И началось светопреставление. Ночь кипела разрывами гранат, была изломана трассерами, разбита клокотаньем пулемета. Горцы бежали быстро, надвигались, как волна. Спецназ пропускать их не собирался. Но Жаров понимал, что боевиков им не остановить. Пуля черканула по его щеке. Рядом вскрикнул и затих сержант-спецназовец.
- Сволочи, - прошептал Жаров. Это слово относилось не к боевикам, а к тем, кто трепался о тройном заслоне, а теперь даже не удосужился прислать подмогу. Несколько спецназовцев остались лицом к лицу с батальоном душманов.
Бился спецназ отчаянно. И косил радуевцев от души. Но силы были слишком неравны. Горцы все-таки прорвались во главе с самим Радуевым. Но на этом броске они оставили больше сотни своих людей. Лучшие боевики, наемники из Иордании и Пакистана, моджахеды - многие остались под Первомайским. И у бандитов надолго отпало желание вновь предпринимать подобные вылазки. Потеряв шестерых бойцов, спецназовцы решили мстить. Они вынесли приговор Радуеву. Месть - святое дело. Мстить умеют не только чеченцы.
И месть состоялась. Жаров хладнокровно послал заряд из гранатомета в мчащуюся по шоссе "Ниву", в которой сидел Салман Радуев. В ней ухнуло, она слетела в кювет. И командир приказал:
- Отходим.
В "Ниве" погиб Батя - главный дудаевский палач, который срубал головы пленным русским отточенной шашкой - с ней он не расставался ни на миг. Но на этот раз она не помогла ему, не спасла от удара гранаты. А Радуев опять уцелел. Лишился глаза, был покалечен, но черти вытащили его с того света. Лучшие врачи Турции и Германии ставили знаменитого террориста на ноги, и в один прекрасный день он возник из небытия, как пришелец с того света. Но Жаров чувствовал, что когда-то они снова повстречаются. На этот раз спецназовцы не станут доверять оружию. Кто-нибудь из спецов просто свернет ему шею...
Когда это было - Первомайский, Чечня, акция с Радуевым. Кажется, тысячу лет назад, хотя, если календарно, то не так давно. Но на войне время тянется по-иному. Но это все в прошлом. А в настоящем, сейчас? Сейчас пот катит по лбу Жарова, ест глаза. Сердце колотит молотом. Дыхание глубокое, размеренное.
Главное, не выходить из темпа, бежать в ногу. Раз, два... Раз, два... Вперед. На груди - автомат, руки расслабленно лежат на нем. Разгрузочный жилет, боекомплект, разведнож - все для боя и для победы.
Раз, два... Раз, два... Не топать, бежать мягко. Шум - враг спецназовца. Двигаться нужно плавно, стремительно и бесшумно. Недаром эмблема спецназа ГРУ летучая мышь...
Не сбивать дыхание. Не сбивать темп. В конце броска, как всегда, - грохот выстрелов, драка.
- Привал, - приказал Жаров.
Выставлены посты, чтобы не прозевать противника. Ребята уселись на землю. Несколько минут на отдых. И каждая секунда - на расслабление.
- Подъем, вперед...
Раз, два... Раз, два...
К цели вышли вовремя. Жаров снес, как кеглю, первого противника, ушел от удара прикладом и подсечкой сшиб второго. Почувствовал, как сзади на него навалилось массивное тело, нападавший умело применил удушающий прием, так что в глазах стало темнеть. Жаров напрягся, потом расслабился, припал на колено, ухватив нападавшего за рукав, придал ускорение - тот перекувыркнулся через голову. Контрольный удар кулаком в горло. Отлично, сделано.
Жаров пробежал еще несколько шагов, опуская предохранитель "Калашникова", присел на колено, срезал мелькнувший силуэт. Упал, перекатился, отполз в сторону. В бою нельзя оставаться на одном месте - быстро подстрелят. Еще один силуэт, мягкое нажатие на спусковой крючок - сбил его одной пулей.
- Все, передых, - крикнул Жаров.
...В армии всегда была нездоровая страсть к выкрашиванию бордюров и к хозяйственным работам. Пехотинцы чаще работали метлой, кистью, чем автоматом, из техники лучше знали картофелечистку, чем свою боевую машину. Особенно положение усугубилось с налетевшим тухлым ветром перемен. Журналисты бодро рассуждали о том, что нужнее - пушки или масло, уныло долдонили, сколько жилья можно построить вместо одних лишь дивизионных учений. Но как-то так получалось, что и учений не стало, и домов для нуждающихся не прибавилось. Во что обходится недообученная армия показали первые дни боев за Грозный. Но в бригаде спецназа ГРУ, в которой служил Жаров (равно как и в других), отношение к учебе было похлеще, чем в сталинские времена. Из военнослужащих выжимали весь пот, потому что прекрасно известно, что пот, пролитый в учении, оборачивается сбереженной кровью в бою. А эта бригада воевать умела малой кровью.
