— Это сделал я, — сказал мужчина и стал набивать эсэмэску. В ответ пришло три улыбки и «до завтра на работе». — А к Марковне я заеду. Вместе с тобой.
— Нет!
— Нам надо поговорить. Втроем. Я хочу знать, что там с твоим здоровьем. Потому что готов рассмотреть вариант…
— Андрей! — просияла она. — Это правда?
— Я сказал: готов рассмотреть. Не беги впереди паровоза, как ты всегда это делаешь. А если я скажу «нет», не смей это обсуждать.
— Ты опять мне диктуешь свои условия!
— Да, потому что я мужчина. И твой муж.
…Через час они вышли из ресторана. Швейцар, открывший перед ними дверь, невольно вздохнул. Женщина очень красивая, но то, что рядом с ней именно этот мужчина, вполне справедливо. Этот своего не отдаст.
Они какое-то время постояли у двери, наслаждаясь осенней прохладой, еще не тронутой первым морозцем. Она приятно освежала, не вызывая озноба, особенно после сытного ужина и хорошего вина. Улочка была тихой, несмотря на то что ресторан находился в центре. Но вход был со двора, и шума от стоящих в вечной пробке машин почти не слышно. Мужчина и женщина стояли и наслаждались хоть и прохладным, но тихим вечером, бесснежным и недождливым.
— Подумать только, моя жена не летит с места в карьер, словно скаковая лошадь, и не суется в чужие машины, — с усмешкой сказал он. — Стоит и терпеливо ждет, пока муж отведет ее куда следует и усадит в салон.
— Подумать только, мой муж на меня не орет, не называет овцой и Степкой. И даже не заметил, что я испачкала дорогой плащ.
— Да черт с ним! Я куплю тебе новый. Идем, — он взял ее за локоть. — Все и впрямь изменилось. Я признаю, что был не прав.
— И ты не будешь больше держать меня взаперти и постоянно контролировать? Ведь ты внушил мне, что на улицах вечером одни маньяки!
— А ты не будешь больше подозревать мужа во всех смертных грехах? Считать его убийцей и изменником? Чудовищем просто! И вешаться на шею другим мужчинам.
— Я никому не вешалась!
— Я прекрасно знаю, что ты целовалась с Муркиным.
— Это он меня целовал! А я сопротивлялась!
— Правильно я ему глаз подбил.
— Ты маньяк, Воронцов!
— А ты о…
— Что, опять?
— Извини. Идем в машину, а то на нас уже смотрят.
…Следственный эксперимент проводили, когда осень уже была в разгаре. Похолодало, зарядили дожди. Воронцовы приехали на своей машине, подозреваемого привезли на полицейской. Чуть позже подтянулись водолаз из МЧС со своим ассистентом на служебной машине, в которую загрузили акваланг и баллоны с кислородом. Кто знает, сколько раз придется нырять в пруд? Если дно завалено мусором, то и вовсе одного раза достаточно, потому что бесполезно.
Рука у Муркина срослась, синяки на лице прошли, но выглядел он все равно побитым. Ему ведь инкриминировали заказное убийство, и Муркин как бывший мент прекрасно понимал, насколько все серьезно. Даже бывшая жена не могла ему помочь, да и не хотела.
Оставалась надежда, что второй пистолет не найдут. Или вообще ничего не найдут. Воронцовы тоже это прекрасно понимали. Такая стройная версия могла рассыпаться из-за того, что оружие угодило в глубокий слой ила. Или упало за корягу. Пруд сам по себе небольшой, но кто знает, насколько глубокий?
Перед тем как проводить следственный эксперимент, следователь и оперативники тщательно изучили фотографии, которые удалось найти в мобильнике у Муркина.
— Куда-то туда она его бросила, — махнул рукой следователь и покосился на Стефанию Воронцову. Красивая баба. На киноактрису смахивает. Может, и в самом деле киноактриса? Мужик у нее крутой. И адрес. Одно слово: буржуи. И следователь как можно суровее спросил: — Можете точно указать место, где вы утопили пистолет марки «токарев», гражданка Воронцова?
— Вон там, — она пальцем ткнула в сторону пруда. — Где листик.
— Понятно, — оперативники переглянулись и вздохнули. И водолазу с его ассистентом: — Ну что, мужики, полезайте.
Те переглянулись и кивнули. Раздался плеск, и в воздухе мелькнули ласты. Все замерли в ожидании. «Макаров» нашли на удивление быстро.
— Дно чистое, вода достаточно прозрачная, хоть пруд и глубокий, — ободряюще улыбнулся парень в спецодежде с буквами «МЧС», передавая оперативникам найденное оружие. — Родники бьют.
Андрей Воронцов занервничал.
— Это ваш пистолет, гражданин? — строго спросил его следователь.
