Через день или два, Лена не помнит точно, отец привез в дом нотариуса.
После этого баба Лика уже не выходила из своей комнаты. Умерла она через три месяца.
В завещании, которое прочитал Лене отец, была выражена последняя воля Леокадии Модестовны: все свои сбережения и имущество она оставляла сыну, Антону Викентьевичу Гоголеву, за исключением драгоценностей, которые переходили по наследству к ее внучке Елене Антоновне Гоголевой по достижении восемнадцати лет. Список драгоценностей приводился полностью и с дотошным описанием камней.
Тогда еще Лена не придавала значения наследству и не имела понятия о его стоимости. Да еще была обижена за мать, которую свекровь, будучи даже на смертном одре, не простила за что-то.
- Подумаешь - завещание! - сказала Лена матери. - Предрассудки! Носи что хочешь!
- Нет, Леночка, - наотрез отказалась мать. - Ни за что! Душу будут жечь.
Она тоже не могла забыть и простить. Что именно, Лена так и не узнала.
Отец вручил (пустая формальность, конечно, коробочки с вензелем как лежали в шкафу, так и остались там лежать) фамильные драгоценности дочери в тот день, когда Лене исполнилось восемнадцать. Но одеть их ей в общем-то так ни разу и не удалось. По настоятельной просьбе Антона Викентьевича.
- Прошу тебя, доченька, - сказал он, - не дразни гусей. Люди завистливы, и при моем положении могут подумать бог знает что.
И теперь, когда надо было решать, стоит ли заявлять в милицию о похищении драгоценностей, Лена засомневалась.
- Давай посмотрим на вещи трезво, - сказала она.
- Если смотреть на вещи трезво, то голова пойдет кругом, - заметил Глеб.
- Может, позвонить папе? - неуверенно предложила Лена. Посоветоваться...
- Хочешь, чтобы его хватила кондрашка? - усмехнулся муж.
- Не дай бог! - замахала она руками. - Как же быть? Что я скажу, где драгоценности?
- С чего это он вдруг заинтересуется ими?
- А если все-таки спросит?
- Будем надеяться, что в ближайшее время не спросит. Словом, как-нибудь выкрутимся.
- Как?
- Закажем у ювелира.
- Это же безумные деньги!
- На золото найдем. А уж камни придется вставить поддельные. В дальнейшем же...
- Нет! - решительно отказалась Лена.
Бабушкино наследство было ее единственной надеждой. Вдруг Глеб уйдет от нее? Что тогда?
- Значит... - вопросительно посмотрел на нее муж.
- Звони Копыловым!
- Неудобно! - поежился Глеб. - Пользоваться добрым его отношением... Видя недовольство жены, он добавил: - Я позвоню дяде Гоше завтра на работу. А сейчас - дежурному по городу.
Глеб набрал 02.
Дежурный по горуправлению внутренних дел принял сообщение от Ярцева в двадцать два часа семь минут. Через три минуты из ворот горуправления милиции вылетела спецмашина с оперативной группой в составе следователя Воеводина, эксперта-криминалиста Баранчикова, оперуполномоченного уголовного розыска Богданова и кинолога Васильева со служебно-розыскной собакой по кличке Король.
В двадцать два часа двадцать пять минут они уже звонили в квартиру потерпевших.
Открывшая дверь хозяйка ахнула: так быстро работников милиции не ждали.
- Я думала, что подобная оперативность существует только в кино, слабо улыбнулась Лена.
В прихожей сразу стало тесно: помимо сотрудников милиции зашли еще дворник и соседка по лестничной площадке - в качестве понятых.
Следователь Воеводин попросил рассказать о случившемся. Лена повела работников милиции в спальню и поведала о пропаже.
- Когда вы видели ваши ценности в последний раз? - спросил Воеводин.
- Сегодня. В половине седьмого. Понимаете, собиралась на концерт Антонова. Из бабушкиных драгоценностей я надела лишь перстень. Остальное лежало в футлярах.
Эксперт-криминалист занялся фотографированием и снятием отпечатков пальцев на футлярах, трельяже, на ручках дверей - входной и той, что вела в спальню.
- Кто помимо вас был еще в квартире? - продолжал спрашивать следователь.
- Никого. Муж, - показала Лена на Глеба, стоявшего в коридоре, - ждал меня внизу, в машине.
- Кто закрывал дверь?
- Я.
- На сколько замков?
- На два, - ответила Лена. - Как всегда. Верхний - "аблоу", нижний нашего производства.
- Хорошая машина, - заметил Баранчиков, внимательно осматривая верхний замок. - Финны умеют делать.
- Капризный, - заметил Глеб. - Чуть перекос - заклинивает.
- Есть такое, - согласился эксперт-криминалист, щелкая фотоаппаратом со вспышкой.
- Когда вы обнаружили пропажу? - спросил Воеводин.