"За державу обидно", - сказал как-то командир бригады, когда офицерам четвертый месяц не выплачивали зарплату. И эти слова означали не уныние, а решимость не сдаваться, продолжать свое дело, служить России.
И они служили. И гордились, что судьба им подарила возможность стать военными разведчиками.
- Ну, орлы, отдохнули? - осведомился Жаров. - Работаем по парам.
Отработка приемов рукопашки.
Солдата-спецназовца за два года обучают наиболее эффективным в бою и простым приемам рукопашного боя. Для офицера этого маловато. В российском спецназе, вне зависимости от ведомственной принадлежности, рукопашка поставлена на две головы выше, чем в любых спецназах мира. Жаров работал в паре с Толей Селивановым, когда-то ставшим чемпионом Вооруженных Сил по рукопашному бою. А потом он увлекся русским стилем Кадочникова, важнейшие элементы которого, его мягкую смертельную мощь, принципы отработки приемов Жаров использовал при тренировке группы.
- Медленнее, - сказал Селиванов, демонстрируя способ работы со штыком.
Основа тренировки в русском стиле - максимально медленная отработка движений. При этом динамический стереотип заседает в подкорке, и при возникновении аналогичной ситуации тело работает само, без подключения сознания.
Отработка. Не жалея ни себя, ни других. До седьмого пота. Потом до семьдесят седьмого.
Вечером - занятия в классе. Новые данные по вооружениям США. Янки не стояли на месте. Сотни миллиардов долларов, вбухиваемых ими на оборону, давали о себе знать. В России за прошлый год Министерство обороны не закупило ни одного нового самолета. Максимум, на что можно было рассчитывать, - на возвращение хоть каких-то долгов по зарплате.
Жаров залюбовался на своих парней. Действительно, самые лучшие спецы. Селиванов - лучший рукопашник, которого видел. Старший лейтенант Вячеслав Пащенко - виртуоз, играет на всех видах снайперских винтовок, как Рихтер на рояле. Капитан Вениамин Сорокин - мало кто лучше его знает работу с радио и взрывные устройства (соорудить взрывчатку из купленных в магазине самых безобидных предметов - раз плюнуть). Старший лейтенант Савелий Ховенко - на английском, турецком и чеченском болтает, как на русском. Лейтенант Михаил Семенов, старший лейтенант Валерий Никитин - прошли войну, все проверены в деле, все показали, что способны на многое. Способны на главное - выживать, наносить удары противнику, драться до последней капли крови - крови не своей, а врага.
- Все, перерыв, - сказал Жаров.
- Как насчет учений? - спросил Пащенко.
Давно уже говорили о совместных учениях с "Антитеррором" ФСБ. "Альфа" против спецназа ГРУ - зрелище не для слабонервных.
- В конце месяца, - сказал Жаров.
- К тому времени может вновь война с "чехами" начаться, - махнул рукой Селиванов.
- Не дали сволочей добить, теперь на шею садятся. Вчера рванули еще одну бомбу под Краснодаром, - подал голос Семенов.
- Весь мир знает, что террористов надо давить в их логове, - воскликнул Селиванов. - Нещадно, как тараканов. А перекрыть каждую лазейку, проверить каждый мусорный ящик, куда они суют мины, досмотреть каждую машину - это невозможно.
- У чеченцев вон сколько кремлевских говнюков с ладони едят, - отмахнулся Пащенко. - Наших "эмиров" не колышат несколько тысяч погибших русских людей. Лишь бы бабки капали.
- Засиделся без дела спецназ, - усмехнулся Жаров. - О политике заговорили.
- Да какие нынче дела? - махнул рукой Селиванов.
Но Жарову шестое чувство подсказывало, что дело будет. Он всегда ощущал, когда начнется очередная заваруха. Будет скоро работа. Вот только какая?
* * *
- Мы становимся рабами на своей земле, - звучало обращение "социал-дворников". - Ублюдочные янки и немцы-колбасники, косоглазые китайцы, нанайцы, жиды - кто только не топчет русскую землю и не плюет в лицо русскому человеку. Уготовленное ими наше будущее - это резервации для русских, этнические чистки для русских, геноцид для русских. Поэтому мы готовы уничтожить половину населения. Три четверти населения России. Но те, которые останутся, будут хозяевами, а не рабами. Праву абстрактного человека, безродного ублюдка мы противопоставим право русского сверхчеловека, право личности организовать жизнь свою и окружающих достойно и разумно. Мы идем на кровь ради великой цели освобождения. Мы встряхнем вас, обыватели, в ваших теплых квартирах. Мы заставим вас подавиться бутербродами с черной икрой. Мы прижмем вас дверьми ваших "Мерседесов". Мы вытащим вас из жижи бездеятельности, из плена богатства или нищеты. Тот, кто не с нами, тот против нас - против России. Ждите нас. Мы идем!"
