Дверь была приоткрыта. Когда Джейн распахнула ее пошире, что-то белое выскочило наружу и промчалось по ее ноге.
— Святое дерьмо! — заорал Фрост.
С колотящимся сердцем Джейн обернулась и увидела, как из-под дивана в гостиной на нее уставилась пара глаз.
— Это всего лишь кошка, — облегченно рассмеялась она. — Вот и объяснение отпечаткам лап поменьше.
— Постой, ты это слышишь? — спросил Фрост. — Мне кажется, там еще одна кошка.
Джейн перевела дыхание и шагнула через порог в гараж. Серый полосатый кот подбежал, чтобы поприветствовать ее и вкрадчиво начал тереться об ноги, но Джейн его проигнорировала. Ее взгляд был прикован к тому, что висело под крышей. Мухи роились так плотно, что она ощущала их жужжание у себя в костях, пока они кружили вокруг зловонного пиршества, освежеванного для их удобства, с выставленным наружу мясом, в котором сейчас извивались личинки.
Фрост ринулся прочь, подавляя рвотные позывы.
Обнаженный мужчина висел вниз головой, его лодыжки были связаны оранжевым нейлоновым шнуром. Словно у свиной туши на бойне, его живот был вспорот, из полости вычищены все органы. Обе руки свободно болтались и могли бы касаться пола, если бы все еще оставались целыми. Если бы голод не заставил Бруно и, возможно, двух кошек, начать обгладывать плоть своего хозяина.
— Значит, теперь мы знаем, откуда взялся тот палец, — произнес Фрост, чей голос звучал приглушенно под рукавом. — Иисусе, это худший ночной кошмар для каждого. Быть съеденным собственным котом…
Для трех голодных домашних питомцев то, что теперь свисало с подъемника, безусловно, казалось трапезой. Животные уже отгрызли руки и объели столько кожи и хрящей с лица, что в одной глазнице виднелась белая кость, жемчужная впадина, выступающая через обглоданную плоть. Черты лица были обгрызены до неузнаваемости, но гротескно-опухшие гениталии не оставляли никаких сомнений в том, что это был пожилой мужчина, судя по седым лобковым волосам.
— Подвесили и освежевали как дичь, — произнес голос за спиной Джейн.
Джейн вздрогнула от неожиданности и обернулась, увидев доктора Мауру Айлз, стоящую в дверях. Даже на таком абсурдном месте преступления Мауре удавалось выглядеть элегантно: ее черные волосы были гладко уложены, напоминая блестящий шлем, серые брюки и куртка идеально подчеркивали тонкую талию и бедра. Она заставила Джейн почувствовать себя кузиной-замарашкой со своими растрепанными волосами и потертой обувью. Мауру не испугал запах, и она подошла прямо к телу, не обращая внимания на мух, кружащих над головой.
— Это обескураживает, — сказала она.
— Обескураживает? — хмыкнула Джейн. — Думаю, тут больше подходит «полная жопа».
Серый кот в полоску бросил Джейн и направился к Мауре, принявшись тереться о ее ноги и громко мурлыкать. Вот вам и кошачья преданность.
Маура оттолкнула кота от ноги, ее внимание было полностью сосредоточено на теле.
— Брюшные и грудные органы отсутствуют. Разрез выглядит очень решительным, от лобка до мечевидного отростка грудины. Именно так охотник поступил бы с оленем или кабаном. Подвесил бы, выпотрошил и оставил выдерживаться.
Она посмотрела на подъемник.
— И он похож на крюк для подвешивания дичи. Очевидно, этот дом принадлежит охотнику.
— Вон те штуковины тоже выглядят как охотничьи, — добавил Фрост. Он показал на верстак, над которым был развешан десяток смертельного вида ножей. Все они были отполированы, лезвия ярко сверкали. Джейн посмотрела на обвалочный нож. Подумала, что такое лезвие должно рассекать плоть, как масло.
— Странно, — заметила Маура, разглядывая торс. — Не похоже, что эти раны нанесены ножом.
Она указала на три разреза, рассекающие грудную клетку.
— Они идут параллельно, словно лезвия были соединены между собой.
— Похоже на отметины от когтей, — сказал Фрост. — Могли животные сделать такое?
— Слишком глубокие для кошки или собаки. Нанесены после смерти, чтобы минимизировать кровотечение… — Она выпрямилась, изучая пол. — Если его убили прямо здесь, кровь должна была куда-то стечь. Видите то отверстие в бетоне? Такие делают охотники, когда используют помещения для того, чтобы подвешивать и выдерживать мясо.
— Что это за фишка с выдерживанием? Никогда не понимал смысла в подвешивании мяса, — удивился Фрост.
