– Чуть не доезжая Гулейки съезд есть, где раньше баржи причаливали…
– Стоп, стоп, стоп, – перебил я его, – мне точного места знать не следует. Вдруг пытать начнут?
– Пытать?! – испуганно вскричала Таня. – Тогда, может, нам лучше от этих мешков избавиться?
– Я пошутил, Танечка, езжайте спокойно и ни о чем не волнуйтесь.
Затолкав со Славиком оказавшийся лишним «сахарный» контейнер на антресоли и снова пристроив маузер под куртку, я проводил сообщников взглядом, удовлетворенно вздохнул и отправился в аптеку звонить Лукавцу. Шел не спеша, чтобы, с одной стороны, дать Славе и Тане время спрятать оружие как следует, а с другой – чтобы уменьшить риск неожиданной встречи с таинственными «переселенцами». На каждом углу сперва опасливо озирался по сторонам и лишь убедившись в безопасности пути двигался дальше. По мере приближения к центральному шоссе на улицах становилось все многолюднее, но осторожности я не утратил. На одной из последних остановок дождался даже подхода автобуса и, когда он заглотнул в себя скопившуюся там толпу, шустрой мышью пересек дорогу. Заскочив в аптечный тамбур, снял эбонитовую трубку телефона, и после озвучивания условной фразы меня по обыкновению быстро соединили с начальником ОВД.
– В каком отделении Сбербанка встречаемся? – взял я с места в карьер.
– На Торжище. Улица Лобова, 2, – отчеканил собеседник. И вдруг спросил с ехидцей: – А почему, кстати, вы не хотите получить деньги приватно?
– Все финансовые вопросы я должен утрясти в государственном учреждении. Таковы условия моих компаньонов, – сухо отрезал я. – И на вашем месте я бы не волновался. В конце концов это я буду исполнять роль своего рода заложника, а не вы.
– За двадцать минут до места сделки успеете добраться? – посерьезнел Валерий Олегович.
– А что, транспорт за мной не пришлете?
– Нет. Он занят на другом объекте.
– Тогда объясните, как мне лучше сориентироваться.
– От аптеки идите налево. Когда достигнете площади, от магазина с вывеской «Гастроном» еще раз сверните налево. Первый дом за поворотом и окажется нужным вам отделением.
– Не близко однако… Гарантируете, что по пути я не попаду в очередную засаду?
– Гарантирую. Сегодня в городе день особый, так что никто вас и пальцем не тронет…
Хотя день уже клонился к вечеру, на улицах Энска и впрямь было непривычно пусто. Данный факт заставил меня пуститься к месту встречи легкой трусцой, так что добрался я до него довольно быстро. На подходе к Сбербанку внимательно осмотрелся, но ни подполковника, ни хотя бы милицейского УАЗа не увидел. Один лишь охранник топтался у дверей, ретиво заворачивая всех, кто пытался войти внутрь. Меня же почему-то не остановил, и я беспрепятственно шагнул в операционный зал. Настенные часы показывали без пяти шесть, кругом не было ни души. Лишь когда минутная стрелка на часах звонко дернулась и переместилась еще на одно деление, в дальнем углу зала распахнулась неприметная дверца, и из нее выглянул худощавый клерк в белоснежной рубашке.
– Вы Александр Григорьевич? – Я кивнул. – Входите!
Спустя десять секунд вслед за мной в угловую комнату ворвался крупный мужчина с гладко выбритой головой и буквально заполонил собой все свободное пространство.
– Привет, Лёнчик, – поздоровался он с клерком.
– Добрый вечер, Василий Андронович, – почтительно отозвался тот.
– Ты не волнуйся, мы тебя надолго не задержим. Выдай только этому человеку, – мужчина подтолкнул меня вперед, – некоторую сумму наличностью.
– Снять со спецсчета или с двенадцатого депозита? – подтянул к себе клавиатуру Лёнчик.
– Сто двадцать тысяч сними со спецсчета, а сто девяносто спили с коммунальщиков – так натуральней будет выглядеть.
«120 и 190 – это всего лишь 310, а не 360!» – обеспокоенно подсчитал я в уме. Но в этот момент бритоголовый, словно прочитав мои мысли, выудил из барсетки перетянутую резинкой пачку пятисотрублевых купюр и небрежно бросил ее передо мной на стол, как бы давая понять, что волноваться мне не из-за чего. Тем временем клерк закончил манипуляции с компьютером, и принтер выплюнул несколько листков, испещренных цифрами. Василий Андронович быстро на всех расписался, после чего банковский служащий ловко проштемпелевал листки двумя разными печатями и убрал их в ящик стола. Не прошло и двух минут, как в комнату вошла дебелая девица лет тридцати в темной, насквозь пропотевшей блузке и вручила клерку большой белый конверт.
