал?
– Вы спрятали нож?
– Я проверил, как работает «ловушка для дурака», и спрятал поблизости от нее метательный нож. Когда-то я неплохо метал ножи, и, как видите, мне это пригодилось в жизни.
– Господа! – вмешался Тавров. – Давайте покинем это место, а то как бы полиция не потеряла терпение и не забросала пещеру гранатами со слезоточивым газом.
Да, Тавров умеет высказывать очень здравые мысли, причем удивительно к месту. Не стоит даже говорить, что его предложение не стало жертвой дискуссии.
* * *
Бартон знал, что организатор убийства Загоруйко будет идти по следу искателей Животворящего Креста, и, используя свои связи в Интерполе и руководящих структурах Евросоюза, вошел в контакт с полицией Черногории. Поскольку благодаря Таврову МВД Черногории уже было предупреждено о том же по линии СКП РФ, то в министерстве отнеслись весьма серьезно к сигналам об одном и том же из разных источников. Бартону и его людям даже разрешили въехать в Черногорию со своим оружием. Для координации действий в Черногорию из Москвы прибыл следователь СКП РФ майор юстиции Фролов. Совместными усилиями банду Волкова ликвидировали. Полиция Черногории продемонстрировала свою эффективность в борьбе с международной преступностью, а следователь Фролов полетел в Москву докладывать о раскрытии убийства Загоруйко и получать очередное звание.
И лишь одно дело осталось незавершенным: так и не состоялось явление Животворящего Креста.
* * *
Когда я сказал, что банду Волкова ликвидировали, я вовсе не имел в виду, что все участники ее оказались арестованы. Общее мнение озвучил Липатов, сказав:
– Господа, у нас самолет через неделю. Не хочется раньше срока возвращаться в заснеженную Москву. Если Марину арестуют, то с виллы нас могут попросить… начнется морока с поисками жилья… да и лишних денег на это у нас нет. Короче говоря, извините за уголовную терминологию, но Марину предлагаю «не сдавать».
– Как сочтете нужным, – ответил Бартон, пожимая плечами. – Я не охотник за головами. Вынужден с вами проститься: необходимо срочно лететь в Рим, чтобы успеть предстать перед кардиналом Маринелли раньше Ландсберга.
Знакомый любому, кто служил в армии, старый армейский закон: «кто первый доложил, тот и прав» – универсален и вечен.
Я и Тавров согласились с предложением Липатова: в конце концов, Марина никого не убила, а всего лишь обманывала нас. Ее выдача правосудию слишком смахивала бы на месть с нашей стороны. А мстить женщине… слава богу, нравы нашего Отечества еще не достигли такого уровня «политкорректности».
В тот насыщенный событиями день мы появились на вилле часам к девяти вечера: и то спасибо черногорским полицейским, свято чтущим окончание рабочего дня. Посадив за решетку Волкова с подельниками и взяв с нас обязательство явиться завтра для дачи показаний, полицейские сочли свой долг исполненным – невзирая на явное разочарование майора юстиции Фролова, готового бороться с преступностью круглосуточно.
От переживаний профессору Вулановичу стало плохо, и его увезли в госпиталь. Нужно было решать проблему транспорта, чтобы добраться до виллы. К счастью, проблема решилась, так и не встав в полный рост: Фролов ездил на арендованной машине и любезно согласился отвезти нас на виллу, а утром снова доставить в полицейское управление. Полагая, что Марина уже скрылась, мы поужинали в ресторане «Адриатика». Однако, подъезжая к вилле, мы с удивлением обнаружили, что ее окна ярко освещены.
К нашему удивлению, Марина не была в курсе событий: захват произошел так быстро, что ни сам Волков, ни его сообщники так и не успели ей отзвониться. Поэтому Марина добросовестно продолжала исполнять обязанности хозяйки виллы и надзирательницы за пленниками: профессором Ландсбергом и его студентами. Мы освободили узников виллы.
– Где этот негодяй Бартон?! – был первый вопрос Ландсберга.
– По дороге в Ватикан его там с нетерпением ждет кардинал Маринелли, – с вежливым злорадством сообщил ему Липатов. Ландсберг и его студенты, недолго думая, бросились к стоящему возле маленького причала катеру, и спустя минуту катер уже мчался в сторону Тивата.
