– Какое еще законодательство? – проревел Ползунов. – Да я бы его сам на части порвал!
– Это мы уже видели. Но самосуд – не наши методы. Надеюсь, и вы это говорите сгоряча. Так вот, пока Юлия Павловна занималась самодеятельностью, мы собрали улики, прочно связывающие Евгения Викторовича с бандитами, засевшими в коттедже. Все они числятся в международном розыске. На пяти из них по несколько трупов. А главарь, Николай Петрович Спицын, по кличке Спица, и вовсе был штатным киллером у одной крупной столичной группировки. Сколько человек на его совести, вообще никто точно не знает. К тому же за годы эмиграции каждый из них пополнил свой преступный багаж. Так что брать этих головорезов втроем мы не собирались. Операция готовилась совместно со швейцарской полицией и Интерполом. Основательно и по всем правилам. Сначала мы планировали взять боевую группу и потом тихо-мирно, без шума, без пыли, самого господина Мравинова. В тот знаменательный день, когда он вас сцапал, мы перекрыли все его денежные каналы, у него и так уже с финансами наблюдались перебои. С наемниками он рассчитался фальшивками, хоть и хорошего качества, но он здорово рисковал. Такие люди не прощают обмана. В конце концов он бы все равно плохо кончил, если бы не мы, его бы уничтожили собственные подельники. Короче, ваш звонок спутал все наши карты. Мравинов вызвал к себе на помощь Спицына. Хорошо, что не всю шайку. Нам срочно пришлось бросить все дела и мчаться на указанное вами место брать Евгения Викторовича вместе с его подручным. Что характерно, мы его даже взяли. Успели вовремя. Так ведь нет же! И тут не слава богу! Сергей впопыхах ляпнул лишнее господину Ползунову, и тот окончательно загубил и без того уже поставленную на грань провала операцию.
Между прочим, от Мравинова нашли один зуб и еще часы на елке, все остальное раскидало на километры и разнесло в прах.
– Ну я бы это провалом не считал, – буркнул Ползунов. – Ты, Юль, как?
– Я думаю, что мне будет гораздо спокойнее от сознания того, что Мравинов Евгений Викторович перешел в мир иной, чем ждать, что его выпустят по амнистии за хорошее поведение.
– Вот, вот, – поддакнул Василий.
– Ладно. Допустим, в этом я с вами согласен. Все сложилось как нельзя лучше. Но все же с вами не соскучишься. Дали вы нам жизни. Если бы бандиты с самого начала представляли, с кем имеют дело, пристрелили бы вас без лишних хлопот с дальнего расстояния или вообще не связывались, – выдал резюме Собинов. – Кстати, у меня для вас приятное известие, – добавил он. – Ваши маленькие шалости с поддельными документами замяли, благо вы ими воспользовались лишь однажды. Так что если хотите, можете заехать во Францию за своими вещами.
– Конечно, мы обязательно там будем. Правда, Вась? – горячо откликнулась я.
– Ну конечно. И в Ниццу заедем, там еще наш выигрыш остался.
Еще через три дня мы покинули храм здоровья. У Василия не осталось ни одного синяка, все зубы были на месте. Моя голова тоже чувствовала себя прекрасно.
Два дня назад нас посетили представители швейцарской полиции и расспросили о событиях в Париже. Мы подписали какие-то бумаги с согласия Владимира Кирилловича, и на этом наши отношения с Евросоюзом были полностью восстановлены.
Два дня мы потратили на сборы и осмотр города. В спокойной, так сказать, обстановке. А потом сели в очередной раз на поезд и отправились в Париж. Теперь мы остановились в фешенебельном отеле «Крийон» на площади Согласия. Поскольку в наш прошлый приезд мы с Мариной осмотрели окрестности площади, я теперь чувствовала себя как дома.
Собинов доставил нам вещи, брошенные в парижской квартире, и теперь я щеголяла в изысканных нарядах.
Мы пробыли в Париже три дня, а затем уехали в Ниццу.
В поезде мы почти всю дорогу молчали, думая каждый о своем. Приключения наши закончились, еще три дня, и мы будем дома. В Петербурге уже глубокая осень, идет мокрый снег с дождем, рано темнеет. Все это ужасно не вяжется с европейской осенью и солнцем.
Наконец-то увижу детей. Надоело уже общаться по телефону. С одной стороны, ужасно хотелось домой, к покою, тишине, размеренному существованию, с другой, было жалко, что заканчивается какая-то удивительная, просто невероятная глава моей жизни. Как будто я по волшебству попала в заграничный приключенческий фильм, но вот сеанс окончен, и пора домой.
О чем думал Василий, не знаю, наверное, о бизнесе. Во всяком случае, за последнюю неделю он все чаще рычал в трубку, матерился и сыпал указаниями.
Собинов просто спал.
