— Леруся, нам пора! — безапелляционно заявила Милочка, подхватывая меня под руку. — Идем же!
Сопротивляться было бесполезно. Очевидно, мои биоритмы, посылаемые стоящему напротив молодому человеку, каким-то образом достигли недремлющего сознания моей подруги, и она решила вмешаться.
Потупив взор, я поплелась за своими приятельницами к подъезду, мысленно посылая их ко всем чертям.
— Прекрати, наконец, ругаться! — возмутилась Милочка, едва мы переступили порог квартиры.
Ксюхин друг удивленно переводил взгляд с меня на Милку и ничего не мог понять.
— Это у них такое развлечение, — пояснила Ксюха, увлекая его в одну из пустующих комнат. — Лерка думает, а Милка ее мысли читает…
— Черта с два! — заорала я наконец. — Просто она очень тонкий психолог, а я настолько примитивна, что…
Губы мои задрожали, и я решила умолкнуть.
— Ну что ты, маленькая моя, — заворковала Милка, прижимая мою голову к своей упругой груди. — Ты не примитивна, а очень-очень доверчива…
— Правда?! — подняла я на нее исполненный надежды взгляд.
— Конечно. — Она слегка погладила мои волосы. — Ну, есть у тебя бзик один…
— Какой? — Чувствуя подвох, я сразу насторожилась.
Милочка ничего не ответила, а принялась лазить по холодильнику и вытаскивать одну за другой упаковки с продуктами.
— Ты чего делаешь?
— Я хочу есть…
— Этим же целую армию накормить можно, а ты на диете, — вздохнула я и принялась запихивать обратно добрую половину. — И вообще, по-моему, вам пора…
Она притворно вздохнула и постучала в дверь комнаты, за которой исчезла Ксюха с приятелем.
— Ксюша, по-моему, нам пора… Лерусик нервничает, а ты знаешь, какой невыносимой она становится в такие моменты…
Та прекрасно знала, поэтому не заставила себя долго ждать и выскочила полуодетой, увлекая за собой смущенного приятеля.
— Так какой у меня бзик?! — бросила я в спину спускающимся по лестнице подругам.
— Ты западаешь на красивых мужиков! — почти одновременно выпалили они. — И это тебя погубит!..
Я изо всей силы шарахнула дверью, забыв даже попрощаться…
Мое бесцельное блуждание по квартире ни к чему не привело. Пару раз пнув кадку с пальмой и сильно отбив при этом ногу, я все же попыталась внять голосу рассудка и немного успокоиться.
«Нужно посмотреть телевизор, — решила я и прошлепала в гостиную. — Что-то нам тут покажут интересного?»
Но, словно сговорившись, все программы показывали спортивные передачи. Пробежавшись по каналам, я обреченно вздохнула и остановила свой выбор на теннисном турнире. Не скажу, что спорт мне безразличен. Пару раз в неделю я и сама выбираюсь в местный спортивный клуб, пытаясь что-то там изобразить с целью поддержания формы. Но, будучи по сущности своей человеком ленивым и несговорчивым, я быстренько устаю от рекомендаций тренера и начинаю импровизировать на тренажерах, вызывая дружный хохот присутствующих.
— Ну что ты вытворяешь? — хлопает всякий раз себя по крепким ляжкам тренер Гоша. — Хочешь мышцу потянуть?
Я делаю серьезное лицо, восстанавливаю сбившееся дыхание и пытаюсь проследить за его движениями, но дело всякий раз кончается тем же…
Пошла реклама. По экрану побежала милая девчушка, протягивая перед собой кусок мыла. Со стороны можно было подумать, что в этом самом куске заключено чудодейственное свойство оставаться чистой всю свою жизнь.
Повздыхав и поупражнявшись в сарказме по поводу незадачливых рекламных роликов, я отключила телевизор и, уложив штабелем комплект аппетитных бутербродов на тарелку, пошла в свой «кабинет».
Но едва я включила компьютер, как вырубился свет. Проклиная вовсю незадачливых электриков, я зажгла свечи и опять принялась блуждать по квартире.
Милка всегда удивлялась моему спокойствию:
— Как ты можешь жить одна в такой громадине?..
Я равнодушно всякий раз пожимала плечами и ее страхов не разделяла.
— Это ты по лености своей, — делала она вывод и поясняла, поймав мой недоуменный взгляд: — Тебе даже лень представить, что может случиться, когда молодая женщина живет одна на окраине города!.. Причем в такой огромной хижине!..
— В этом есть свои преимущества, — лукаво улыбалась я в ответ.
