– Было бы здорово съездить куда-нибудь вместе на новогодние праздники, – сказала она и легонько погладила пальцами его мускулистую грудь.
Алексей улыбнулся:
– Желательно к теплому морю.
– Да. – Маша мечтательно прикрыла глаза. – К морю… Знаешь, я бы так хотела съездить куда-нибудь в теплые края. В Тунис, Египет… Или весной в Испанию и во Францию… Песчаный берег, голубая вода… Хоть раз в жизни… – Маша вздохнула и открыла глаза.
Алексей смотрел на нее удивленно.
– Ты что, правда никогда не была в Испании и во Франции? – недоверчиво проговорил он. – При твоих доходах могла бы просто слетать на уик-энд.
Маша стушевалась.
– Я… не так выразилась. Я хотела сказать, что бываю там только по делам. А так, чтобы отдохнуть, поваляться на солнышке…
– Да, бизнес – дело тяжелое, – согласился Алексей. – Особенно такой крупный, как у тебя. Кстати, ты мне до сих пор не рассказала про свою компанию.
Маша отвела взгляд и пожала плечами:
– А чего про нее говорить? Это скучно.
– Вика говорила, что ты настоящая бизнес-леди. Что ты одержима своим бизнесом, и вообще – трудоголик.
– Ну, я… – Маша запнулась, но тут же нашлась: – Я была такой, пока не встретила тебя. Ты научил меня ценить жизнь! Спасибо тебе за это!
Алексей нежно провел ладонью по Машиной щеке.
– Муся, не стесняйся того, что любишь свою работу. Женщина имеет право вкалывать в свое удовольствие. Я вот тоже люблю свою работу.
Маша недоверчиво приподняла брови:
– Ты любишь возиться с унитазами и бачками?
– Э-э… А что тут такого? Бачки – они… Они очень красивые. У каждого бачка есть своя… своя…
Алексей сбился, но, поскольку Маша продолжала ждать окончания фразы, неуклюже закончил:
– Своя душа.
На лице Маши отобразилось недоумение.
– Душа? У сливного бачка? Мы с тобой точно говорим об одном и том же?
Алексей нахмурился:
– А по-твоему, слесарь не может любить свою работу?
– Не знаю. – Маша неуверенно улыбнулась. – Я бы точно не смогла влюбиться в бачок.
По лицу Алексея пробежала тень досады.
– Да что ты привязалась к этим бачкам?
– Прости, – сказала Маша. И не выдержала, добавила иронично: – Просто говорить про бачки лучше, чем про унитазы.
Алексей вскочил с кровати, повернулся к ней и произнес раздраженно:
– В тебе говорит твой снобизм. И твой кошелек.
– А в тебе – твои классовые комплексы, – парировала Маша. – Кстати, насчет труб и кранов… Ты бы прикрылся.
Алексей опустил взгляд, смутился, схватил с кровати покрывало и быстро намотал его на бедра, прикрывая пах.
– Ладно, закрыли тему, – сказал он. – В спальне стало жарковато. Пойду принесу тебе холодного вина.
Он повернулся, чтобы идти, но Маша сказала:
– Я не хочу вина.
Алексей обернулся.
– Да ладно, – недоверчиво проговорил он. – Это ведь твое любимое.
– Сказала – не хочу.
– Почему?
– Какая разница почему? Настроения нет.
– Даже пару глотков?
Маша сдвинула брови.
– Слушай, чего ты ко мне пристал с этим вином? У меня уже от него изжога.
– От стодолларового «Шардоне»? – удивился Алексей.
Маша фыркнула и сказала:
– Оказывается, ты бываешь невыносим. Спокойной ночи!
Она повернулась на другой бок и затихла. Некоторое время Алексей стоял возле кровати с растерянным видом. Потом что-то с досадой пробормотал и вышел из спальни.
Проснулся он от грохота. Кто-то барабанил по двери ванной. За окном светило солнце, и первое, что почувствовал Алексей, когда пришел в себя, – это свинцовую тяжесть онемевшей руки, на которую он, засыпая, положил голову. Уснул он на полу, у стиральной машины, и от такой «нежной» постели затекла не только рука, но и шея с плечом.
«Я заснул! Аппаратура!» – молнией пронеслось в голове у Алексея. Он молниеносно вскочил на ноги, и в этот миг дверь ванной комнаты распахнулась, и на пороге возникла Маша.
Алексей быстро шагнул в сторону, заслоняя подоконник и все, что на нем было.
– Алеша! – воскликнула Маша, глядя на бледное лицо Алексея и на его взъерошенные волосы. – Что случилось? Почему ты не отзывался?
– Я…
– У тебя все в порядке?
Она шагнула к нему.
– Да, – пробормотал Алексей.
В глазах Маши стояла тревога.
– Ты какой-то бледный. У тебя проблемы?
– С чего ты взяла?
– Я проснулась минут двадцать назад. Ждала тебя, ждала… Потом прошла к ванной. Вода не лилась, но я услышала, как ты стонешь и хрипишь.