— Посмертные ферменты действуют как естественный смягчитель, но обычно это делается при температуре чуть выше нуля. А здесь по ощущениям около десяти, верно? Достаточно тепло для того, чтобы началось разложение. И появились личинки. Я рада, что сейчас ноябрь. В августе все пахло бы намного хуже. — Пинцетом Маура подцепила одну личинку и принялась изучать, пока та извивалась в ее руке, облаченной в перчатку. — Похоже, она соответствует третьей стадии посмертных изменений. Таким образом, смерть наступила около четырех дней назад.
— Все эти развешанные головы в гостиной, — произнесла Джейн. — И он заканчивает подвешенным, точно какое-то убитое животное. Я бы сказала, у нас появился мотив.
— А жертва точно владелец дома? Личность уже подтверждена?
— Трудновато визуально опознать его с отсутствующими лицом и руками. Но я бы сказала, что возраст совпадает. Дом записан на Леона Готта, шестьдесят четыре года. В разводе, живет один.
— Умирал он, определенно, не один, — сообщила Маура, уставившись через зияющий разрез на то, что теперь стало не более чем пустой оболочкой.
— Где они? — спросила она, и резко повернулась к Джейн. — Убийца подвесил тут тело. А что он сделал с органами?
На мгновение единственным звуком в гараже стало гудение мух, пока Джейн вспоминала все когда-либо слышанные городские легенды о похищенных органах. Затем она заметила закрытый мусорный бак в дальнем углу. Когда она подошла к нему, вонь разложения усилилась, а мухи роились над баком голодным облаком. Поморщившись, она приподняла край крышки. Одного быстрого взгляда было достаточно для того, чтобы ее желудок попытался исторгнуть содержимое, и Джейн отпрянула назад.
— Я так понимаю, что ты их нашла, — сказала Маура.
— Да, — пробормотала Джейн. — По крайней мере, кишечник. Оставляю полную инвентаризацию кишок тебе.
— Превосходно.
— О, да, это будет невероятно весело.
— Нет, я о том, что преступник был аккуратен. Разрез. Удаление внутренностей.
Бумажные бахилы зашуршали, когда Маура подошла к мусорному баку. Джейн и Фрост попятились, пока Маура открыла крышку, но даже на другой стороне гаража они уловили вонь гниющих органов, выворачивающую желудок наизнанку. Казалось, запах заинтересовал кота, который начал тереться о Мауру с еще большим рвением, пытаясь привлечь внимание мяуканьем.
— У тебя появился новый друг, — заметила Джейн.
— Нормальное маркировочное поведение[18] котов. Он помечает меня, как свою территорию, — пояснила Маура, опуская руку в перчатке в мусорный бак.
— Понимаю, ты любишь быть педантичной, — сказала Джейн. — Но как насчет того, чтобы осмотреть их в морге? В секционной или типа того?
— Мне необходимо удостовериться…
— В чем? Ты по запаху можешь понять, что они там.
К отвращению Джейн, Маура наклонилась над мусорным баком и погрузила руку еще глубже в гору внутренностей. В морге она наблюдала за тем, как Маура вскрывала грудные клетки, снимала скальпы и распиливала черепа, исполняя все эти действия с лазерной точностью. Такое же бесстрастное выражение было на лице Мауры, пока она рылась в густой массе, не обращая внимания на мух, которые ползали по ее стильно подстриженным черным волосам. Мог ли кто-то еще выглядеть настолько элегантно, делая нечто настолько отвратительное?
— Ну хватит, словно ты прежде кишок не видела, — не выдержала Джейн.
Маура не ответила, только погрузила руки глубже.
— Ладно, — вздохнула Джейн. — Мы тебе для этого не нужны. Мы с Фростом проверим остальную часть…
— Их слишком много, — пробормотала Маура.
— Слишком много чего?
— Это не нормальный объем внутренних органов.
— Ты же вечно говоришь о бактериальных газах. О вздутии живота.
— Вздутием живота этого не объяснить.
Маура выпрямилась и то, что было у нее в перчатке, заставило Джейн передернуться.
— Сердце?
— Это не нормальное сердце, — пояснила Маура. — Да, у него четыре камеры, но эта дуга аорты неправильная. И крупные сосуды тоже выглядят неправильно.
— Леону Готту было шестьдесят четыре года, — сказал Фрост. — Может, у него было больное сердце.
— В этом-то и проблема. Оно не похоже на сердце шестидесяти четырехлетнего мужчины.
Маура снова полезла в мусорный бак.
— А вот это похоже, — заявила она и протянула другую руку.
