Гущин, устремившийся к ним через весь третий этаж, еще издали услышал негодующие возгласы продавца:
– Что вы себе позволяете? В чем дело?!
Вокруг тотчас образовалась толпа любопытных:
– Что случилось?
– Вора поймали?
– Вроде такая приличная женщина, а воровка…
– Да нет, это у нее кошелек украли из сумки…
– Пожалуйста, разойдитесь!
– А это кто такие? Вызовите охрану здания!
Когда Гущин подоспел, все уже галдели вокруг сотней глоток.
– Так, это полицейская операция, – зычно провозгласил Гущин, – есть тут кто-то из охраны? Вы? Сейчас, сейчас все объясним, только не здесь. Давайте пройдем все вместе в служебное помещение.
Мимо кинотеатра, мимо кафе и туалетов они прошли в комнату охраны. Сотрудники наркоконтроля остались в «лавке сладостей» делать обыск.
– Наталья, выдайте добровольно то, что вы получили в лавке сладостей, – попросил Гущин.
– Пирожные?
– Пусть это пока так называется.
Наталья Пархоменко вытащила из своей объемистой сумки картонную коробку, перевязанную лентой.
Открыли. В коробке – шесть пирожных безе.
В это время вошли сотрудники наркоконтроля с другими коробками.
– Вот, это у него под прилавком хранилось.
Открыли и эти. В двух коробках из трех – вместе с пирожными безе пакетики с травой. В третьей – пирожные и спичечный коробок с бурым веществом.
– Отправим на анализ, но, судя по всему, марихуана и гашиш.
Наталья Пархоменко пустыми глазами смотрела на все это «богатство».
– Я хочу, чтобы вы подумали и сказали мне правду, когда я вернусь, – объявил Гущин. – Есть тут свободное помещение? Давайте сюда продавца.
Брюнета в красной форменной рубашке «лавки сладостей» втолкнули в тесную каморку пульта охраны с мониторами видеокамер.
– Вот, сейчас пленки изымем, тут все записано, все твои, парень, телодвижения. Как товар подменил… Наркоту мы у тебя на рабочем месте изъяли, – объявил сотрудник наркоконтроля.
– Да вы что угодно человеку подложите! – Брюнет не хотел капитулировать.
– Брось, вот же камеры, они все записали – и вас, и нас, – полковник Гущин властно перебил его. – Но травка, это так, шваль, меня яд интересует.
– Какой еще яд?
– Тот, что ты заказчику сбыл. Слышал ведь, наверное, – убийства в вашем городе. Отравления. А следы сюда ведут, в твою лавочку.
– Да вы что? – Брюнет резво вскочил со стула. – Вы что мне пришить хотите?
– Ты сам себе уже пришил все, что можно, а будешь дальше врать, уже не выпутаешься из дела об отравлениях.
– Да я ничего не знаю ни про какие яды!
– Товар, краденный с фармацевтической фабрики, через вашу лавку клиентам уходит.
– Но это же просто колеса, разное там дерьмо… То, что через аптеку не достанешь.
– Эти заказы как-то отличаются от обычных твоих?
– Ну они просто подходят и говорят – «аптека», пароль такой.
– Кто подходит?
– Кому я должен передать.
– Кто конкретно к тебе подходил?
– Да не смотрю я на лица! Я что, всех запоминать должен, что ли!
– Такой бойкий бизнес?
Брюнет вытер ладонью вспотевший лоб.
– Я стараюсь никого не запоминать, – сказал он. – Меньше знаешь – дольше живешь, такое у нас тут правило.
– Эту женщину, которой ты подменил коробку… Подменил, камера это зафиксировала. Раньше она в «лавке сладостей» по паролю «аптека» забирала?
– Нет. Не помню. Я же сказал: я на их лица не смотрю.
Гущин оставил его на съедение борцам с наркотой – пусть полакомятся свежим мясцом. А сам вернулся к Наталье Пархоменко.
В коридоре позвонил по мобильному в Электрогорское УВД в розыск:
– У меня поручение: разыщите молодую официантку из ресторана «Речной». Ту, которая упоминала о незнакомке на юбилее Архиповой. Везите ее в отдел, я ее снова допрошу. У вас есть фотографии Натальи Пархоменко? Снимали ее там, в саду, на месте стрельбы? Она в кадре… отлично. Укрупните снимки и обработайте их. Не мне вас учить как – обработайте на компьютере, измените ей цвет волос и все такое. Мне эти снимки срочно понадобятся, как только я вернусь.
Он вошел в комнату охраны. Наталья Пархоменко, неподвижная, как статуя, восседала на стуле.
– Вы все хорошо обдумали? – спросил полковник Гущин.
– Что я должна обдумать?
– Неудачный день для похода по магазинам, когда вся ваша семья… все ваши близкие – свекровь, брат вашего мужа – в реанимации. Еще неизвестно, чем закончится.