В Ниццу мы прибыли поздно вечером и сразу отправились в Negresco. Нас уже ждали. Поселиться в прежних номерах не удалось. Но, в общем, это было неважно. Вещи и деньги мы получили в целости и сохранности. Если первую часть пути мы все время теряли багаж, то теперь мы обрастали им с катастрофической скоростью. Чтобы ехать в аэропорт, придется заказывать грузовик.
Утром я позвонила Аннет, и мы договорились пообедать. За обедом мы с Василием изложили приготовленную заранее версию нашего внезапного исчезновения, принесли тысячу извинений, после чего Василий компенсировал потраченное на нас время чеком на неизвестную мне сумму. Аннет, похоже, осталась довольна и радушно приглашала продолжить сотрудничество в более благоприятное время.
Делать в Ницце нам было нечего, в казино идти больше не хотелось, и мы остаток вечера провели в отеле.
Я разобрала свои покупки, распределила подарки и наклеила ярлычки, кому чего, чтобы дома ни путаться.
На следующий день с утра докупила кое-что родителям и Веронике с Дениской. А после обеда Собинов предложил нам прокатиться на яхте вдоль побережья, чтобы хоть как-то занять досуг. На следующий день мы наконец-то вылетали на Родину. Лететь решили российскими авиалиниями. Не мудрствуя, без пересадок.
Владимир Кириллович оставался во Франции. Проводив нас на посадку, помахал нам рукой и исчез из моей жизни.
Василий настоял на том, что сам доставит меня до дома, до самой квартиры. Так что встреча с любимым семейством планировалась под родным кровом. Может, так и лучше. Вокзальная суета всегда выбивала меня из колеи.
Перед отъездом я купила себе куртку потеплее, все-таки отъезжала я в легком пиджачке, а сейчас дома, наверное, уже минус. Заодно купила и сапоги.
На выходе из терминала нас встречал водитель Ползунова. Как же его звали? Алексей, кажется?
Пара тележек с нашим багажом являли собой внушительное зрелище. Багажник «Мерседеса», к удивлению, смог поглотить всю нашу поклажу. В салоне рядом со мной оказалась пара наиболее хрупких пакетов и сундучок с косметикой. Василий был мрачен и нелюдим. Разговаривал отрывисто, буркая себе под нос. Ну все, окунулся в родную среду, подумала я.
Мое настроение было странным. Когда мы ехали из аэропорта в город, уже стемнело. Фонари выхватывали из мрака асфальт, залитый грязной чавкающей жижей, неотъемлемым атрибутом петербургской зимы. Мелкий снег, моросящий с неба, сразу таял, едва касаясь земли.
Кажется, что я не была здесь лет пять, не меньше. Вспомнилось озеро Маджоре, его аквамариновая вода, камешки на дне. Маленькие лодочки, скользящие по поверхности.
Ну и что! Отогнала я воспоминания. Зато через полчаса на мне повиснут любимые отпрыски. Будут с писком и визгом разбирать подарки, будет ворчать мама, сдержанно улыбаться отец. Нет, все-таки дома здорово!
Взбодрившись, остаток пути я провела в радостном предвкушении. Как ни старался Алексей, дорога из аэропорта заняла у нас часа полтора. Когда подъехали к дому, окна моей квартиры светились радостным, гостеприимным светом. И пока мужчины выгружали мой багаж, я стояла, задрав голову, и любовалась светом родного очага.
Вероника уже три раза звонила.
– Мусь, ты где? Мы заждались!
Интересно, а куда сейчас поедет Василий?
– А ты сейчас куда? – обернулась я к нему.
– В офис надо заехать, – буркнул, не глядя на меня, Ползунов.
– Может, зайдешь на полчасика? Перекусишь, я тебя со своими познакомлю.
– Нет, некогда. Ну, давай. – Он протянул мне руку. – Счастливо тебе.
– Ты что, не поднимешься? – удивилась я.
– Нет. Леха все дотащит.
Я как-то была не готова к такому вот сухому прощанию и даже немного обиделась.
– Ну ладно, пока. – И быстро пошла к подъезду. Сзади, обвешанный багажом, пыхтел Леха.
Лифта у нас нет, и бедный парень, обливаясь потом, пер мое имущество на четвертый этаж. Добравшись до квартиры, я нажала на кнопку звонка, выдала длинную победную трель. За дверью раздались радостные крики и топот. Дверь распахнулась.
– Мама! – сгреб меня в охапку великовозрастный сыночек, поднял и закружил вокруг себя. – Ура!
– Муся! – накинулась сверху Вероника. Дальше подоспела остальная родня.
А ну его, этого Ползунова, мне и так хорошо.
Леша бочком протиснулся в прихожую и сгрузил свою ношу.
– Ну я пойду? – робко пробасил он.
