Когда же я в конце концов завел речь о владениях Симпсона, то он сделал кислую мину и сказал:
- Насколько я знаю, никто и никогда не видел этого парня. Я имею в виду, здесь, у нас в городе.
- А девчонок не пробовали распросить?
Он покачал головой.
- Дохлый номер. Если верить рассказам одних, то этот Симпсон длинный и худой. Другие же, наоборот, твердят, что он маленький и толстый. Вот и поди разберись тут. Из этих шалав ничего дельного не вытянешь.
- Значит, они не слишком-то распространяются о своем боссе. Я слышал, он им хорошо платит.
- Еще бы. Вон, взять хотя бы Бонни Энн и Грейс Шэфер - те ещё штучки! - сорят деньгами направо и налево. Время от времени мне попадается на глаза Хелен Аллен на своей новой машине. Она выбирается сюда примерно раз в месяц. Проведать родителей. А ведь когда-то это была такая милая девочка. Впрочем, как и все они.
- А что, начав зарабатывать деньги, они перестали быть "милыми"?
Джимми покачал головой и прищурился.
- Нет. Просто раньше они были самыми заурядными потаскушками без претензий и ничего особенного из себя не представляли.
- Хотите сказать, что именно в этом и заключалась их работа там? уточнил я.
Он неопределенно пожал плечами.
- А черт их разберет. Кое-кто из них выполняет работу секретарш, отвечает на телефонные звонки и все такое прочее. Да и об этом удалось узнать лишь от наших местных телефонисток.
- Ну если здесь это всех так интересует, то почему же никто до сих пор не догадался навести справки у самого Симпсона?
Джимми хохотнул в ответ.
- Во-первых, все подступы к его дому охраняются самым серьезнейшим образом. А во-вторых, кто же станет рубить сук, на котором сидит? Всякий раз во время наездов сюда эта шайка оставляет в городе кучу денег, а это, как сами понимаете, огромное подспорье, особенно в мертвый сезон, когда каждый клиент на счету. К тому же у этой проблемы есть ещё одна сторона. Говорят, что этот парень является очень крупным налогоплательщиком, и у него есть полезные связи везде, где только можно. Вообще-то, наши местные борцы за справебливость уже как-то попытались сунуть нос в те дела, но видно, им там так крепко по нему щелкнули, что они заткнулись раз и навсегда и больше уже никогда не вякали. В полицию тоже никто жаловаться не идет, ведь без толку это все. Кокс оказался в положении кота, который, с одной стороны, до смерти боится мышей, а, с другой стороны, стоит перед выбором: или сожрать мышь, или сдохнуть с голоду. И скорее всего, успокаивает себя тем, что даже если и осмелится полакомится ею, то она окажется ядовитой, и он сдохнет в любом случае.
Бармен открыл мне очередную бутылку и отправился обслуживать своего очередного клиента. Им оказался тот самый нервный таксист, который поначалу пытался отговорить меня от поездки в Пайнвуд. И теперь, по правде говоря, я уже начинал жалеть, что не позволил ему уговорить себя.
Он тоже заказал пиво, обронил пару-тройку общих фраз по поводу погоды, а затем доверительно сообщил Джимми:
- Представляешь, кого я встретил сегодня вечером? Поначалу я её и не узнал, но точно тебе говорю, это была Рут Глисон.
Я налил себе полный стакан пива и сделал вид, как будто ничего, кроме выпивки для меня не интересует. Если верить Морту Стайгеру, то Рут Глисон была той девушкой, что сбежала в Нью-Йорк вместе с Флори Дал.
- А ты уверен? - просил у него Джимми.
- Уж я-то её знаю. Конечно, изменилась она, ничего не скажешь. Ну, там, приоделась и все такое прочее, но лицо-то у неё осталось то же, что и прежде. Представляешь, даже не взглянула на меня. Едва заметила и тут же отвернулась.
- Интересно, что она здесь делает?
- А черт их разберет. Села в тот синий легковой фургон, что, вероятно, прислали за ней из усадьбы на холме и уехала. - Он протестуюуще поднял руку, отказываясь от очередной бутылки пива, которую бармен уже держал наготове, и вышел.
Вытирая руки о передник, Джимми снова вернулся ко мне.
- Морт рассказывал мне о девчонке Глисона, - мрачно проговорил я.
Он не стал подвергать сомнению мой тон.
- Хорошая девчонка. Пробыла на холме, считай, целый месяц. В городе почти не появлялась, а когда все же выбиралась по своим делам, то ни словом ни с кем не перекинулась. Они с Флори устроились туда практически одновременно. Флори наведывалась в город почаще, но и она изменилась так, что что в это было трудно поверить.
- Это как это?
Он взволнованно взмахнул руками.