– Меня тоже чуть не убили. Вы же были там, – она взглянула на него. – Вы должны меня понять. В реанимацию меня не пускают. А дома я просто не могу находиться. Боюсь.
– Вы принимаете наркотики?
– Вы сначала это докажите.
– Содержимое коробки подвергнут анализу, но и так ясно, что наркотиков там нет.
– Тогда к чему ваши вопросы?
– Парень подменил вам коробку. Итак, я повторяю свой вопрос: давно употребляете наркотики?
– А если даже и так. Моего мужа убили, Розу и Мишку расстреляли на моих глазах… Она ведь чуть в меня там, в саду, не попала. Пуля вот так пролетела, – Наталья сделала резкий жест. – Думаете, все это легко забыть, пережить?
– Интернетом пользуетесь?
– Что?
– Можно на содержимое сумки вашей глянуть?
Она раскрыла сумку. Гущин увидел то, что хотел, – телефон Iphon.
– Фабрика фармацевтическая принадлежала в прошлом вашему мужу?
– Он ее продал за несколько лет до… Они ее вместе решили продать.
– Вместе с Борисом Архиповым?
– Да, они тогда были еще настоящие компаньоны. Одно из последних совместно принятых решений.
– На фабрике полный хаос. Ядовитые препараты на сторону уходят.
– Наша семья больше фабрикой не владеет, – Наталья Пархоменко закрыла сумку. – Это все? Я могу идти?
– Нет. Сейчас мы с вами проедем в УВД.
По большому количеству полицейских машин, по двум черным микроавтобусам службы наркоконтроля, по великой деловой суете, что клокотала внутри скромного Электрогорского УВД, Катя, вернувшаяся с Заводского проспекта, сразу поняла – проверки на фармацевтической фабрике окончились «отловом».
Кого и как «отловили», естественно, не терпелось узнать, хотя и собственные новости так и рвались наружу.
Катя спрашивала всех встречных и поперечных в коридоре УВД: «Где Гущин?» Мимо оперативники галантно провели какую-то молодую девицу в форме официантки.
В другом кабинете Катя узрела Наталью Пархоменко – с ней вежливо беседовал сотрудник наркоконтроля.
Полковник Гущин вышел из мужского туалета. С пластырем на лысине, со счастливым лицом, какое обычно у мужчин после успешного посещения «места задумчивости».
Катя обрадовалась ему как родному.
– Федор Матвеевич, я только что от одной свидетельницы узнала поразительные вещи. А что тут у вас случилось?
– Ты обедала?
– Нет. Вы знаете, для меня местные кафе – целая проблема.
– Бзик у тебя. А я быка бы съел. Пойдем, у меня там пирожки, ребята из розыска в ларьке на станции купили – с мясом и сладкие с повидлом. Пока тут суд да дело, можно и пообедать.
Бзик бзиком, а станционные пирожки Катя съела. Запивая чаем, взахлеб рассказывала про то, что узнала от старушки Суворовой.
Гущин хмыкнул лишь:
– Давно она с обеими нашими дамами, Розой и Аделью, встречалась лично? Ты спросила ее, сколько она вот так лежит?
Нет, конечно, этого Катя не спросила.
– Возни много, а результатов мало – это у нас тут, это я про себя. Ты молодец, что эту Суворову откопала, информацию ее стоит обдумать, да пока некогда, – Гущин вздохнул. – А я вот, если одна моя задумка тоже блефом окажется, Наталью Пархоменко буду вынужден отпустить. В коробке и в пирожных, что она забрала, – ни наркоты, ни следов яда. Эксперт сделал экспресс-анализ.
– А что вы задумали? Вообще, как тут все было без меня?
– Активно, с огоньком, – Гущин снова хмыкнул.
Они пили чай, Гущин по привычке положил себе сразу пять кусков сахара. Катя слушала, не перебивая.
– Наркоконтроль галочку себе поставит в отчет, а мы снова в пролете, – Гущин поперхнулся чаем, схватился за мобильный.
– Ну как там у вас? Есть успехи?
– Пока нет.
– Обработали снимки?
– Да, тут у нас теперь целая галерея. Сразу несколько способов, как человек может изменить свою внешность – парики, очки, это все моделируется программой. Но официантка пока никого не узнает.
– Глазкову привезли – ту молодую официантку из ресторана «Речной», которая сказала, что видела на банкете в тот вечер незнакомую ей женщину, – Гущин отнял от уха мобильный. – Она здешняя, Наталью в качестве незнакомки в тот раз не опознала. Но я подумал… бабы ведь черт знает на что горазды. Вот Анна Архипова явилась с целым арсеналом, бойню устроила. И эта тоже могла внешность изменить, парик надеть, явиться инкогнито, отравить. Она ведь тоже вдова, не забывай. Ну, что там у вас? – Он снова приложился к сотовому.
– Говорит – не тот типаж.
