- Постарел, как и все мы, но по-прежнему бодр. Он и его друг Эллиот, который теперь депьюти-коммандер {Депьюти-коммандер - полицейский чин, следующий по старшинству после старшего суперинтендента} отдела уголовного розыска, иногда заглядывают ко мне поболтать.
- Короче говоря, ситуация неприятная. Кухарка и служанки грозят уходом, Дейдри вне себя от волнения, тетя Эсси тоже не в своей тарелке. Так или иначе...
- Да, понимаю. Как насчет последней порции перед обедом?
- Почему бы и нет? В моем теперешнем состоянии остается только напиться. Фред!
Бармен тотчас появился, быстро смешал и разлил коктейли и сразу же исчез. Сигаретный дым вновь поплыл к потолку.
- Ты спрашиваешь,- продолжал Ник, потягивая мартини,- почему я нуждаюсь в моральной поддержке? Уверяю тебя, дело не в призраке. Что-то во всей этой истории мне чертовски не нравится. Я собираюсь в этот дом, который мне не принадлежит, благодаря моему же необычайному великодушию...
- Ты поступил очень достойно, Ник.
- Черта с два! Это всего лишь справедливость, как ты отлично понимаешь. Боже мой, Гэррет, как еще я мог поступить? Деньги ничего не значат для дяди Пена - к тому же он достаточно обеспечен. Но я не могу отобрать его любимый Грингроув, даже если...- Ник умолк.
- Даже если что?
- Не важно. Забудь - это все выпивка.
- Я так не думаю. Что не так, Ник?
- Не так?
- Тебя что-то беспокоит куда сильнее, чем все, о чем ты рассказал, но по какой-то причине ты не хочешь признаться в этом.
- Нет, Гэррет, не меня беспокоит, а тебя!
- Меня?
- Да. Я понял это по твоей реакции на мое упоминание о таинственных женщинах и о том, что жена Пена гораздо моложе его. Что-то тебя гложет. Выкладывай, о муза истории и биографии! Неужели тебе нечего мне сказать?
Гэррет задумался.
- Возможно, есть. Надеюсь, дальше это не пойдет?
- Ты знаешь, что я буду нем как рыба. Ну, какие жалобы?
- Это не совсем жалобы...
- Тогда что?
Невидимые демоны плясали и били в барабаны. Дэвид Гаррик, мисс Сиддонс {Сиддонс Сара (1755-1831) - английская актриса}, весь сонм театральных знаменитостей от восемнадцатого столетия до конца викторианской эпохи вопросительно взирал со стен. Гэррет чиркнул спичкой, и в тусклом баре вспыхнуло яркое пятнышко света.
- Не знаю, как сейчас, но тогда это значило для меня очень много. В прошлом году в мае, после завершения "Дизраэли" {Дизраэли Бенджамин, граф Биконсфилд (1804-1881) - британский государственный деятель и писатель, лидер консервативной партии, дважды занимавший пост премьер-министра}, я позволил себе короткий отпуск в Париже.
- И правильно сделал. Что дальше?
Гэррет снова помолчал, думая о прошлом.
- Ну, как ты и предполагал, я встретил даму.
Глава 3
Итак, вечером в пятницу 12 июня Гэррет Эндерсон упаковал чемодан в своей квартире в Хэмпстеде и вызвал по телефону такси, чтобы ехать на вокзал Ватерлоо.
Летнее солнце клонилось к закату. Такси Гэррета промчалось по Росслин-Хилл и Хейверсток-Хилл, в Кэмден-Таун свернуло налево через Блумсбери, проехало мимо нового Юстона, через Рассел-сквер, вокруг Олдвича, по Стрэнду и мосту Ватерлоо к находящемуся за ним вокзалу.
На улицах, переполненных транспортом в результате новых правил, запрещающих правые и левые повороты в самых удобных местах, приходилось часто останавливаться на красный свет.
Но Гэррет ничего этого не замечал. Его мысли были заняты тем, что он рассказал Нику Баркли в среду вечером - точнее, тем, что он ему не рассказал. Решив поведать старому другу о Фей, Гэррет почувствовал себя таким, как сказал бы Ник, "заторможенным", что его повествование получилось сдержанным и тщательно отредактированным, словно отчет семейного адвоката.
Но смог бы он все объяснить, даже если бы захотел? Гэррет этого не знал.
В такси на него нахлынули воспоминания.
Чуть более года назад, в цветущем мае, Гэррет летел дневным рейсом в Париж. Рядом с ним, у окна, сидела девушка, казавшаяся до смешного молодой и невинной,- вряд ли ей было больше двадцати одного года,- которая задала ему несколько вопросов о полете.
Гэррет не мог наглядеться на ее робкие темно-голубые глаза, наивные и в то же время внимательные, матово-белый, но здоровый цвет лица, блестящие светлые волосы до плеч, стройную, но крепкую фигуру, которую идеально подчеркивал твидовый дорожный костюм. Покуда самолет не приземлился в Орли, они говорили без умолку.
Девушка сказала, что ее зовут Фей Уордор. Она сообщила, что ушла с работы (не сказав, с какой именно) отчасти из-за маленького наследства, оставленного ей покойной тетей; эти деньги она целиком истратила на заграничные путешествия - десять дней в Париже и неделя в Риме,- прежде чем поступить на другую работу в июне. Потом они выяснили, что будут проживать в отелях, расположенных недалеко друг от друга: Гэррет - в своем любимом "Мерисе", Фей - в большом, хотя и менее фешенебельном муравейнике на улице Риволи.
