так, как и поступили на самом деле. Они специально оставили дверь открытой, чтоб труп был сразу же обнаружен и остальным жильцам неповадно было поднимать шум по поводу наркоты!
– Но если бы я не заперла дверь, ты бы не отмазалась и присела на десять лет, – напомнила Вера, добавив кетчуп в пельмени, – так что, всё зашибись! Дня через четыре я сообщу ментам, что с моим соседом что-то стряслось – звонки не берёт, дверь не открывает. Менты дверь вышибут и получат сильное впечатление.
Танечку передёрнуло.
– Как ты можешь так ненасытно есть, думая о трупе? И почему ты ни капли не испугалась, когда увидела это?
– Нет, я немножко всё-таки испугалась, – запальчиво возразила Вера.
– Немножко?
– Да. Я ведь ожидала это увидеть! А потом, знаешь, мой первый парень работал в морге, и я ходила туда к нему по ночам. Такое там видела – ой-ёй-ёй!
Скрипачка залилась смехом, видимо вспомнив нечто приятное. Уничтожив пельмени, она утёрла губы салфеточкой и наполнила два бокала.
– Теперь могу с тобой выпить. Как, ты сказала, зовут тебя? Танька, что ли?
– Да, Таня.
– Слушай, возьми хотя бы конфетку! Я не могу смотреть, когда просто пьют.
Она придвинула вазочку со вкусняшками. Журналистка взяла кусок мармелада. Когда бокалы были осушены, она поинтересовалась:
– Это твоя собственная квартира или снимаешь?
– Это квартира моего папы. Но он уехал надолго, и я пока тут живу. А ты где живёшь?
– На Преображенке.
– Одна?
– Сейчас – да, одна.
– Слушай, а ты правда на «Лихе Москвы» работаешь?
– Правда.
– Кем?
– Журналистом.
– И ты выходишь в эфир?
– Конечно. Я веду утреннюю программу, вечерние передачи с гостями и репортажи. Но три недели назад меня отстранили до февраля, и я от нечего делать пошла работать курьером.
Верка была ошеломлена.
– Тебя отстранили? И ты пошла работать курьером?
Таня кивнула.
– За что тебя отстранили?
– Ну, это долго рассказывать. И едва ли этот рассказ тебе не наскучит. Короче, было за что.
– Сколько тебе лет?
– Двадцать семь.
– А мне – двадцать девять.
– Ты уже говорила.
Хотя вино расслабило Таню, безоблачность собеседницы представлялась ей весьма странной. Мармелад в горло не лез совсем. Скрипачка, тем временем, принесла вторую бутылку "Сангрия". Вынимая пробку, она успела без ложной скромности сообщить о том, что окончила академию Гнесиных, отказалась работать в Российском национальном оркестре, была в финале международного конкурса скрипачей, а сейчас сотрудничает с одним знаменитым театром.
– Что за театр? – спросила Таня, думая о другом.
– Театр на Перовской.
– Где он находится?
– На Перовской.
Про этот театр Таня ни разу даже не слышала, о чём честно и заявила. Скрипачка этим ни капли не оскорбилась.
– Короче, есть такой театр. Я там работаю музыкантом. Билетов к нам не достать, но я как-нибудь тебя приглашу.
Танечка заверила, что придёт обязательно. Они выпили.
– А тебе Владимир Евгеньевич про Перевал Дятлова что-нибудь когда-нибудь говорил? – поинтересовалась Таня, ставя бокал.
– Конечно. Он мне почти каждый вечер выносил мозг этим Перевалом! Ведь он лет сорок назад работал геологом, сам там был. Почему ты спрашиваешь?
– Да как – почему? Ты разве не знаешь, что одного из студентов, которые там погибли, нашли без носа?
Вера икнула.
– Ты намекаешь, что… Я не понимаю! При чём здесь это?
– Да как – при чём? Твой сосед расследует загадочную, ужасную смерть девяти людей, один из которых был обнаружен без носа, и ты сегодня находишь также без носа его, своего соседа! Ты не считаешь правильным заострить на этом внимание?
