Вообще сейчас она гораздо больше интересовалась другим вопросом: почему гид шато Талле и добропорядочная девица – настолько добропорядочная, что даже родному жениху до свадьбы отказывает в сексе! – носит с собой оружие? До того как появилась Бланш, никакого пистолета в башне не было. Алёна провела тут достаточно времени, могла бы заметить. А кроме того, помнила, как что-то стукнуло перед тем, как Бланш начала осматривать ящик с песком и рыться в нем. Девушка явно положила на пол пистолет, а значит, перед тем оружие было у нее в руках. И она вошла, держа его наготове, в комнатку, где предположительно пряталась какая-то туристка.
И что, хотелось бы знать, Бланш намеревалась сделать с этой туристкой? Просто припугнуть, чтобы не шлялась по шато бесконтрольно? Или девочка намеревалась стрелять сразу? На поражение? Газом или пулей? Ну-ну, выходит, шаг вправо по замку, шаг влево – и ага… Отсюда, из башни, выстрел вряд ли был бы услышан, тут такие стены, такая высота…
Кроме того, навинчена на ствол забавная штучка. Алёне приходилось как-то видеть глушитель, на нее однажды уже был направлен пистолет с глушителем…[46]
А надевают глушители на газовые пистолеты?
Наверное, да. Какая, собственно, разница? Или есть разница? Вот бы проверить, газовый он или нет… Вопрос о-о-о-очень интересный… о-о-о-очень многое от него зависит…
Проверить можно было только одним способом – методом научного тыка. И Алёна немедленно произвела этот тык следующим образом: достала из кармана бумажный платок, прихватила им пистолет – а как же, читывали мы детективы и, что характерно, даже писывали их, наслышаны про отпечатки пальцев! – подошла к окну, выходящему не во двор, а в другую сторону, так сказать, на природу, высунула руку, подняв ее как можно выше, – и выпалила в небеса.
Пистолет издал звук, напоминающий насмешливое фырканье. Наверное, его насмешил метод научного тыка.
Потом Алёна сообразила, что это и был выстрел.
И в то же мгновение ее ожгло ужасом – а что, если где-нибудь там, в небесах, пролетает самолет? И пуля долетит до него?
Вообще такая мысль могла долететь только до нашей чокнутой, как называли ее некоторые, писательницы-детективщицы, да и то лишь на миг. Почти сразу Алёна вспомнила, как где-то читала: пистолетная пуля пролетает максимум двести метров. А самолеты передвигаются все же на высоте около десятка километров.
В следующий миг она почувствовала, что ничего не чувствует. В смысле, никакого особого запаха до нее не донеслось. А ей приходилось стрелять из газового пистолета, причем тоже из «беретты», так что был случай убедиться, какое невыразимое амбре разливается потом вокруг[47]. Даже если палить в белый свет как в копеечку, вот как сейчас, хоть самая малая толика запаха должна была остаться. Но ее нет.
Значит, «беретта» не газовая. Значит…
Алёна задумчиво вытерла нос и спрятала платок в карман.
Ситуация поражала воображение: юная Бланш, гид замка Талле, идет в Башню Лиги, где в это время якобы находится русская туристка, причем повинуясь чьему-то приказу, идет, держа на изготовку боевое и весьма убойное оружие.
Кто ее послал? Беарн? Чем его так напугала Алёна? Тем, что пригрозила напустить полицию на его дочурку-браслетоманку? Или чем-то другим?
Или Бланш отправилась в башню, получив приказ не от Жибе? Или вообще «беретта» была ее личной инициативой?
И что, она вот так с порога начала бы бить на поражение? А потом, что ожидало бы потом окровавленный труп Алёны Дмитриевой? Его что, сбросили бы с башни – типа, русская туристка сама свела счеты с жизнью? Нет, следы от пуль вполне могут обнаружить. Или ее запихали бы в один из этих джутовых мешков? Типа, стоят у стены стройматериалы, ну и стоят, кто в мешок вообще станет заглядывать…
Господи боже ты мой, как написано в одном чудном романе! А вдруг исчезнувшая Чжэн именно там? Запах краски вполне способен довольно долго перебивать все прочие запахи, а тут очень сильно ею воняет.
Вообще ломать себе голову и строить версии можно до бесконечности. Однако уже пришла, кажется, пора угомониться, перестать играть с фортуной в русскую рулетку – пришла пора звать на помощь кавалерию. И поскорей – пока Бланш не вспомнила, где, раззява такая, оставила пистолет, и не пришла сюда за ним.
