– А ты вообще что здесь делаешь? – «закипел в квадрате» Мешок. – Сейчас ты должна быть дома и готовиться стать матерью. Когда срок?
– Еще целых две недели!.. Просто муж опять уехал на гастроли. А одной дома – скуШно.
– Ску-у-шно, – передразнил начальник. – Так что Северова?
– Наташа с утра документы в Главк понесла. По делам зашифровки.
– Я в курсе, что с утра понесла! Одна – на сносях, другая – понесла… На часах, между прочим, половина третьего! Ну, я вам устрою… поля… усеянные костями!
Спохватившись, он вслушался в трубку:
– Что?! Аллочка Валерь… яновна! Нет, это я не вам… Да… Не бойтесь, на Невском он вас не тронет… Идите не спеша, спокойно, уверенно. Купите мороженое. Вы какое больше любите?.. Трубочку? Вот и замечательно, купите себе большую-пребольшую трубочку. Всё, через десять минут мы будем рядом, и я сразу отзвонюсь.
Мешок отключил трубку и перебросил ее Лоскуткову. Тот, как водится, не поймал, и японский аппарат получил очередной скол пластмассового корпуса.
– Всё, Коля, мы уехали. Настроечки давать чётко, ежеминутно. А не как обычно – тыр-пыр, плюс-минус два квартала… В паузах постарайся дозвониться до оэрбэшников и поведай, как они обосрались с Монахом. В выражениях можешь не стесняться.
Мешок выскочил из кабинета, на ходу надевая пиджак, а маленькая красная точка на электронной карте города продолжала медленно двигаться на юго-восток…
…Во внутреннем дворике дома, в котором размещалась конспиративная квартира, под разведёнными парами стояла с виду самая обыкновенная маршрутка. Сиречь базовый микроавтобус ГАЗ-3221. Обыкновенная маршрутка, да не совсем: большая часть окон в салоне была не только густо тонирована, но еще и занавешена глухими шторками; табличка с маршрутом на традиционном месте отсутствовала. Это и был он – пепелац. Сиречь служебная машина «гоблинов».
Мешок заскочил в салон, громыхнул тяжелой дверью и дал команду выдвигаться. Водитель Сергеич невозмутимо повернул ключ зажигания, но тут Тарас отчаянно замахал руками:
– Подождите! Вон, Анька чего-то к нам бежит.
Мешок недовольно рванул дверь навстречу нелепо семенящей, на ходу поддерживающей двумя руками гигантский живот Анечке:
– Ну, что там еще стряслось?!
– Я с вами!
– Сдурела?! Куда тебе, с твоим-то пузом?!
Игнорируя возражения начальства, Анечка отважно забралась в салон.
– Это вы сами сдурели, – обиженно фыркнула она. – Пустая маршрутка в час пик на Невском! Да уж, вершина конспирации, ничего не скажешь!
– Ладно, воспитывать она меня еще будет, – проворчал Мешок. – Лучше кефир на моське вытри… Всё, Сергеич, погнали наши городских. Только постарайся без необязательных жертв.
– Вот еще. Без жертв, как говорит наша Анечка, – скуШно, – усмехнулся водитель, выруливая на набережную…
…До Садовой долетели без проблем, а вот дальше сплошняком пошли мини-пробочки. Воспользовавшись одной из вынужденных пауз, Сергеич на пару секунд обернулся в салон и обвел критическим взглядом ведомый экипаж:
– М-да, с таким куцым оперсоставом лучше бы я вас на своей «ласточке» довез. Всяко быстрее, чем на этой колымаге.
– А задержанного куда девать будем? – поинтересовался Мешок. – Снова в багажник?
– Мы что, опять кого-то рубить собрались?
– Нет, блин, отпустим на все четыре стороны. И пускай его оэрбэшники еще полгода майками ловят.
– Тарас! – попросил Сергеич. – Ты только это… Давай как-то поаккуратнее, что ли. Чтобы не как в прошлый раз.
– А как в прошлый было? – запамятовал Тарас.
– Да так, что мне потом три чехла пришлось в химчистку нести, кровищу замывать. За свои кровные, между прочим.
– У тебя, Сергеич, прям каламбур получился.
– Угу, ты бы видел, какими глазами на меня приемщица смотрела, когда я ей этот каламбур сдавал. Однако ж в ментовку так и не застучала… Э-эх, и откуда в нынешних людях столько равнодушия?
– Андрей Иванович!
Мешок обернулся на голос – Анечка, распластавшаяся на заднем сиденье, была невероятно бледна. С немалым трудом, из последних сил она удерживалась в кресле всякий раз, когда маршрутка подпрыгивала на ухабах и выбоинах. А подпрыгивала она почти всё время, потому как дороги в центре Питера – они как девушки. В смысле, оставляют желать лучших.
– Что, Анюта, совсем худо?.. Сергеич, ты бы в самом деле того… полегче на виражах. Дети в салоне!