Подруга сердито сопела и разговор прекращала из соображений моей же безопасности…
Что и говорить, квартира была огромной. Бывшая коммуналка постепенно освобождалась от разъезжающихся в разные концы города жильцов, а заселять свободные комнаты почему-то не стали. Кто говорил, что желающих нет, кто считал причиной неудачное местоположение дома, но получилось так, что в конце концов в этой квартире осталась одна моя бабуля. Переезжать к нам она категорически отказалась, а выписала меня к себе, оставив после смерти своей наследницей.
Я вздохнула, вспомнив бабушку, и пристроила подсвечник на книжной полке в дальней комнате. Здесь я бывала крайне редко. И не только по причине ее особой запущенности, а скорее из-за тонких стенных перегородок: что и говорить — Валькино неспокойное соседство не располагало здесь к отдыху.
Вот и сейчас мой чуткий слух уловил слабый стон.
Я насторожилась… Стон повторился…
Ошибки быть не могло — это стонала Валентина!..
Стон был протяжным и долгим. От предположения, чем он может быть вызван, щеки мои запылали. Схватив подсвечник, я пулей вылетела в коридор и заперлась в своей спальне. Но едва моя голова коснулась подушки, как в ней в строгом порядке выстроились картины происходящего в соседней квартире. Я ругала себя всякими гадкими словами, обзывала похотливой дрянью, но ничего не помогало — видения, одно другого невообразимее, терзали мой рассудок, мешая уснуть. Я не выдержала, встала.
Нашарив тапочки под кроватью, надвинула их на ноги и поплелась на кухню. Рука машинально нащупала выключатель, и лампочка под потолком ярко вспыхнула.
— Наконец-то! — оживилась я, ставя чайник на плиту и усаживаясь на Милкино любимое место.
Пальма щекотнула меня по шее длинными пальцевидными листьями, навевая приятные воспоминания. На несколько мгновений я погрузилась в них, стараясь не думать о непутевой соседке. Но сколько я ни пыталась, разыгравшееся воображение не хотело успокаиваться.
Выключив начинавший свистеть чайник, я на цыпочках, словно кто-то мог меня услышать, пробралась в дальнюю комнату и затаилась.
Валентина по-прежнему стонала… Негромкая музыка лишь немного скрадывала звук ее голоса, являясь неплохим дополнением к происходящему. И перед глазами тут же возник образ молодого мужчины, так приветливо улыбавшегося мне у подъезда.
«Если бы не эти наседки, ты сейчас могла бы сидеть с ним за бутылочкой хорошего вина! — услужливо подсказал гаденький голосок из глубины сознания. — И он совершенно в твоем вкусе!..»
Здесь я не выдержала и зарычала. Метнувшись на кухню, я схватила мусорное ведро и выскочила на лестничную площадку. Мне плевать было на то, что шел двенадцатый час ночи, что территория двора практически не освещалась, мною двигало примитивное чувство сексуального голода. Оно наполняло меня безудержной смелостью и двигало на безрассудство.
С грохотом опрокинув ведро в пустой мусорный бак, я на миг перевела дыхание и подняла глаза на Валькины окна. Там царил полумрак. Шторы были задернуты.
— Ишь ты, отдыхают, значит!.. — завистливо прошипела я и едва не задохнулась от ужаса: прямо на меня со стороны пустыря неслась огромная собака.
Рот мой скривился в попытке заорать, но, кроме беспомощного писка, ничего не получилось. Неизвестно чем бы закончилась эта сцена, но тут из темноты мужской голос кромко крикнул:
— Граф! Фу!..
Псина с аристократическим именем нехотя остановилась и зарычала.
— Добрый вечер, — раздалось слева от меня, и на плечо мне легла чья-то рука.
Я вздрогнула и оглянулась.
— Извините! — Мужчина приветливо улыбнулся. — Кажется, он напугал вас?..
— Дд-аа, — пробормотала я, заикаясь. — По-моему, вы испортили ему ужин…
— Он не ест людей. — Мужчина улыбнулся еще шире. — Тем более таких симпатичных. А я вас знаю!..
— Да?! — Наконец-то я догадалась опустить ведро, которым до этого прикрывалась. — Позвольте спросить — откуда?..
— Так мы живем с вами в одном подъезде. — Он протянул мне руку: — Александр.
— Валерия, — с достоинством кивнула я, пожимая теплую ладонь. — Вы, очевидно, недавно здесь живете?..
Он тихонько засмеялся и качнул головой:
— Я здесь живу с рождения. Бабушку вашу хорошо знал. Она часто в гости меня приглашала. Довелось сиживать под ее знаменитой пальмой. Жива еще старушка?..
— Кто — бабушка? — тупо переспросила я, силясь припомнить в нем одного из своих соседей.
— Нет, — опять засмеялся он. — Пальма…