— Да. Мой.
Муркин заметно приободрился.
— Признание в убийстве, которое я сделал, было написано под давлением, — заявил он. — Я от него отказываюсь.
— Есть еще пуля, — хмуро сказал следователь. — Теперь, когда у нас имеется оружие, можно провести сравнительную экспертизу.
И Муркин снова потух. А аквалангист опять полез в пруд.
— Я же говорю: под листиком, — заволновалась и Стефания.
— Милая, а ты уверена, что это именно тот листик? — склонился к ее уху супруг. — Ты в каком была состоянии, когда топила в пруду пистолет? Возможно, листик тебе померещился.
— Возможно, — тяжело вздохнула она.
— Муркин, куда она бросила пистолет? — строго спросил следователь у подозреваемого.
— Вам надо, вы и ищите.
— Сотрудничая с нами, вы таким образом можете рассчитывать на смягчение приговора.
— Скажи это кому-нибудь другому, — хмыкнул Муркин.
— Ведите себя в рамках протокола. И обращайтесь, как положено.
— Да будь у меня сил побольше и «друзей» вокруг поменьше… — Муркин мрачно покосился на Андрея Воронцова и, брякнув наручниками, сжал кулаки.
— Можешь попробовать, — пожал плечами тот.
Жена вздрогнула, испуганно к нему прижалась и схватила за руку:
— Андрей! Не провоцируй его!
— Правильно, жмись, а то муженек твой скоро в тюрьме окажется, — оскалился Муркин. — Пистолет-то пока только его нашли. А я свою причастность к убийству отрицаю.
— К какому именно, Муркин? — язвительно спросил следователь.
— А к обоим!
— Хорошо, что пруд относительно недавно вырыли, — вздохнул один из оперов. — Дно не сильно заилилось, работать можно. А вообще, работа сволочная, — он кивнул на показавшегося из мути аквалангиста. Тот отрицательно покачал головой.
— Ну что, будем заканчивать? — хмуро спросил следователь. — Почти три часа здесь топчемся. Замерзли как собаки. А результата нет. То бишь второго пистолета.
— Да есть он там! — сказал Андрей Воронцов. — Я в этом уверен!
— Фотографии еще ничего не доказывают.
И в этот момент из взбаламученного пруда вновь показался аквалангист. На этот раз он что-то держал в руке.
— Есть! — обрадовались опера. Муркин помрачнел.
Аквалангист отдал сидевшему в лодке ассистенту пистолет и стал подниматься на борт. Лодка поплыла к берегу.
— Гражданин Муркин, — следователь повернулся к подозреваемому. — Вы узнаете это оружие?
— У меня зрение не как у орла, — буркнул тот.
— Хорошо, у нас еще будет время как следует его рассмотреть. Но, похоже, это «токарев». А вы, Стефания Алексеевна, что скажете?
— Да, он большой.
— Большой? — удивился следователь.
— А из сейфа я взяла маленький.
Опера переглянулись и хмыкнули. Что тут поделаешь? Баба!
— Эксперимент на этом не закончен, — сказал следователь. — Нам еще надо восстановить картину преступления. Гражданка Воронцова, вам придется присутствовать.
— Адвокат тоже будет присутствовать, — заявил ее муж.
— Ваше право, — пожал плечами следователь.
— Повезло, — шепнул Андрей Воронцов на ухо жене. — А представляешь, что было бы, не найди они второй пистолет?
— Господи, Андрей! — охнула Стефания и испуганно прикрыла рот ладошкой.
— То-то…
…Буквально через неделю после суда над Вадимом Муркиным, который по совокупности всех совершенных им преступлений получил аж двадцать лет колонии строгого режима, жизнь Воронцовых вошла в привычную колею. В то же время что-то неуловимо изменилось.
Андрей Воронцов как будто стал мягче. Как и обещал, он оплатил своей секретарше курсы, на которых Светлану научили правильно одеваться и бороться с комплексами по поводу внешности.
— Ну, вот, другое дело, — одобрительно сказал Андрей Ильич, увидев свою «карманную кобру» без брекетов на зубах и без очков с толстыми стеклами, с нормальной прической. Потом вздохнул: — Но все равно, Света, носи, пожалуйста, брюки.
И поехал в клуб за женой. Воронцов нашел Стефанию в кафе, в компании Юли.
— Привет, Воронцов, — сказала та с видимым напряжением. — Мы как раз заканчиваем, — и Юля торопливо допила кофе.
— Здравствуй, — кивнул Воронцов. — Замечательно выглядишь.
Юля чуть не поперхнулась кофе.
— Что это с тобой? — Она подозрительно посмотрела на Андрея. — Ты не заболел?
— Учусь говорить бабам приятные вещи. А то опять нарвусь на неприятность, — усмехнулся тот.