– Совпадение, – отмахнулась Верка, – случайное совпадение.
– Совпадение с чем? С дурацкой угрозой или с историей группы Дятлова?
– Я не знаю, – смутилась Верка, как на экзамене, – но сейчас мы посмотрим. Это недолго.
Сунув в рот леденец, она убежала в комнату и вернулась с планшетом. Включив его, зашла в Википедию.
– Так, посмотрим. История группы Дятлова! В январе одна тысяча девятьсот пятьдесят девятого года… группа студентов… Ага! Угу… Ого! Ух, ты, блин! Без кончика носа! Но кости – целы. А у другого – нет. Ой-ёй-ёй! Там были две девушки! Боковина палатки была разрезана. Ой! Ой! Ссылочка…
Танечка боролась со сном. Верка расплывалась в её глазах. Тяжесть в голове была не болезненная, приятная. Но куда-то ехать с такой клонящейся то в одну, то в другую сторону головой очень не хотелось. Хотелось лечь в тёплую постель и видеть какие угодно сны, пусть даже с отрезанными носами, но в метро – нет! Придётся, наверное, выпить кофе и взять такси, пусть даже с шансоном из четырёх колонок. Не оставаться же здесь!
Скрипачка, тем временем, издавала довольно странные восклицания. Заострив на ней взгляд, Таня поняла, что ссылка была на порнографический сайт. Наблюдать за Веркой было очень смешно. Её лицо сделалось совсем детским. Глаза сияли.
– Ты в первый раз видишь …? – зевая, спросила у неё Танечка.
– Да, такой – в первый раз! Хочешь посмотреть?
Таня отказалась. В эту минуту её мобильник, лежавший перед ней на столе, заёрзал вибратором. Номер был незнакомым. Таня решила не брать звонок. Но что-то мешало ей оторвать глаза от дисплея. Где она всё же видела эти цифры в таком порядке? Ведь где-то видела, и недавно!
И почти сразу болезненно запульсировало в висках внезапное озарение. Вскочив, Танечка протянула телефон Верке.
– Верка, смотри!
Скрипачка взглянула. И поднялась. Лицо её изменилось.
– Ой! Боже мой! Кошмар! Так значит, он жив? Это невозможно!
Таня вышла на связь.
– Алло!
Ей в ухо ударила тишина. Такой тишины она ещё никогда не слышала. От неё захватывало дыхание, как от взгляда вниз с большой высоты. Чувствуя себя в этой тишине такой же беспомощной, как сорвавшийся с высоты человек, Танечка нажала на сброс. Ледяные пальцы, стискивавшие её всю целиком, подобно тому, как она сжимала сейчас мобильник, разжались. Однако, холод остался.
Верка внимательно наблюдала. По спине Тани струился ледяной пот.
– Убийцы забрали его мобильник, – произнесла она, как только почувствовала, что может говорить внятно, – решили выяснить, кто звонил.
– Это очень глупо с их стороны, – заметила Верка, – предельно глупо.
– Так ты ведь сама сказала, что им на всё наплевать! Ладно, я пойду. У меня ещё сегодня дела.
С этими словами Таня направилась в коридор. Верка побежала за ней.
– Ты сейчас куда?
– Я сейчас к друзьям. Они меня пригласили на вечеринку.
– А можно, я поеду с тобой?
Журналистка села на табуретку, чтобы надеть ботинки. Просьба ей показалась странной.
– Со мной? Зачем?
– Да как ты не понимаешь? Мне страшно здесь оставаться! Мне очень страшно! Слушай, я скрипку с собой возьму! Что за вечеринка без живой музыки? Если вы собираетесь в ресторане, я там зажгу нереально!
– Мы на репбазе будем тусить.
– Тем более! Так твои друзья – музыканты?
– Типа того. Панк-музыкой занимаются.
– Обалдеть! Я хочу послушать! Возьми меня!
Таня призадумалась. «Почему бы и нет?" – решила она, завязывая шнурки, – «Испортить всё это можно лишь одним способом – сделав всё это лучше. А от неё там лучше не будет, даже если она реально училась в