Алексей молчал, мучительно соображая, как выпроводить Машу из ванной. Мозг еще не проснулся окончательно, мысли ворочались тяжело.
– Муся, ты…
Она посмотрела на него снизу вверх и вдруг проговорила тихим, дрогнувшим от жалости голосом:
– Прошу тебя, не скрывай от меня ничего. У многих мужчин бывают с этим проблемы. Тут нечего стыдиться.
– «С этим»? – не понял Алексей.
– Да. – Она ободряюще улыбнулась. – У моего бывшего тоже такое было. Но потом все прошло. Главное – не запускать проблему и вовремя ею заняться.
– Какую проблему? – опешил Алексей. – О чем ты говоришь?
– О простатите, – мягко сказала Маша. – Мой бывший тоже не мог спокойно пописать. – Она протянула руку и погладила Алексея по небритой щеке. – Бедненький ты мой. Представляю, как тебе было больно.
Алексей не нашелся, что на это ответить, лишь озадаченно промычал:
– Э-э… Ну… Да.
– Ничего. – Она обняла Алексей за плечи и прижалась к нему. – Мы тебя вылечим. Моя подруга Женька – отличный уролог. Мы покажем ей твоего «дружка», и она быстро приведет его в порядок.
Алексей нахмурился.
– Я не хочу показывать своего «дружка» твоей подруге, – сказал он.
– В этом нет ничего зазорного, – сказала Маша, нежно поглаживая ладонью его плечо. – Она ведь врач.
– Ладно. Раз ты этого так хочешь. – Алексей хмыкнул. – Она хоть симпатичная?
– Кто? – не поняла Маша.
– Ну, эта твоя Женька.
Маша слегка отстранилась, удивленно и подозрительно посмотрела ему в глаза:
– А какая разница?
– Я эстет, – сказал он с кривой улыбкой. – Хочу, чтобы мой «дружок» оказался не только в надежных, но и в красивых руках. Так она симпатичная?
Пару секунд Маша мрачно смотрела ему в глаза, а потом проговорила:
– Дурак.
– Прости, но ты сама начала…
– Тебе лучше уйти, – перебила Маша холодным голосом. – Я провожу тебя до двери.
– Я знаю дорогу.
– Ничего. Квартира большая, вдруг где-нибудь затеряешься. Пошли!
В кафе было шумно. Народ уже начал отмечать новогодние праздники. Почти все столики были заняты, в зале галдели, шумели, смеялись, и Алексею приходилось наклоняться близко к Киму, чтобы его слова были услышаны. Да так, что он дважды чуть не смахнул со столика свою чашку с кофе.
– Ким, кажется, мне больше нет хода в эту квартиру, – едва ли не в самое ухо верзиле сказал он.
– Почему? – удивился Ким.
– Мы разругались с Машей.
Ким неопределенно хмыкнул. Подумал и заметил невесело:
– Жаль. Удобная была хаза.
– Есть еще кое-что. Я оставил в квартире кейс с оборудованием.
Массивное лицо Кима чуть вытянулось, он недоверчиво уставился на Алексея.
– Что? Ты в своем уме?
– Так получилось. – Алексей старался не смотреть верзиле в глаза. – У меня не было возможности его забрать.
Ким нахмурился и побарабанил толстыми пальцами по столу.
– Если она увидит кейс…
– Не увидит, – сказал Алексей. – Он спрятан. И сегодня я за ним вернусь.
– Когда?
– Как только стемнеет.
Взгляд Кима потеплел.
– Ты решил с ней помириться? Правильное решение. А если не получится?
– Нет, мириться я не буду. У меня есть ключ от квартиры. Я просто тихонько войду, заберу кейс и слиняю. Она ничего не узнает.
– Надеюсь, так и будет. Ты ведь понимаешь, что если она обо всем узнает, нам придется ее…
– Не узнает, – перебил Алексей. – Ладно. Пойду домой и вздремну пару часов.
– Кофе допивать будешь?
Алексей посмотрел на Кима, потом на чашку и сухо сказал:
– Буду.
…Пока Алексей допивал кофе, на другом конце города Маша сидела в кресле и жаловалась по телефону своей подруге на жизнь.
– Вот так, – сказала она, закончив.
– Значит, поссорились. – Женька, лежа в своей постели с телефонной трубкой возле уха, отпихнула от себя настойчиво пристающего мужа. – Ну, ничего, – сказала она в трубку. – Мусенька, все пары время от времени ссорятся. Иногда даже дерутся. Кстати, он тебя не ударил?
– Нет.
– Слава богу, – сказала Женя, но в голосе ее проскользнул оттенок разочарования.
Муж спустил одеяло с груди Женьки и полез с поцелуями, но Женька его оттолкнула.
– Подожди ты! – шепотом прикрикнула она на мужа. – Сейчас не до тебя. У Муськи проблемы.
– Жень, ты еще здесь?
– Да-да, – быстро отозвалась Женька. – Ты что-то сказала?
