Душу захлестнула холодная ярость. Данилов был из той особой породы людей, которых нельзя запугивать. От этого они только звереют. Вот и сейчас Виктор, уже собиравшийся по совету Корнилова послать Кулебякина к чертовой матери, передумал.
«Сперва выясню, что тут творится и какая сволочь пыталась подстроить мне несчастный случай!» — с ненавистью подумал он.
Позвонив утром Кулебякину, Виктор узнал, что на сегодня ему предоставляется выходной. По словам коммерсанта, он приболел и отлеживается дома под защитой сигнализации, пуленепробиваемых стекол и бронированной двери.
— До завтра, Виктор Александрович! — льстиво пропел Кулебякин, вешая трубку.
Первой мыслью Данилова было напиться на радостях, и лишь с огромным трудом он от нее отказался, но не потому, что заботился о собственном здоровье, а из-за неясного предчувствия. Во время службы в спецназе, особенно в горячих точках нашей необъятной, некогда великой страны, интуиция не раз спасала жизнь майору Данилову.
Сейчас кто-то невидимый, таинственный, но благожелательный подсказывал ему: «Не пей, Виктор! Нельзя! Накличешь беду!» Поэтому он отправился в баню, тщательно отпарился, выгнав из тела остатки алкоголя, затем вернулся домой, пару часов поспал, с аппетитом пообедал и решил пойти подышать воздухом, тем паче что вчерашняя пурга улеглась и погода стояла ясная, солнечная. Ребятишки во дворе увлеченно лепили снежную бабу, весело скакала вокруг хозяина выведенная погулять собака, около накрошенного добросердечной теткой хлеба жадно ворковали голуби.
Виктор улыбнулся, достал сигареты, закурил и пошел куда глаза глядят, однако не успел он пройти и двух кварталов, как рядом резко затормозил милицейский «воронок».
— Гражданин, вы пьяны, — важно заявил откормленный, розовощекий лейтенант. — Садитесь в машину, поедем в вытрезвитель!
— Да неужели?! — саркастически усмехнулся Данилов. — А если вы ошибаетесь?!
— Залазь в машину, алкаш! — истерично взвизгнул худощавый сержант с наглыми глазами навыкате. — Пьянь хренова!
Сержант попытался огреть Виктора дубинкой, но тот легко перехватил его руку и с такой силой сдавил кисть, что служитель закона невольно вскрикнул. Дубинка упала на землю.
— Сопротивление карается… — корчась от боли, залепетал сержант.
— Беспредельничаем, да? — вежливо осведомился Данилов. — Может, мне позвонить своему адвокату, а также прокурору?
«Он абсолютно трезв! — раздраженно подумал лейтенант. — Намутил воды проклятый Кондрашкин: „Отъявленный алкоголик… Вечно лезет в драки… Опасен для общества“. Черт побери!»
— Извините, гражданин, обознались! — вслух сказал он, и «воронок» укатил восвояси.
«Твою мать! — спустя полчаса яростно ругался Кондрашкин. — Кто мог такое предвидеть? Ведь согласно данным, полученным от соседей, Данилов надирается каждый день! Не просыхает! А тут вдруг трезвый! Придется изобрести нечто пооригинальнее!»
«Провоцируют, волки позорные! — идя по улице, думал Данилов. — Видать, здорово я им мешаю! Боже, до чего отвратительное время! Милиция настолько срослась с мафией, что уже не разберешь, кто где!!! Твари продажные! Наверняка новую гадость готовят. Придется в ближайшие дни воздержаться от спиртного, хотя душа горит синим пламенем, и держать ухо востро! Скоро они предпримут следующий ход!»
Виктор оказался прав. В шесть часов вечера к нему нагрянули с обыском. Кондрашкин, всеми правдами и неправдами наплетя в прокуратуре с три короба, исхитрился получить ордер, без которого, как он отлично понимал, опытный Данилов милицию и на порог не пустит. План начальника уголовного розыска был предельно прост и ранее неоднократно проверен на практике. Сводился он к следующему: оперативники в присутствии понятых некоторое время роются в вещах, потом заявляют: «Обыск закончен. Понятые, распишитесь!» — и подсовывают понятым протокол обыска, заполненный чин-чином, вот только в графе «Произведенным обыском обнаружено и изъято» ничего нет. В девяноста девяти процентах из ста понятые не обращают внимания на подобные мелочи. Они торопятся домой, стремясь быстрее покончить с неприятной обязанностью и вернуться к прерванным делам. Когда понятые, расписавшись, уходят — дело в шляпе! В незаполненную графу можно внести что угодно, например наркотики, краденые вещи, «мокрый»[2] ствол и т. п. Тогда голубчику не отвертеться! По крайней мере под арестом вдоволь насидится. План, надо сказать, великолепный! Однако на сей раз подручным Кондрашкина не повезло. С понятыми осечка вышла! Одним из них оказался сосед Данилова по лестничной площадке Федор Ильин, отмотавший срок по двести восемнадцатой,[3] ненавидящий поганых ментов всеми фибрами души и в совершенстве изучивший их уловки.