- Когда вернулись. Без двадцати пяти десять, - ответила Лена.
- Откуда такая точность?
- Муж включил телевизор. Заканчивалась программа "Время". Погоду говорили.
- Сколько у вас ключей от входной двери? - продолжал вести допрос следователь. - Я имею в виду - комплектов?
- Два, - ответила Лена. - У меня и у мужа. - Она зачем-то открыла сумочку, показала связку.
- Хорошо, - кивнул Воеводин. - Вспомните, вы когда-нибудь давали ключи посторонним? - Он посмотрел на Лену, потом на Глеба.
- Вроде нет, - ответила Лена.
- А точнее?
- Нет, - твердо сказала Лена.
- Я тоже, - сказал Глеб.
- Что еще пропало, помимо драгоценностей?
- Ничего! Ни иголки! - заверила Лена. - Мы с мужем проверили. Сразу!
Воеводин заглянул в открытый платяной шкаф, потом прошел в большую комнату, огляделся, вышел в коридор и сделал знак Васильеву.
Кинолог поднял сидевшую до сих пор спокойно собаку. Король обнюхал трельяж, ткнулся носом в предложенные ему футляры с монограммой и грозно направился к Лене.
- Фу! - коротко приказал Васильев.
- Поработайте еще, - сказал Воеводин и продолжил допрос потерпевших. Кто знал о наличии у вас драгоценностей?
Этот вопрос поставил Лену в затруднение: она и впрямь не помнила, кому говорила или показывала бабушкино наследство. Разве что той, давней подруге, с которой не виделась со времен окончания университета - она сразу уехала в другой город. Лена решила, что ее приплетать не стоит.
- Никто, - ответила она.
- Что, не надевали? - несколько удивился следователь.
- Только перстень. Да и то раза три, не больше, - уточнила Лена.
Наказ отца она выполняла строго.
- А вы что скажете? - обратился Воеводин к Глебу.
Тот пожал плечами:
- Меня ее украшения не интересуют.
- Может, все-таки говорили кому-нибудь? - настаивал следователь.
- Нет, - ответил Глеб.
Воеводин попросил описать похищенные вещи. Лена не только их описала, но и нарисовала по памяти, попутно рассказав, как они к ней попали.
- И во сколько вы оцениваете пропажу? - спросил следователь.
- Точно сказать не могу. Папа считает, что сейчас это стоит тысяч шестьдесят, не меньше. А ему можно верить.
- Он что, ювелир?
- Директор универмага.
Воеводин кивнул. Лене показалось, что он усмехнулся. И вероятно, историю с завещанием поставил под сомнение.
"Ох, надо ли было вызывать милицию? - подумала она. - Наверное, будут допрашивать папу, наводить справки и так далее, и тому подобное. А у него давление".
- Следов взлома не обнаружено, - доложил следователю эксперт-криминалист. - Скорее всего, дверь открывали ключами.
- Но откуда у воров наши ключи? - удивилась Лена.
- Не знаем, не знаем, - задумчиво протянул Воеводин.
Лене опять показалось, что он ей не верит. И снова пожалела, что заварила всю эту кашу.
- Когда вы вернулись с концерта, в каком виде нашли квартиру? - задал еще один вопрос Воеводин. - Может, заметили что-нибудь подозрительное?
- Ничего подозрительного мы не заметили, - сказала Лена. - Все было на своих местах.
Следователь принялся составлять протокол осмотра места происшествия, набросал схему квартиры.
Раздался звонок в дверь - это вернулся оперуполномоченный уголовного розыска Богданов. По его лицу следователь понял, что вернулся он с пустыми руками.
На прощание Воеводин протянул хозяевам листок бумаги.
- Вот мой служебный телефон. Если что припомните - звоните.
- Конечно, конечно! - пообещала Лена.
- А когда у меня появятся вопросы, я приглашу вас к себе.
Оставшись вдвоем, Ярцевы долго молчали. Лена вдруг почувствовала невероятную усталость. Она свалилась в кресло и обхватила голову руками.
Глеб стоял у окна, глядя вниз на отъезжающий "рафик" с мигалкой на крыше. Жена почувствовала в его позе укор себе. И расплакалась - это была разрядка нервного перенапряжения. Ей стало нестерпимо жалко себя, отца. Отца даже больше.
- Пропади они пропадом, эти бриллианты! - всхлипывая, проговорила Лена.
Муж сел в кресло напротив, положив подбородок на сцепленные кисти рук. Он словно говорил: ведь предупреждал...
Часы показывали четверть третьего ночи.
А в машине, возвращавшейся в горуправление внутренних дел, Богданов рассказывал следователю о том, что ему удалось выяснить у соседей. Никто из них не видел, чтобы к Ярцевым заходили посторонние, когда хозяева были на концерте. И вообще не заметили подозрительных людей ни возле дома, ни в подъезде.