- Словами этого не описать. Просто изменилась, и все. Они не замечали никого вокруг себя, ни с кем не разговаривали. Это было так странно...
- А разве ни у кого из девчонок не было родителей?
- Отец Флори был уже не жилец на этом свете, а матери у них не было. Скорее всего, Флори и согласилась на эту работу лишь ради того, чтобы можно было бы пристроить старика в больницу Гумбольдта. В больницу-то его взяли, но вскоре он там и умер. Ничего не поделаешь. Рак.
- Но это лишь единичный случай, - заметил я.
- А там... да кто поймет этих девок? Они же поступают так, как им заблагорассудится. Разумеется, родители некоторых из них живут и здравствуют и поныне, но ведь там-то им обещали большие деньги.
Джимми открыл очередную бутылку и передал её мне.
- Это за счет заведения. - После этого он открыл ещё одну маленькую пузатую бутылочку для себя и, поприветствовав друг друга молчаливым тостом, мы залпом осушили стаканы.
После этого он сказал:
- Вы уж повоздержитесь и не распускайте язык почем зря. Здесь и у стен есть уши.
Я усмехнулся в ответ, а затем заплатил по счету и направился к выходу, пожелав гостеприимному хозяину спокойной ночи.
Еще несколько минут я стоял под козырьком, глядя на падающие с неба потоки дождя, а затем отправился обратно в центр города. Я перешел на другую сторону улицы и уже было дошел до угла, когда из-за поворота выплыл шикарный "Крайслер Империал", и, повернув налево, автомобиль остановился у тротуара за полквартала от меня. Не отдавая себе отчета в том, зачем мне это нужно, я отступил в темноту и прибавил шаг.
Кто-то вышел из машины, а потом обернулся и выволок из салона автомобиля находившегося там второго пассажира. Еще какое-то время они стояли рядом на тротуаре, и затем я услышал приглушенные рыдания.
И я побежал, сильно прижимая одной рукой повязку на ребрах, пытаясь погасить огонь, который уже начал с новой силой разгораться у меня в боку. Но я опоздал. Они услышали звук моих шагов, и тот, что стоял возле машины, резко обернулся, а затем поспешно юркнул обратно в салон и захлопнул дверцу. Автомобиль медленно и бесшумно тронулся с места, как будто ничего не случилось.
А миловидная молоденькая девушка осталась одиноко стоять на тротуаре. Когда я подоспел к ней, она истерически всхлипывала и была уже на грани припадка.
Очаровательноая брюнетка зябко куталась в белый, широкий плащ, а её длинные, мокрые волосы разметались по плечам. Она пыталась оттолкнуть меня, другой рукой крепко прижимая к груди дамскую сумочку и иступленно твердя:
- Нет... пожалуйста, не надо!
- Все в порядке, детка, - сказал я, подводя её к ступенькам крыльца ближайшего дома. Когда же я усадил её здесь и попытался взять за руку, то она перестала рыдать, отдернула свою ладонь и переложила сумку на другую сторону, подальше от меня.
И в следующее мгновение, едва начав приходить в себя после истерики, она сказала:
- Проваливай отсюда. Отвяжись от меня!
- Успокойся, я...
- Со мной все в порядке, - упрямо повторила она, едва не срываясь на крик. - Проваливай отсюда. Да отвяжись же ты!
Она болезненно поморщилась и, крепко стиснув зубы, попыталась встать. Но так уж получилось, что краешек полы её плаща оказался подо мной, и от столь резкого движения, плащ распахнулся и наполовину сполз с её плеча.
Она была обнажена до пояса, и даже в темноте я смог без труда разглядеть пересекающие её тело рубцы и полосы, похожие на следы от ударов плеткой, и маленькие кровоточашие ранки, оставленные каким-то острым предметом.
Я поднялся и запахнул на ней плащ. Когда она поняла, что я все видел, то закрыла глаза и, тихонько заскулив, обессиленно привалилась ко мне. Я снова усадил её на ступеньки, и в это самое время замок на её сумочке расстегнулся сам собой. В сумке оказалась пачка новеньких купюр в банковской упаковке, и на бумажной ленточке была обозначена сумма - 1,000.
Внезапно на крыльце зажегся свет, дверь открылась, и на пороге появился хозяин дома, облаченный в махровый халат и придерживающий на животе расходящиеся полы. Из-за плеча у него с обеспокоенным видом выглядывала жена.
- Эй, вы! Что вам тут надо? - окликнул он, но голос его прозвучал совсем не так грозно, как ему того, наверное, хотелось бы.
Я указал на девушку.
- Женщине стало плохо. Вызовите врача, скорее!
- Врача? А что с ней?
- Не имеет значения. Просто вызовите врача. И выключите этот свой фонарь.