– Ничего, терпимо, – благодарно улыбнулась Анечка и показала глазами: – Табличку…
– Что?.. А, черт! Слышь, ты, поэт-песенник! Где табличка с маршрутом?
– Так я же не знаю какую ставить, – развел руками Тарас.
– Русским языком было сказано – едем на Невский. У-у, понарожает земля хохляцкая…
Тарас с мрачным видом полез под сиденье и извлёк оттуда грязную дорожную сумку, доверху набитую стандартными табличками всевозможных маршрутов. Покопавшись, он выудил на свет подходящую и, согнувшись в пояснице, не без труда укрепил табличку на боковое стекло. Теперь маршрутка окончательно стала похожа на… маршрутку.
– Невский так Невский, – сварливо проворчал Тарас, усаживаясь обратно. – И нечего великорусский шовинизм разводить. Тем более когда у самого фамилия на «-ко» заканчивается.
– Сумку не убирай, кинь к Сергеичу на сиденье. Толерантный ты наш.
– На фига?
– О господи, держите меня семеро! Делай, что тебе говорят! – страдальчески поморщился Мешок и тут же, вскинувшись, изобразил предупредительный жест, означающий полную тишину. После чего напряженно вслушался в гарнитуру передатчика, прикрепленную к уху.
– Да, Коля, на приеме!.. Где?.. Принято: Публичка. На подходе – Катькин садик… Сергеич, всё понял?
– Понять-то понял, – не отрывая взгляда от дороги, кивнул водитель. – Вот только… Нам бы сейчас направо уйти, а здесь поворот запрещен.
– Старый, ты меня пугаешь. Разве не ты всегда учил, что тормоза придумали трусы, а дорожные знаки – коррумпированные гаишники?
– Вот они там и стоят. Под знаком.
Мешок всмотрелся: действительно, впереди, у перекрестка Садовой с Невским отчетливо маячила парочка ДПС-ников.
– Да-а, похоже, это я накаркал. Ладно, чего уж теперь: нарушать – так с музыкой. Давай, трави помалу.
Приказы начальства, как известно, обсуждению не подлежат. Поэтому прямо на глазах у изумленных сотрудников ДПС служебная маршрутка нахально ушла под запрещающий знак и спокойно вырулила на Невский.
– Судя по охреневшим лицам, гайцы слегка удивлены, – прокомментировал манёвр Сергеич.
– Как бы они за нами не подорвались. Испортят, черти, всю малину.
– Не бери в голову. У нас сегодня алиби железобетонное. Ежели чего, скажем: беременную экстренно в роддом везем.
Мешок снова тревожно посмотрел в сторону Анечки – похоже, той было совсем худо.
– Типун тебе на язык! – пробормотал Мешок, отводя виноватый взгляд. «Идиот! Надо было настоять и в приказном порядке отстегнуть девчонку от поездки», – мысленно укорил он себя, но уже в следующую секунду с лирического лада переключился на рабочий: – Так, народ, собрались! На горизонте – госпожа Извицкая.
– Где? – подавшись вперед, напрягся Тарас.
– Вон, справа по борту, видишь: баба – зеленый верх, белый низ? С мороженым?.. Ага, а вот и наш красавец… Загорел, похоже, даже поправился… Так, Сергеич, давай аккуратненько перестраивайся. И постарайся попасть под красный.
Мешок достал из кармана мобильник и принялся тыкать в кнопки телефона, приговаривая при этом:
– Потерпи еще немножечко, Анюта, ладно? Теперь уже совсем скоро приедем.
И трудно было понять, кого он сейчас в большей степени успокаивал – беременную девушку или самого себя?..
…Алла Извицкая медленно шла по запруженному Невскому в близком к истерике состоянии. Послушно купленное по совету Мешка мороженое обильно капало с рук на сумочку и асфальт, но Алла этого не замечала. Ей было страшно. Не рискуя оборачиваться, она, тем не менее, чувствовала, что Монах продолжает неотступно следовать за ней – его невидимый ненавидящий взгляд холодил ей лопатки, отчего тело покрывалось липкой гусиной кожей.
В недрах сумочки заверещал мобильный телефон. Подрагивающими пальцами Извицкая достала трубку и испуганно ответила:
– Слушаю.
– Алла Валерь…Валерьяновна! Все в порядке, мы на месте. Теперь внимательно: сейчас, немного не доходя до Аничкова моста, вы остановитесь и проголосуете маршрутке номер… секундочку… номер 283-К. Когда она притормозит, сразу садитесь. Но! Обязательно на сиденье рядом с водителем! Далее расплачиваемся, не оборачиваемся и спокойненько едем. Вам всё понятно?
– Да, – прошептала Алла, нервно сглотнув подступивший к горлу ком, и отключила трубку.
Она тут же подошла к краю тротуара и принялась растерянно крутить головой в поисках спасительной маршрутки, стараясь не встречаться глазами со своим преследователем. Выхватив, наконец, в потоке машин заветный номер, Извицкая отчаянно замахала рукой. Всё это время держащийся метрах в тридцати от нее Монах невольно ускорил шаг.
