– Вы отлично справились, доктор, – заметил он. – Лучше некуда. И все в порядке.
– Фотография у вас?
– Я знаю, где она спрятана.
– Но как вы узнали?
– Она сама мне показала, я же так вам и говорил.
– Я все еще ничего не понимаю.
– Не собираюсь делать из этого тайну, – засмеялся он. – Все проще простого. Вы, конечно, поняли, что люди на улице были наняты. Ангажированы на этот вечер.
– Об этом я догадался.
– Ну, когда поднялась буча, в ладони у меня был комок влажной красной краски. Я бросился вперед, упал, прижимая руку к лицу, и обрел жалостный вид. Старый прием.
– Это тоже было мне ясно.
– Затем они внесли меня внутрь. Она должна была это позволить. Как иначе могла она поступить? И в гостиную, в ту самую комнату, которая была у меня на подозрении. Выбор был между ней и спальней, и я намеревался выяснить это точно. Меня положили на диван, я сделал вид, будто задыхаюсь, так что потребовалось открыть окно, и вы получили свой шанс.
– Но чем вам это помогло?
– В этом была вся суть. Когда женщина думает, что ее дом горит, она инстинктивно бросается к самому для нее дорогому. Необоримый импульс, и я неоднократно его использовал. Он оказался мне полезен в скандале с дарлингтонской подменой, а также в деле с Ансвортским замком. Замужняя женщина хватает своего ребенка, незамужняя – шкатулку с драгоценностями. Ну, и мне было ясно, что у нашей дамы в доме не было ничего для нее более ценного, чем предмет наших розысков, и она бросится его спасать. Опасность пожара была разыграна прекрасно. Дыма и воплей хватало, чтобы не выдержали самые железные нервы. И она реагировала идеально. Фотография спрятана за скользящей панелью сразу над правой сонеткой. Она оказалась там в мгновение ока, и я увидел, как она ее почти вытащила. Когда я крикнул, что тревога ложная, она убрала фотографию, поглядела на шашку, выбежала вон из комнаты, и больше я ее не видел. Я встал и, принеся извинения, покинул дом. Поколебался, не забрать ли фотографию теперь же, но в гостиную вошел кучер, и так как он не спускал с меня глаз, разумнее было подождать. Поспешность не ко времени способна все погубить.
– И что теперь? – спросил я.
– Наши поиски практически завершились. Я нанесу туда визит завтра утром с королем и с вами, если вы пожелаете нас сопровождать. Нас проводят в гостиную подождать хозяйку дома, но весьма вероятно, что, войдя в гостиную, она не найдет там ни нас, ни фотографии. Возможно, его величеству будет приятно забрать фотографию собственными руками.
– И когда вы думаете явиться с визитом?
– В восемь утра. Она еще не встанет, так что руки у нас будут развязаны. К тому же надо торопиться, ведь брак, конечно, полностью изменит ее жизнь и привычки. Я должен безотлагательно телеграфировать королю.
Тем временем мы добрались до Бейкер-стрит и остановились перед дверями. Холмс рылся в карманах, ища ключ, и тут кто-то, проходя мимо, сказал:
– Доброй ночи, мистер Шерлок Холмс.
Прохожих на тротуаре было несколько, но пожелание скорее всего исходило от торопливо удалявшегося стройного юноши в широком пальто.
– Где я прежде слышал этот голос? – сказал Холмс, всматриваясь в плохо освещенную улицу. – Кто же, черт побери, это мог быть?
IIIЯ переночевал на Бейкер-стрит, и мы сидели за кофе и тостами, когда в комнату ворвался король Богемии.
– Вы ее заполучили! – вскричал он, хватая Шерлока Холмса за плечи и настойчиво заглядывая ему в лицо.
– Еще нет.
– Но у вас есть надежда?
– Да, есть.
– Ну, так едем. Я сгораю от нетерпения.
– Нам потребуется кеб.
– Не надо. Мой экипаж ждет.
– Это упрощает дело.
Мы спустились вниз и немедля вновь отправились на виллу «Бриония».
– Ирен Адлер вышла замуж, – заметил Холмс.
– Замуж? Когда?
– Вчера.
– Но за кого?
– За английского юриста по фамилии Нортон.
– Но она же не может его любить?
– Надеюсь, что она его любит.
– Почему надеетесь?
– Потому что это избавит ваше величество от всех будущих неприятностей. Если она любит мужа, значит, она не любит ваше величество и у нее нет причин препятствовать плану вашего величества.
– Верно. И все же… как жаль, что она мне не ровня! Какой королевой она была бы! – Он погрузился в угрюмое молчание, которое длилось, пока мы не въехали на Серпентайн-авеню.
Дверь виллы была открыта, и на крыльце стояла какая-то старуха. Она следила сардоническим взглядом, как мы выходили из экипажа.