— Погоди, начальник, — ехидно усмехнулся Федор, отстраняя руку оперативника, протягивающего ему протокол обыска. — Под чем я должен подписываться?
— Тут, внизу! — нетерпеливо ответил тот.
— Да-а-а?! — ухмыльнулся Ильин. — Интересно! А где, пардон, результаты обыска? Графа-то пустая! Мало ли чего ты потом там накатаешь! Думаешь, лоха встретил? Ошибаешься!
Оперативник скрипнул зубами с досады. Прекрасный, почти безотказный план с треском рушился.
— Знаем мы вас! — распалялся между тем Ильин. — Закрыть[4] мужика хотите? Да?!
— Молодец! Соображаешь! — улыбнулся Данилов. — Спасибо! А теперь, господа-товарищи… — обернулся он к оперативникам, когда те, побелевшие от злости, оформили все как полагается, — нам придется распрощаться! Входная дверь вон там!
— Падла сраная!!! Изничтожу! Сгною! Лично пристрелю! — бесновался Кондрашкин, узнав об очередной неудаче.
Примерно так же выразился Стас и решил пойти на крайние меры…
Валентин Изотов во время службы в армии считался лучшим стрелком батальона, работал в банде Коржова на должности ликвидатора.[5] Свою работу он исполнял добросовестно, за что неизменно получал от шефа благодарности в виде солидных, приятно похрустывающих долларовых пачек. В течение трех лет Валентину всегда удавалось, совершив убийство, выходить сухим из воды, правда, этому в немалой степени способствовало покровительство майора Кондрашкина. К примеру, три месяца назад он средь бела дня при нескольких свидетелях расстрелял в упор из пистолета выходившего из подъезда человека, а милиция — хоть бы хны!
Благодать, да и только! Хорошо живется убийцам, когда большинство ментов на содержании у бандитов. Попадаются, конечно, в милиции честные, не купленные, но их мало, да и коллеги-иуды не дают им работать по-настоящему, ставят палки в колеса. Короче — раздолье!
Посему Изотов, выслушав приказ Стаса, нисколько не опасаясь уголовной ответственности, принялся за дело. Изотов отличался редкостной самоуверенностью и поэтому пропустил мимо ушей предупреждение шефа, что объект крайне опасен.
«Позвоню в дверь, — подумал он. — А как откроет — всажу в него несколько пуль. Делов-то!»
После ухода оперативников Данилов затер мокрые следы на паркете, в сердцах выругался и улегся на диван с сигаретой в зубах. «Милиция прогнила насквозь, — раздраженно думал он. — Интересно, сколько там осталось непродажных?! Сделали б меня министром — я навел бы у них порядок, хоть относительный: ужесточил бы кадровую политику, повысил в несколько раз зарплату, а за коррупцию беспощадно б уничтожал! Почему в ГРУ[6] почти не было предателей? Да очень просто! Во-первых, кого попало туда не брали; во-вторых, изменников сжигали в печи крематория живьем, заснимали данный процесс на кинопленку и демонстрировали новичкам. Действовало безотказно!»
Виктор уставился на потрескавшийся потолок, затем перевел взгляд на потертые обои. Его квартира давно нуждалась в капитальном ремонте, но не было у Данилова на это ни сил, ни желания. Да и зачем? Для кого? Для приводимых время от времени потаскух? Перебьются! А ему и так сойдет! Ему апартаменты не требуются!
Неожиданно в дверь позвонили.
Давя пальцем левой руки на кнопку звонка, Изотов правой извлек из-за пазухи пистолет с глушителем. Убийца держал оружие профессионально рукоятка удерживалась спереди пальцами, сзади — ладонью, верхняя часть — в вилке между большим и указательным пальцами. Тыльная часть рукоятки всей плоскостью прилегала к ладони. Ступни Изотов расставил на ширину плеч, равномерно сбалансировав вес тела на обе ноги. Рука — под небольшим углом к линии плеч… Как только откроется дверь — он плавно нажмет спуск… Потом — контрольный выстрел в голову, и дело сделано! Однако жертва Изотова была профессионалом гораздо более высокого уровня.
Данилов нутром почувствовал надвигающуюся угрозу. Поэтому дверь открыл стоя сбоку, под прикрытием стены. Ошарашенный киллер, не увидев на линии прицела объекта, непроизвольно шагнул внутрь и в ту же секунду, получив удар в висок, мешком свалился на пол…
