– Комната оборудована системой тревоги с дымовой завесой, она затягивает все здание туманом, когда срабатывает сигнализация.
– И как же в таком случае они собрались справиться?
Нильс Хаммер выключил проектор, но на место не сел.
– Слабое звено всегда – тот момент, когда деньги загружают и выгружают из инкассаторского автомобиля, – объяснил он. – Есть постоянный маршрут, машина приезжает из Осло сегодня с 21 до 22 часов вечера. К тому же есть еще два слабых места. Одно – это боковая дверь гаража другого арендатора. Другое – магазин инструментов, расположенный этажом выше, прямо над комнатой с купюрами.
– Каков наш план?
– Эту операцию проводит полиция Осло и отряд быстрого реагирования. Прямо сейчас в депозитарии находится порядка сорока миллионов крон. В течение дня сейфы очистят, и мы заполним здание нашими людьми. Инкассаторская машина с наличными – это самая вероятная цель. Машиной будут управлять силы отряда быстрого реагирования, и она будет следовать по обычному маршруту.
– Какова будет наша задача?
Вистинг снова поднялся с места. Воздух в комнате стал плотным.
– Наш отдел не получил никаких оперативных заданий, – сообщил он. – Был составлен план, по которому мы будем находиться на отдельных штатских постах наблюдения. Ближайшее здание к расчетно-кассовому центру – это пожарная станция. Мы разобьем там базу и будем следить за видеокартинкой.
– Вооружение?
– Начальник участка распорядился о вооружении наших сил. Решение действует с текущего момента и до принятия нового решения.
Телефон перед ним завибрировал в третий раз. Вистинг поднял его, но не ответил на звонок.
– Вопросы? – спросил он.
Добавлений ни у кого не было. Встреча закончилась. Заскрипели стулья. Вистинг разглядывал коллег, покидавших комнату. Серьезные и сосредоточенные лица. Сжатые кулаки. Он почувствовал, как его собственный пульс стучит в висках. Уже неделю они не могли найти решение, отставали. Теперь им предстояло поработать в реальном времени. Через несколько часов они получат ответы.
Голос Лейфа Мальма впервые звучал неуверенно, когда Вистинг перезвонил ему.
– Мы потеряли Руди Мюллера, – сообщил коллега.
Вистиг сел за письменный стол.
– Как? – поинтересовался он.
– Он уехал чуть позже шести. Для него это совершенно нетипично. До восьми у нас задействовано меньше людей, и те две машины, которые были в нашем распоряжении, не смогли за ним проследить.
– Разве в его машине нет маячка?
– Есть, именно поэтому людей было меньше. Мы потеряли GPS-сигнал, когда он заехал в туннель Фатерланн и из него уже не выехал. Сейчас парни нашли машину на парковке под кварталом Ибсена.
Вистинг представил себе парковку, находившуюся в центре Осло, с прямым съездом на участок кольцевой дороги, проложенный в туннеле.
– Он мог сменить машину или уйти пешком, – продолжил Мальм.
– Что будете делать сейчас?
– У нас три наблюдательных поста. Автомобиль, его квартира и «Шазам Стейшн».
– Что с прослушкой телефона?
– Все работает, но ничего нам не дает. Мы пытаемся идентифицировать другие номера, которые он использует.
– У осведомителя ничего нового?
– Нет, между ними не было связи тридцать шесть часов. Последняя информация сообщала о том, что Мюллер волнуется. Посмотрим, что он сможет выудить в течение дня.
– У вас есть что-нибудь еще на этого Свейна Брандта, с которым Мюллер предположительно встречался в гостинице в Ларвике в ночь на среду?
– Он вернулся в Испанию вчера вечером. Возможно, был здесь, чтобы продать план ограбления.
Вистинг переместил бумаги, лежавшие на столе, в попытке систематизировать новые отчеты, полученные, пока он был в отъезде.
– А с датчанами что? К ним вы присмотрелись?
– Да, но пока что не нашли прямой связи с Мюллером или другими.
Стало тихо, пока Вистинг думал.
– Что будем теперь делать? – спросил он в конце концов. – Что, черт возьми, значит исчезновение Мюллера?
– Я думаю, это значит, что всякое может случиться, – ответил Мальм. В его голосе снова появились уверенные нотки. – Я приеду вместе с отрядом быстрого реагирования. Будем у вас до полудня.
Туман вернулся. Лине стояла у окна, скрестив руки на груди. После двух солнечных дней погода казалась еще более серой и удручающей, чем когда-либо.
Томми не позвонил. Он не ответил, даже когда она попробовала позвонить ему сама. Ей нужно было поговорить с ним. Она определилась. Томми не был тем человеком, с которым она хотела бы разделить остаток жизни, и ей нужно было сообщить ему об этом.