- Отели "Сент-Джеймс" {Сент-Джеймс - название британского королевского двора (по названию дворца, ранее служившего королевской резиденцией)} и "Олбени" {Олбени - фешенебельный многоквартирный дом в Лондоне}. Sic! {Вот так! (лат.)} - смеясь, сказала Фей.- Звучит до ужаса нелепо.
- Вроде как "Гранд-отель" в Литл-Мармеладе?
- Да! Они всегда используют названия подобным образом. Хотя я сама достаточно невежественна - нигде не бывала и говорю по-французски, как школьница.
- А вам бы не хотелось попрактиковаться во французском языке, сходив вечером в театр?
- С удовольствием!- воскликнула Фей.
Они пообедали у "Фуке" и отправились в театр Сары Бернар, где насладились колоритной мелодрамой Сарду {Сарду Викторьен (1831-1908) французский драматург}, исполненной с убедительным panache {Блеском (фр.)}, на который способны лишь галльские актеры.
Так начались волшебные десять дней, которые Фей должна была провести в Париже перед отъездом в Рим. Они бродили по набережным, смотрели восковые фигуры в музее "Гревен" {"Гревен" - музей восковых фигур, основанный в 1822 г. карикатуристом Альфредом Гревеном (1827-1892)} и кукольную комедию на Елисейских полях, посещали оперу и ночные клубы со стриптизом, обедали на открытом воздухе при бледном свете уличных фонарей, проникающем сквозь листву каштанов. Обычно умеренный в потреблении алкоголя Гэррет пил больше вина, чем следовало, да и Фей в этом отношении не приходилось особенно уговаривать.
Но более всего Гэррет был очарован самой девушкой - ее энергией, жизнерадостностью, умом, чувством юмора. Она могла прошагать рядом с ним несколько миль без единой жалобы, но никогда не позволяла ему разговаривать с собой тоном доброго дядюшки. Это стало очевидным, когда Гэррет водил ее по старому Парижу - лабиринту серых улочек, где все напоминало о Средневековье и Возрождении, раскинувшихся вокруг музея "Карнавале" {"Карнавале" - музей исторических реликвий в особняке того же названия} и улице Севинье.
- За следующим поворотом, Фей... Ты не устала?
- Господи, конечно нет! Как я могла устать, когда ты рассказываешь мне столько интересного? Этот дом на другой стороне улицы, где Генрих IV {Генрих IV Бурбон (1553-1610) - король Франции с 1589 г} поселил свою... как же ее звали... просто потрясающий! Так о чем ты говорил?
- За следующим поворотом, Фей, начинается улица Симона Ле Франка улица Симона-простака.
- И что же мы там обнаружим?
- Это станет ясно через минуту. Видите ли, юная леди...
- Пожалуйста, не надо!
- Что не надо?
- Не говори со мной, как будто... как будто я еще не совсем взрослая!
- А разве это не так?
- Конечно нет! Уж кому-кому, а тебе это должно быть известно.
Гэррет был вынужден признать, что во многих отношениях она права. Но о наиболее важных событиях этой безумной декады он не мог бы рассказать ни Нику Баркли, ни кому-либо другому. В столовой клуба "Феспис", увешанной еще большим количеством театральных портретов, Гэррет ограничился описанием наиболее очевидных достоинств Фей, а Ник с видом человека, умудренного опытом, пытался проникнуть в суть.
- Слушай,- сказал он наконец.- Помимо перечисленных тобой качеств, твоя мисс Икс, насколько я понимаю, была чертовски привлекательна, не так ли?
- Да, безусловно.
- Короче говоря, лакомый кусочек. А ты - мужчина опытный, хотя и выглядишь заторможенным крахмальным воротничком. Надеюсь, ты воспользовался удобным случаем, а?
- Черт возьми, Ник, неужели ты думаешь, что я стану отвечать на такие вопросы?
- Будешь хранить молчание, как подобает истинному джентльмену,усмехнулся Ник.- Но я не джентльмен и никогда им не был. Можешь не сомневаться, я всем бы разболтал, если бы такая аппетитная милашка бросилась в мои объятия. Ладно, храни свои секреты, крыса. Но я буду делать выводы. Учитывая ауру, которая всегда царит в Париже, я не удивлюсь, если она сбросила одежду и залпом тебя проглотила.
Фактически все так и произошло. Их связь началась в первый же вечер, когда Гэррет проводил девушку в отель. Он не намеревался соблазнять ее разница в их возрасте казалась ему слишком большой,- но ничего не мог с собой поделать. Неизвестно, вдохновили ли его ночь, вино, "парижская аура" или была другая, более глубокая причина, но стоило ему прикоснуться к Фей, как от ее робости и неуверенности не осталось и следа, что одновременно испугало и обрадовало Гэррета. Если внутренний голос и предостерегал его, то он заставил его умолкнуть. Гэррет потерял голову, и его это не заботило, как, впрочем, и Фей. Дело не в том, что она говорила и как себя вела в пылу близости,- это легко симулировать,- а в безошибочных, чисто физических признаках того, что она полностью разделяет его восторг. Так началось безумие, которое не ослабевало все десять дней. Несмотря на случайные связи в прошлом, Гэррету казалось, что он слышит голос, который шепчет: "Это впервые!"