– Мистер Шерлок Холмс, я не ошибаюсь? – сказала она.
– Я мистер Холмс, – ответил мой друг, глядя на нее вопросительно и с заметным удивлением.
– Вот-вот! Моя госпожа предупредила меня, что вы, наверное, заедете. Она утром отбыла с мужем поездом пять пятнадцать с Чаринг-Кросса на континент.
– Что! – Шерлок Холмс попятился, побелев от такого удара и изумления. – Вы хотите сказать, что она покинула Англию?
– И не вернется никогда.
– А документы? – хрипло спросил король. – Все потеряно!
– Еще посмотрим, – Холмс решительно прошел мимо служанки и кинулся в гостиную, мы с королем последовали за ним. Мебель была сдвинута, полки опустошены, ящики выдвинуты, словно хозяйка дома торопливо их обшаривала перед своим бегством. Холмс метнулся к сонетке, рванул небольшую панель и, сунув руку в отверстие, достал фотографию и письмо. Фотография запечатлела Ирен Адлер в вечернем платье одну. Конверт был надписан: «Шерлоку Холмсу, эсквайру, до личного востребования». Мой друг разорвал конверт, и мы втроем прочли письмо вместе. Оно было датировано прошлой полуночью и содержало следующее:
«Мой дорогой мистер Шерлок Холмс, право же, вы отлично это устроили. И полностью провели меня. До момента криков о пожаре я ничего даже не подозревала. Но затем, заметив, как я невольно себя выдала, я призадумалась. Меня предостерегли против вас много месяцев назад. Мне сказали, что если король прибегнет к услугам агента, этим агентом, безусловно, будете вы. И мне дали ваш адрес. И тем не менее вы сумели узнать все, что вам требовалось. Но даже после того, как меня охватили подозрения, мне было трудно подумать плохо о таком милом, добром старом священнике. Но вам известно, что я училась актерскому мастерству. Мужской костюм мне не в новость. Я часто пользовалась свободой, которую он предоставляет. Я послала Джона, кучера, следить за вами, бросилась наверх, надела мои прогулочные одежды, как я их называю, и спустилась вниз, как раз когда вы удалились.
Ну, я шла за вами до ваших дверей и таким образом убедилась, что действительно была объектом интереса прославленного мистера Шерлока Холмса. Тогда несколько легкомысленно я пожелала вам доброй ночи и поспешила в Темпл к моему мужу.
Мы оба решили, что наилучшее средство защиты от преследований столь грозного врага – это бегство. А потому вы найдете гнездышко пустым, когда навестите его утром. Что до фотографии, вашему клиенту не надо тревожиться. Я люблю и любима человеком, несравненно лучше его. Король может поступать как желает, без помех со стороны той, кого он оскорбил так жестоко. Я беру ее с собой, только чтобы обезопасить себя и сохранить оружие, которое надежно защитит меня от любых шагов, которые он может предпринять в будущем. Оставляю фотографию, которую он может сохранить, если пожелает, и остаюсь, дорогой мистер Шерлок Холмс, искренне вашей Ирен Нортон, урожденной Адлер».
– Какая женщина, о, какая женщина! – вскричал король Богемии, когда мы втроем прочли письмо. – Разве я не говорил вам, как она умна и решительна? Разве из нее не вышла бы восхитительная королева? Разве не жаль, что она не моего уровня?
– Судя по тому, что я увидел в краткой встрече с нею, она поистине совсем иного уровня, чем ваше величество, – холодно сказал Холмс. – Мне очень жаль, что я не смог завершить дело вашего величества более успешно.
– Напротив, дорогой сэр! – вскричал король. – Никакое завершение не могло быть более успешным. Я знаю, что ее слово нерушимо. Фотография теперь не более опасна, чем если бы ее сожгли.
– Я рад услышать это, ваше величество.
– Я у вас в колоссальном долгу. Прошу, скажите, как я могу вознаградить вас? Это кольцо… – он стащил с пальца изумрудное кольцо в форме змеи и протянул его на ладони.
– У вашего величества есть нечто, что я ценил бы даже выше, – сказал Холмс.
– Только назовите.
– Вот эта фотография.
– Фотография Ирен? – воскликнул король. – Разумеется, если таково ваше желание.
– Благодарю, ваше величество. Итак, с этим делом покончено. Имею честь пожелать вам самого доброго утра. – Он поклонился, отвернулся, будто не заметив руки, которую ему протянул король, и отправился со мной к себе на Бейкер-стрит.
Вот так королевству Богемия угрожал неслыханный скандал, и вот так женский ум взял верх над хитрейшими планами мистера Шерлока Холмса. Он имел обыкновение подсмеиваться над женским умом, но в последнее время ничего подобного я от него что-то не слышу. А когда он говорит об Ирен Адлер или упоминает ее фотографию, то всегда употребляет почетное наименование «Та женщина!».