Она развернулась и пошла на кухню, сполоснула пару тарелок и снова повернулась к окну. Туман стал плотнее, и сейчас она едва могла увидеть море.
Телефон лежал на столе в гостиной. Она плюхнулась на диван и попробовала позвонить еще раз, снова безрезультатно. Ноутбук светился пустой страницей. За последние два дня она стерла больше страниц своей книги, чем написала.
– Черт, – закричала она.
Было здорово выплеснуть часть разочарования. Она закричала еще раз и с силой захлопнула крышку ноутбука. Встала и надела на себя верхнюю одежду.
Когда Лине вставляла ключ в замочную скаважину, чтобы запереть дверь, ей в голову пришла разумная мысль забрать с собой ноутбук и фотоаппарат. Она вернулась в дом, взяла технику и посмотрела, что еще могло бы привлечь взломщиков, потом отнесла сумку в автомобиль.
Пустая бутылка на полу перед пассажирским сиденьем, которую, должно быть, оставил Томми, каталась взад и вперед, когда Лине маневрировала по ухабистой гравийной дорожке. Бутылка лежала там вместе с пустыми пакетами из-под булочек и старыми парковочными квитанциями, впечатанными в резиновый коврик. Она почувствовала, что сейчас ее раздражает все, связанное с Томми.
Когда Лине выехала на дорогу, туман рассеялся, но холодная вуаль дождя ухудшала видимость. Единственное, что могли стеклоочистители, так это гонять воду по стеклу, что сделало поездку в Осло весьма непростой. Когда она добралась до квартиры, за правым ухом зародилась все усиливающаяся головная боль.
Она закрыла дверцу автомобиля и посмотрела вверх на фасад здания. На кухне горел свет, но Лине знала Томми достаточно хорошо и подумала, что он уже дрыхнет в кровати, поскольку, как всегда, лег спать, не выключая свет.
Она отперла дверь ключом, и Томми высунул голову из кухни.
– Лине?
Она поставила сумку и подошла к нему.
– Почему ты не подходишь к телефону, когда я звоню?
Томми бросил взгляд назад, и Лине обнаружила, что он не один. Длинноволосый мужчина стоял, склонившись над кухонным столом, и смотрел на нее. Перед ним лежали бумаги и фотографии. Томми высился в дверном проеме, не давая девушке пройти внутрь.
– Я немного занят сейчас, – попытался он объяснить.
Мужчина позади него заторопился. Смахнул бумаги со стола в наплечную сумку.
– Что здесь происходит? – поинтересовалась Лине.
Мужчина с сумкой протиснулся мимо Томми.
– Мне уже пора идти, – сказал он и проследовал мимо Лине, даже не поздоровавшись с ней.
– Кто это был? – спросила Лине и посмотрела на захлопнувшуюся за мужчиной дверь.
– Я не могу… – начал было Томми, но прервал сам себя: – Это связано с «Шазам».
Лине зашла на кухню и встала спиной к кухонному гарнитуру.
– Что это вообще было такое? – спросила она и кивнула на пустой стол.
– Сейчас столько всего происходит, – попытался выкрутиться Томми. – Я не смог тебе поэтому позвонить. Я не могу все объяснить.
– Попробуй, – сказала Лине.
– Не сейчас. Есть некоторые дела, которые мне необходимо решить. – Он взял куртку со спинки стула. – Ты останешься? Я имею в виду, твой загородный отдых подошел к концу?
Она обреченно покачала головой.
– Знаешь что? Это…
– Мне только нужно несколько дней, – перебил Томми. – Все уладится. Пожалуйста, наберись терпения!
– Терпения больше нет, – отрезала Лине и направилась к двери. – Я уезжаю, и когда я вернусь, тебя здесь быть не должно. Ни следа твоего.
– Но…
Она отмахнулась от него распрямленной ладонью, показывая, что не хочет больше слушать. Схватила куртку на ходу и вышла. Слезы душили ее, и она не хотела, чтобы он это видел.
Руки дрожали, когда она вставляла ключ в замок зажигания. Она не стала проворачивать ключ сразу, позволила всем чувствам излиться. Она рыдала и хватала воздух ртом, не понимая даже, почему так сейчас реагирует. Казалось ужасным предательством, что Томми привел эту невыносимую часть своей жизни в ее дом.
Она прижала руку к груди. Вдохи были глубокими и сиплыми, ей понадобилось время, чтобы вернуть контроль над дыханием, но в конце концов ей вроде бы это удалось. Она сглотнула и вытащила несколько салфеток из бардачка, вытерла нос и глаза.
Было тяжело собраться с мыслями. Она могла заехать в редакцию, просто чтобы убить время, но когда кинула взгляд в зеркало, поняла, что ее внешний вид вызовет слишком много обременительных вопросов.