– Извольте получить, Александр Григорьевич, – жестом завзятого фокусника вытряхнул тот из конверта несколько разноцветных пачек.
– А нельзя ли прямо сейчас перевести эти деньги на книжку? – поинтересовался я.
– Увы, уже две минуты седьмого, а начальство строго-настрого запрещает нам работать сверхурочно. Приходите завтра, – профессионально осклабился клерк.
Делать было нечего. Я снял с плеча компактную спортивную сумку, убрал в нее деньги, благодарно кивнул клерку и направился к выходу, взмахом руки пригласив «посланца» Лукавца следовать за мной. Когда мы вдвоем отошли от здания банка примерно на полсотни метров, я достал мобильник и позвонил Владиславу.
– У нас все в ажуре, – доложил он. – Тайник устроили, причем неглубокий…
– Куда ехать? – перебил я разговорчивого юношу.
– Если поедете из Замостья, то сразу после Воропаевщины сворачивайте налево. Потом мимо бывшего склада удобрений – здания из красного кирпича с дырявой крышей – доезжайте до березовой рощи, и прямо за ней начнется Михеев затон. Увидите длинный, изрытый ямами песчаный откос. Мы свою ямку пометили обгоревшей покрышкой от трактора «Беларусь», так что, думаю, найдете быстро…
– Понял. Спасибо, – закончил я разговор и повернулся к Василию Андроновичу: – Все в порядке, груз на месте.
– Тогда поехали, – подвел он меня к поджидавшей поблизости потрепанной «Газели» с водителем и крепким парнем лет тридцати на заднем сиденье.
Я озвучил маршрут, и спустя минут пятнадцать мы достигли высокого песчаного откоса, местами поросшего неопрятным кустарником.
– Здесь? – обернулся ко мне сидевший рядом с водителем Василий Андронович.
– Судя по телефонному описанию – да. Теперь надо найти метку – частично обгоревшую покрышку от трактора…
– Лопату брать? – поинтересовался молчавший всю дорогу парень.
– Бери, – распорядился Василий Андронович.
Все четверо мы вышли из машины и растянулись по изрытой ямами местности своего рода охотничьей цепью. Незаметно для себя я вырвался вперед: видимо, осознавал подспудно, что нужно скорее вернуться в квартиру Кошельковых, чтобы хоть немного отдохнуть перед ночным походом. Разумеется, и косо лежавшую на песке покрышку увидел первым, поэтому тотчас позвал спутников. Они приблизились, и молодой парень, отложив лопату, присел рядом с покрышкой. Потом пристально поводил взглядом вокруг себя и уверенно произнес:
– Двое их было. Молодые, весу мало. Одни следы девушке принадлежат. Лет двадцати… Приехали на тяжело груженом мотоцикле с коляской, а отбыли налегке. Значит, действительно здесь что-то сгрузили… Есть еще, правда, велосипедный след, но это скорее всего кто-то из местных за песком приезжал. – И вдруг остро взглянул на меня: – А растяжку они тут случаем не поставили?
– Мину? – уточнил я.
– Ее самую.
– Не думаю. Но если вы опасаетесь, я могу и сам раскопками заняться.
– И то верно, – охотно поддержал мое предложение Василий Андронович. – А мы лучше отойдем от греха подальше…
Когда троица удалилась от меня метров на сорок, я откатил мерзко пахнувшую креозотом покрышку в сторону и взялся за заступ. К моей радости, Славик не обманул: мешки с оружием были зарыты и впрямь неглубоко. Помахав лопатой над головой, я дал спутникам сигнал возвращаться, и далее раскопки перешли под юрисдикцию Василия Андроновича. Распаковав тюки и переписав их содержимое, посланцы подполковника отпустили меня на все четыре стороны, места в «Газели» уже, конечно, не предложив. Облегченно вздохнув, я зашагал вверх по склону и вскоре добрался до главной городской дороги, где сразу же в полном изумлении остановился, ибо увидел двигавшуюся прямо по проезжей части странную кавалькаду.
Впереди, цепко держа в руках натянутый поперек процессии канат, шествовали почтенные отцы семейств, а за ними, с небольшими интервалами, нестройной толпой топали мужчины и женщины помоложе. При этом каждый «демонстрант» имел отдельную, чуть тоньше, веревку, один конец которой крепился к головному канату, а задние ряды то ли прикидывались, то ли и впрямь сопротивлялись тянущим их вперед мужикам. Замыкавшие же процессию немолодые женщины хлестко подгоняли последних длинными хворостинами. А поскольку все это действо происходило на фоне кровавого закатного солнца, то оно, естественно, произвело на меня поистине ошеломляющее впечатление, и я помимо воли пристроился к хвосту процессии, благо двигалась она в нужном мне направлении.
