- Что за Алла? - живо заинтересовалась Марина.
- Ну, Алла! Та докторша, которая спасла девочку. Она же его подружка чуть ли не со студенческих лет.
- Ага. Это уже становится интересным. Подружка значит?
- Брось, Марин, - она помотала головой. - Это не то. Она практически друг семьи, и Оленьку спасла.
- И что? Что это меняет?.. Ты много можешь мне привести примеров чистой дружбы мужчины и женщины?
- Они дружили ещё в институте. Причем дружили компаниями: девочки-медички и мальчики-технари. Все, кто хотел, давно уже переженились.
- Я тебе не о том говорю! Ты уши прочисти и слушай! Не старая ещё баба, врачиха, лучше других знающая, что девочка - дочь Олеси. Плюс к тому, у нее, наверняка, остались подтверждающие это документы! Плюс, она отлично понимает, что можно провести генетическую экспертизу! Плюс, наверняка, спасибо Вадику, ориентируется в твоих болячках! Да и потом, не верю я в старых подружек! Не верю, хоть ты меня убей!.. Она в доме у вас часто бывает?
- Не очень часто - нормально, - Лиля все ещё пыталась сохранять скептическое выражение лица, но сердце уже провалилось холодным камешком в живот.
- ... Приходит к вам домой в твое отсутствие?
- Да, бывает, я гуляю с Оленькой...
- Так чего же тебе ещё надо? Чего тут мудрить? Есть у неё возможность в твоих вещах порыться? Есть возможность волосы с расчески собрать?
- Марина, ты просто не понимаешь, что говоришь!
- Я-то как раз понимаю! Олесю убили, тебя посадили, Бокарев получил денежки, а потом женился на старой подружке... Что, скажи, тебя смущает?
- Валеркина дача! - почти выкрикнула она. - При чем тут Валерка? Это же был самый главный косяк в мою сторону! Дело-то все в том, что Вадим о Валере ничего не знает. Ничего! И Алла, соответственно, тоже!
- Ну, извини! - Марина развела руками. - Тогда ничем помочь тебе не могу. То мы ищем любовницу, а то вдруг выясняется, что любовница про дачу знать не могла и, соответственно, вообще тут ни при чем!.. Что, твой роман с Киселевым - засекреченная информация?
- Не засекреченная, но каким-то образом она должна была всплыть? Я знала, ты знала...
- О! Еще скажи, что это я - Бокаревская любовница!
- Я не о том.
- Слава Богу, что не о том... Да может твой Вадик знает все тысячу раз? Кто угодно с работы мог при нем на эту тему болтать.
- Кто?
- Слушай, а я знаю?.. Просто это самое логичное объяснение. Услышал, запомнил, где-то в голове отложилось. А то что не заговаривал никогда с тобой о Валерке - так извини, с какой бы радости ему сцены ревности тебе устраивать?
От жары и дыма начинал тупо болеть затылок. Лиля подумала о том, что надо принять таблетки, и ещё о том, что Кира Петровна может забыть дать Оленьке морковный сок. По рулету на столе медленно ползала маленькая муха, она согнала её рукой.
"Алла, Алла, Алла", - звенело в голове. Имя напоминало звучанием слово "алиби", и от этого делалось совсем тошно... Об Алле она подумала бы в последнюю очередь, если б не Маринка с её убийственной логикой.
А, в самом деле, почему не Алла? Женщина, которая уже много лет рядом с Вадимом, женщина, которая знала тайну Оленьки, женщина, которая имела возможность доказать, что девочка - дочь Олеси. Женщина - врач. Умный, опытный врач, которому, раз плюнуть, разыграть приступ болезни Рено и заставить следствие ткнуться носом в её, Лилину, медицинскую карточку.
- Ладно, спасибо тебе, - она поднялась с дивана. - Мне просто сейчас надо привести в порядок мозги и спокойно во всем разобраться. И еще, я хочу тебя попросить... В общем, не обмолвись нигде, пожалуйста, что я к тебе заходила.
- Ага! И ещё попроси меня отдельным пунктом не бегать в милицию и не писать заявление в прокуратуру, - усмехнулась Марина. - Странная ты какая-то, честное слово!
Они простились в дверях. Маринка, как раньше, вышла на лестничную клетку дожидаться, пока до десятого этажа догромыхает лифт.
- А помадой какой твоя Алла пользуется? Не кофейной часом? - спросила она, когда Лиля уже готова была шагнуть в кабину.
- По-моему, розовой. А что это меняет?
- Ничего, - согласилась та. - Ничего не меняет.
Лиля вяло махнула рукой, зашла в лифт и нажала на кнопку первого этажа. Кабина мягко поехала вниз, а она прислонилась затылком к прохладной стене и прикрыла глаза. В голове все перемешалось: вата, измазанная кофейной помадой, полные, четко очерченные губы Аллы, пучеглазый львенок на Маринкиной полке и что-то еще... Было что-то еще...
