– Деньги давай!
Вместо того чтобы испугаться, кассирша, дородная тетка, схватила его руку, держащую орудие преступления, и заорала благим матом:
– Что ж ты делаешь, поганец! До белой горячки допился!
Очередь оказалась гораздо сообразительней. Кто-то закричал:
– Банк грабят!
И эта новость мигом распространилась по городу. Опёнкина скрутили, он и не сопротивлялся. Что касается чертей, то они попрятались при одном только виде наших полицейских. Кассирша же получила премию за отвагу в размере одной тысячи рублей и побежала накрывать поляну. На этой поляне общим собранием сотрудников банка и было решено, что профессия у них опасная. Хорошо бы за вредность давать молоко, как в былые времена, но поскольку на дворе двадцать первый век, то надо взять еще одну штатную единицу – охрану. Что и довели до сведения Нила Стратоновича.
Аксенкин охотно послал бы их лесом. У него на все есть один ответ:
– Не нравится – увольняйся!
Но дело в том, что он является фанатом современных технологий и потому напихал в свой банк всяких там платежных терминалов, банкоматов и т.д. Время от времени он приезжает туда и отлавливает какую-нибудь старушку:
– Ну что, бабка, будем осваивать технический прогресс!
После чего берет у несчастной квитанцию и, сопя, начинает давить на кнопки. В этот момент лицо его сияет, в таком он восхищении от современных технологий. Не надо в очереди стоять, столько времени экономится. О том, что у пенсионерки в отличие от него времени вагон и посплетничать в очереди ей в кайф, Нилу Стратоновичу невдомек.
– Развязывай, бабка, узелок! – говорит Аксенкин, когда настает момент платить деньги. После чего вставляет в щель терминала свой платиновый пластик, забирает у старухи эквивалент платежа наличностью и говорит: – Поняла, как надо?
Та кивает: отмучилась. Обошлось малой кровью, потому что иногда адова машинка заглатывает аксенкинский пластик и отдавать его обратно не собирается. И все терминал по-человечески понимают. Такие деньжищи! Кто ж добровольно с ними расстанется! В этом случае процесс затягивается, Аксенкин ревет, как поднятый из берлоги медведь, выбегает испуганная сотрудница, разбирающаяся в процессе, и изо всех сил пытается его успокоить. Срочно вызывают техника. А техник иногда бывает в загуле. Нет, он не пьет, просто ходит по бабам. Он вообще один и на вес золота. Когда его вытаскивают из постели очередной любовницы, чтобы опять спасать аксенкинский пластик, он страшно матерится и посылает олигарху проклятия типа «чтоб он стал импотентом!». Таким образом, технический прогресс съедает у Аксенкина два-три часа, а бабка близка к могиле. Но в большинстве случаев обходится, раз у Нила Стратоновича не пропала охота оплачивать через терминал коммунальные платежи.
Обычно Аксенкин уходит довольный. И даже не берет комиссионных за оказанную терминалом услугу. В этом заключается его просветительская деятельность в нашем городе. Так вот, из-за этих терминалов Нил Стратонович и напрягся. А что, если в следующий раз Опёнкин придет с кувалдой? Перочинный ножик-то у него отобрали! И праведный гнев истопника обрушится кувалдой на технический прогресс. Черти не дремлют.
Так в банке появился Емеля Маковкин. На вид он мало чем отличается от платежного терминала, только вместо щели, куда надо вставлять пластик, у охранника рот. Маковкин сидит рядом с терминалом, и некоторые сослепу даже их путают. Емеля так же неподвижен, безмолвен, шкафообразен, кажется, у него вообще нет эмоций, что это и не человек вовсе, а железяка. Но однажды от скуки я, томясь в очереди, за ним понаблюдала.
У него был такой мечтательный взгляд! Казалось, Емеля пребывает в ином измерении. Тело его здесь, а мысли в другой галактике, не иначе. Я знала, что он рано остался без родителей, не получил никакого образования, кроме общего среднего, и, отслужив в армии, работает где придется. На безмолвных должностях, не требующих работы мысли. Идеальный охранник.
Он и Настя?! Она достойна лучшего, ей-богу! Я ей так и сказала.
– Мне уже двадцать пять! – со слезами в голосе возразила девушка. – А Емеля, он хороший! Вы его просто не знаете! Он согласился вместо меня показывать квартиру потенциальным покупателям и даже взял ключи!
Вот тут я напряглась.
– Это было до или после того, как сменили дверь?
– После.
«Так-так-так, – сказала я себе. – Дурак-то, оказывается, и не дурак вовсе! А весьма предприимчивый молодой человек!»
– Это он приглядывал за Пионихой?