А что, если…
Мгновение буйное воображение русской писательницы рисовало ей картины того, как она дожидается Бланш, наставляет на нее пистолет и принуждает – руки вверх, шаг вправо, шаг влево – спуститься во двор. А там…
Когда-то давно-давно Алёна смотрела очень классный и очень страшный американский фильм «Гонки с дьяволом». Про то, как две супружеские пары, путешествующие в «домике на колесах», случайно стали свидетелями человеческого жертвоприношения, совершенного сатанистами. Их заметили, пустились в погоню. И все люди в округе, к кому те четверо обращались за помощью, оказались членами этой секты, причем во главе с шерифом. И вот сейчас Алёна не была убеждена в том, что в Талле и в Тоннере остался хоть один нормальный житель, не замешанный в ограблении шато.
То есть она преувеличивала, конечно, на самом деле пять-шесть жителей всего-навсего замешаны, но замешаны круто…
И тогда Алёна позвонила человеку, который, можно ни минуты не сомневаться (какое, кстати, счастье – не сомневаться хоть в чем-то!), уж точно не был ни в чем замешан.
– Мариночка, спасибо тебе большое-пребольшое за эсэмэски! А могу я тебя еще кое о чем попросить?
– Попроси, – засмеялась Марина.
– Сделай милость, возьми в спальне мои джинсы… они на кровати висят, коротенькие такие, с висюльками на штанинах, у них еще булавка вместо пуговицы… и посмотри в карманах: там должен быть билетик лиловенький на Roissy Bus.
– Что?!
– Билетик на автобус. Пожалуйста, солнышко, не спрашивай ни о чем! Просто найди его.
– Хорошо, – терпеливо проговорила Марина.
Алёна принялась слушать, как подруга, держа в руке трубку, поднимается по скрипучим ступеням на второй этаж, как отворяет рассохшуюся дверь, проходит к кровати… Потом голос Марины произнес:
– Нету там никакого билетика.
– Как нету? – озадачилась Алёна. Но тут же спохватилась: – А, я ведь уже в халате была, когда его смотрела! Значит, в кармане халата моего он должен быть.
К счастью, на сей раз она не ошиблась, билет нашелся в халате, и Марина послушно сообщила, что на нем стоит число – четыре дня назад – и время 13.50.
Так-так… Тот, кто зашифровал на билете номер телефона, уезжал из аэропорта Шарль де Голль за день до происшествия в замке, причем его автобус отправлялся в 13.50. Видимо, в тот день человек прибыл в Париж… Откуда? И зачем? Не затем ли, чтобы участвовать в ограблении Талле?
– Марин, спасибо тебе невероятное! – с чувством произнесла Алёна. – А теперь скажи… в смысле, ну… ты не сочтешь меня сумасшедшей, если я попрошу тебя позвонить той твоей знакомой, русской девочке, которая замужем за французским полицейским и которая нам зимой помогла телефон узнать… Может, она нам еще раз поможет?
– Какой телефон тебе нужен? – настороженно спросила Марина, и голос у нее был такой, словно она не верит своим ушам.
– Диего Малгастадора, – виновато ответила Алёна. – Ты только не сердись, ладно?
– Ты шутишь, что ли? – растерянно проговорила Марина.
И тут… тут что-то словно прошелестело в воздухе, наполнявшем комнату в Башне Лиги. Наверное, ангел-хранитель начал махать крыльями, пытаясь предупредить свою чрезмерно любопытную подопечную, которой уже грозила участь небезызвестной Варвары. Во всяком случае, у Алёны вдруг мурашки по спине побежали.
Она насторожилась, прислушиваясь.
– Марина, все, мне уже некогда, меня… – Писательница осеклась на слове «ищут». Нельзя чрезмерно пугать подругу, может, все еще обойдется. Алёна просто хотела, как практичная Дева, соломки подстелить, если Дракон вдруг будет падать. – Марина, пожалуйста, не перебивай, просто запомни. Я сейчас в Талле, в Башне Лиги. Скажи Диего, пусть проверит, не прилетел ли Вассерман в Париж в то время, которое совпадает с указанным на билете. Тренер был на экскурсии в Талле вместе со мной. А еще тут была его жена. И оба свое знакомство тщательно скрывали. И Беарн делал вид, что их не знает. Только я уверена: они замешаны. Боюсь предположить, но мне кажется, вся охрана замка и все турбюро тоже. Во всяком случае, точно – начальник охраны и его дочь. И еще пусть Диего обратит внимание на карту Парижа в замке. И спросит у Манон Маро в Троншуа, почему она называла Чжэн шлюхой. Кто из мужчин к ней ездил? Беарн? Или…
– Алёна! – в отчаянии завопила Марина. – Я ничего не понимаю! И ничего не запомню! Давай я лучше…
Шум крил небесных стал громче, и Алёна замолчала, вслушиваясь.
– Все, Мариночка, я тебя люблю, и девчонок тоже, – пробормотала едва слышно. И отключилась.
Кажется, не пугать Марину не вышло… Ладно, если все обойдется, Алёна вымолит прощение. А если не обойдется, Марина и так простит.