Она не могла понять, что именно её тревожит, да и не хотела сейчас разбираться в нюансах ощущений. Все это отодвинулось на второй план вместе с заботами о морковном соке.
"Я ведь даже не знаю её отчества?"
Лифт остановился, створки разъехались.
"При чем тут отчество?.. Оленька, Вадим! О, Господи!"
В лицо пахнуло раскаленной уличной пылью.
"Алла..", - как о чем-то незнакомом и страшном подумала она и вышла из подъезда.
* * *
То, что её уволили, как-то не укладывалось в схему и тревожило, смущало точно так же, как Валеркина дача.
- Денисова уволилась по собственному желанию, - спокойно объяснила заведующая клиникой. - Ищите её по домашнему телефону... Мне бы даже не хотелось вспоминать об этом педиатре.
Ее уволили... Это было вполне естественно. Приходила милиция, подняли истории родов полуторогодовалой давности, что-то там раскопали... Алла Денисова спасла новорожденную недоношенную девочку. Алла Денисова без всяких на то законных оснований отдала ребенка в чужие руки и выписала фальшивые документы... Ее уволили со скандалом.
Райончик, в котором она жила, был так себе. Панельные пятиэтажки, девятиэтажные дома серые от сырости. Настоящие джунгли корявых деревьев и кустарников вокруг крошечных детских площадок и гаражей.
Телефонный разговор Лилю не устраивал. Она должна была видеть её глаза. Уже не было ничего - ни обиды, ни страха. Только воспоминание об Аллином голосе, который, как ей уже теперь казалось, очень сильно напоминал тот голос в телефонной трубке. Немного помех, немного хрипотцы...
- А вы в какую квартиру, девушка? - спросила пожилая дама, набирающая код на замке подъезда и загораживающая от Лили плечом последовательность цифр.
- В сорок восьмую.
- А-а! - тон был несколько странным, но, в принципе, мог означать что угодно. И то, что к одинокой непорядочной Денисовой кто только не ходит (мужчины? А может Вадим? Может, в самом деле, Вадим?), и то, что Алла, наоборот, вполне благонадежна, а значит, гостью можно запустить в подъезд.
Дама вышла на шестом этаже, Лиля доехала до восьмого. Сильно и зло, боясь растерять уверенность, надавила на кнопку звонка. Алла открыла сразу. Она, видимо, причесывалась перед зеркалом, висевшим в прихожей. На полочке лежал фен и стояла открытая баночка с немецким гелем. Ногой отодвинула белые босоножки, мешающие пройти, спросила только:
- Ты одна или с Вадимом?
- Я одна, - ответила она нервно. - Ты разве не знаешь, что я в розыске?
- Знаю: Вадим звонил... Давай только сразу: чего ты от меня хочешь? Все показания я уже дала, так что изменить ничего не смогу. Пользы от меня никакой и вреда уже тоже.
- При чем тут польза?
- А зачем ты тогда явилась?
На лестничной площадке громко хлопнула чья-то дверь. Лиля вздрогнула и на секунду отвела взгляд от Аллиного лица. Когда же снова взглянула на нее, обнаружила, что та совсем чуть-чуть сместилась вдоль стены прихожей и теперь стоит ближе к телефону. Рука возле трубки, поза - застывшее напряжение. Она вдруг ясно поняла, что та пытается изобразить страх (как же! В дом пришел убийца! Звонить в милицию! Караул! Спасите!), и внезапно почувствовала мучительное желание рассмеяться.
- Алла! Ну, и зачем это? - короткие, булькающие спазмы рождались у неё в горле. - Ты же - взрослая, умная женщина. Зачем этот цирк? Что ты хочешь показать? Что страсть, как меня боишься, и если я кинусь на тебя с топором, тут же позвонишь в "О2"?.. Алл, ну ты же не можешь не понимать, что пожелай я разнести тебе голову, ты даже на нолик нажать не успеешь - не то что сообщить адрес!.. И, вообще, ты никуда не позвонишь.
- Почему? - спросила Алла вполне спокойно и убрала обе руки в карманы домашних светлых брюк.
- Потому что однажды ты уже позвонила. И назвала мне место встречи, а ещё телефончик. Потому что я пришла в "Камелию", а в двенадцать, как мне и было велено, вышла позвонить. А в это время другая женщина... я сильно подозреваю, что это была ты... продемонстрировала всему кафе свои, якобы, синие пальцы... Мне продолжать?
- Как хочешь.
- Значит, продолжу... Я не думаю, что головы Олесе и её мужу ты проломила собственноручно: наверняка, был кто-то еще. Но помада у нас под зеркалом - это ты, но "Турбуленс" - это ты. Ты ведь пользуешься "Турбуленсом"?.. И телефонные звонки - это ты, и план, наверняка, твой - с начала и до конца. Убить Олесю, отправить в колонию меня, помочь Вадиму оформить удочерение, а потом выйти за него замуж и вместе пользоваться полученным наследством...