– Да, – кивнула Настя. – У нее болели ноги, и Емеля ходил за хлебом и в аптеку. Она когда отдаст ему деньги, а когда нет.
– Пиониха не могла расстаться с деньгами, коли уж они попали к ней в руки, – покачала я головой. – Значит, охранник Маковкин занимался благотворительностью.
– Он добрый! – подтвердила Настя. – Он так расстроился, когда старуха откинулась в его отсутствие!
– Он так и сказал «откинулась»? – прищурилась я.
– Очень переживал, – горячо заговорила Настя. – Прямо места себе не находил. «Какой же я дурак, – все твердил Емеля, – какой же я дурак. И чего меня понесло в Геленджик?»
– А в самом деле, что понесло его в Геленджик?
– Так он весь год копил на эту поездку! С тех пор, как устроился в банк! А до того сидел без работы, ел что придется! У него же ни родных, ни друзей! Только я, и то недавно! У нас все было так хорошо! А первого сентября он неожиданно уволился и уехал в Москву. Сказал: я тебе позвоню, как только устроюсь. И исчез. Его мобильный телефон не отвечает. Я даже положила на него денег. Все равно «абонент временно недоступен». А потом вдруг пришла эсэмэска: «Истек период ожидания доступности этого абонента». Господи! Его убили! Такого милого, доброго… такого… – Она опять была на слезах.
– Какие-нибудь еще у Маковкина есть таланты?
– Да! Конечно! – Настя на секунду вознеслась над стулом. – Таланты! Он гениальный художник, только об этом никто не знает!
– Есть же экспозиция в краеведческом музее, – напомнила я. – Что ему мешало принести свои гениальные творения и на весь город объявить себя художником?
– Так он и принес! Но опоздал. Он ведь такой застенчивый. Была пятница, вечер, Емеля пришел после работы, потому что долго не решался, и ему сказали, что выставка уже готова к показу. Даже провели в зал показать, что свободных мест больше нет. Приходите, говорят, в другой раз, у вас огромный талант. Так он мне сказал.
Вот оно! Поистине все знаковые события в нашем городе случаются в пятницу! Маковкин принес свои картины, а ему сказали, что он опоздал. И провели в зал. Тут-то он и увидел заветные ключи.
– И тогда он спросил адрес московского художника Александра Зимы, чтобы взять у него уроки мастерства, – вслух продолжила я свою мысль.
– Откуда вы знаете? – восхищенно спросила Настя. – Все так и было. Он сначала спросил телефон. И ему дали. В музее у всех художников берут координаты на случай, если кто-то заинтересуется их живописью с целью ее купить.
Я кивнула: в курсе.
– Значит, о покупке картины они договорились по телефону. А заодно и об уроках мастерства. Вот уж не думала, что Зима был так наивен!
– Емеля сказал ему, что восхищается его картинами. Я сама слышала этот разговор. То есть не весь, а какую-то его часть, потому что подслушивать неприлично. Я ушла в другую комнату. При мне Емеля спрашивал про технику разглаживания красок на картоне.
«Уж сколько раз твердили миру… Все падки на лесть, даже прожженные циники. И Зима понесся в музей забирать понравившуюся Емеле картину. А вечером в воскресенье они встретились. Отсюда и коньячок. Неудивительно, что сторож подумал, будто у него в глазах двоится. Издалека, в сумерках и спьяну охранника Маковкина и поэта Лебёдушкина немудрено спутать. Они одинакового роста, оба огромные, похожего телосложения. Но когда Маковкин раздобыл заветные ключи, наследники Пионихи уже сменили дверь. И Емеле пришлось приударить за бедной Настей. Он вызвался показывать квартиру клиентам на правах жениха риелторши. А она приняла все за чистую монету».
– Ты хочешь знать, жив ли твой жених? – Я сделала мрачное лицо и приготовилась вещать.
– Да! Только об этом и думаю!
– Так вот: он жив. В конце августа Емеля внезапно разбогател: получил наследство. Потому и уволился из банка. В Москве гражданин Маковкин купил квартиру и в срочном порядке сделал себе загранпаспорт. Сейчас он, скорее всего, где-нибудь на Канарах отдыхает. Потому и мобильный не отвечает. В него вставили местную сим-карту. У Емели теперь полно денег, но тебе не стоит на него рассчитывать. Во-первых, он нашел себе фотомодель, во-вторых, его ждет казенный дом с решетками на окнах, и надолго. И, честно сказать, я этому рада. Тебе не надо за него замуж.
– Если все, что вы сказали, правда… – Настя была потрясена. – Такие подробности… И фотомодель…
– Вижу все это так ясно, как будто у меня в руках хрустальный шар, – подтвердила я. – Ты довольна?
