Женя молча кивнула. В комнату ввалилась Дашка с бутылкой вина в одной руке и полным стаканом в другой.
– Видишь, Полинка, гости у нас. Я ей сказала, что у тебя день рождения. Будем отмечать. Тебя Дина, что ль, зовут? Я эсэмэску прочитала на твоей мобиле: «Дина, срочно позвони». Ты не позвонишь, мобилу я отключила. У сестры моей голова болит. Ну, давай, Дина, выпьем за знакомство. Это тебе стакан персональный, а мы с Полинкой будем по очереди пить из горла. Там чашки есть, но они позеленели от грязи, я их драить не собираюсь. Давай пей, – Дашка села в кресло и положила пистолет на стол, явно наслаждаясь испугом своих пленниц.
Женя вдруг закашлялась и стала задыхаться.
– Даша, воды мне, пожалуйста, принеси. Меня тошнит, плохо как-то.
– Щас, – Даша встала, взяла с собой пистолет и пошла на кухню.
– Не пей, – зашептала Женя. – В стакане снотворное.
Она быстро встала и побежала в ванную. Дина услышала, как она оттуда позвала:
– Даша, я здесь, меня сейчас вырвет. И голова кружится. Я падаю!
Дина быстро огляделась. Увидела на столе какую-то пыльную вазочку и вылила в нее содержимое своего стакана. Затем протерла его носовым платком и налила вино из бутылки. В бутылку влила жидкость из вазочки и взболтала. Может, на эту безумную снотворное подействует?
Они вошли в комнату, как близкие родственницы. Женя, постанывая, позволила себя тащить этому извергу в юбке. Дина изумленно смотрела на Дашкино лицо: оно было умиленным и растроганным, как у кормящей матери. Женя быстро взглянула на Дину. Та выразительно кивнула на бутылку и отрицательно покачала головой. Женя легла и слабо произнесла:
– Я пить ничего не буду. Просто не смогу проглотить.
– Ладно. Мы сами, – согласилась Дашка. – А потом я котлеты на сковородку брошу. Когда жрать захотим. Давай, Динка, за Полинку, – она внимательно смотрела, как Дина пьет из своего стакана, а затем жадно стала пить из бутылки. – Сушняк, – объяснила она, поймав взгляд Дины. – Ведите себя хорошо, мне в сортир надо.
– Почему она тебя называет Полинкой? – шепотом спросила Дина. – Мне сказали, тебя Евгенией зовут.
– Да. Она тоже знает. Но Даша абсолютно сумасшедшая. Мне кажется, она может нас убить.
* * *
Дине казалось, что этот кошмар длится вечность, но она смотрела на часы и знала, что Дашкино настроение изменилось полчаса назад. Это было похоже на грозовую тучу, которая неотвратимо наползала, сгущалась, впитывала в себя воздух и в любую минуту могла разразиться громом и молнией. Женя сжалась в комочек на диване, Чарли громко и взволнованно дышал на полу, а Дашка сидела напротив Дины, не сводила с нее злобных, подозрительных глаз и без конца задавала одни и те же вопросы, не слушая ответов и сознательно разжигая в себе свой чертов огонь.
– Так ты че сюда приперлась, говори. Что за дворник такой, я не знаю. Да я тут живу! Я эту хату снимаю! Говоришь, машина наша тебя заморачивает? На хрен она нам нужна, эта машина! Мы с Полинкой завтра три таких купим. Так за каким чертом ты к нам прилипла?
Снотворное на Дашу подействовало совсем не так, как на обычных людей.
– Даша, ты же помнишь, я не хотела заходить. Ты сказала, что у вас день рождения…
– Я тебе сказала? Так ты на меня бочку катишь? – Дашкин голос звучал хрипло и страшно, глаза побелели, ноздри раздувались. Дина чувствовала смертельную усталость и отчаяние. Они были отрезаны от всего мира этой глухой ночью, наедине с убийцей.
– А спорим, ты мне все сейчас расскажешь? Спорим на часы с бриллиантами? Я только сначала сама тебе кое-что расскажу. Как я фраера одного сделала.
Дина прикрыла глаза и откинулась на спинку кресла.
– Дай мне поспать минут пятнадцать. И сама отдохни. Мы целую ночь так сидим.
– Ты что, поспать сюда притащилась? «И сама отдохни»! Нашла себе лохиню. Да у меня в рюкзаке столько баксов, сколько ты за всю свою жизнь не видела. Мне все нипочем, могу всю ментовку купить. А ты, случайно, ментов с собой не привела? Если привела, буду по кусочку отрезать от тебя и твоей собаке в пасть запихивать.
Дашка вдруг вскочила, метнулась к рюкзаку и стала медленно приближаться к Дине с ножом в руке.
– Нет! – вдруг отчаянно закричала Женя. – Не трогай ее! Не подходи к нам! Я убью себя! Я на помощь позову!
Дашка изумленно оглянулась.
– Ты за нее? Ты за нее против меня? Опять? Ты забыла, как… – По лицу Дашки пробежала судорога, она оглянулась в недоумении, как после глубокого сна.
– Че за хрень? Ты не Полинка. Вы подставить меня хотите. Ах вы, суки поганые. Вы не выйдете отсюда.
«Дарья Майорова! – вдруг раздался за окном голос, который показался всем громовым. – Вы окружены. Немедленно выпустите заложниц и сдайте оружие. Только в этом случае мы гарантируем вам жизнь».
– Во как! – присвистнула Дашка. – Они уже тут. Менты вонючие.
Через секунду она держала пистолет у виска Жени.
– Пошли на кухню, – скомандовала она Дине. – Там мобила твоя.
Дина пошла на кухню, рядом, прижавшись к ее ноге, осторожно, как по минному полю, брел Чарли, а Дашка тащила Женю, не сводя с Дины злого взгляда.
– Так, бери телефон, включай и звони кому хочешь в этом доме. Пусть идут к ментам и говорят твой телефон. Я скажу свои условия.
Дина позвонила.
– Сережа, ты здесь?
– Да.
– Она хочет, чтоб ей позвонили по моему телефону. У нее условия.
– Сейчас.
Дашка издевалась, куражилась, изобретала варианты не меньше часа. То она хотела десять миллионов долларов, то самолет, то поезд. Павел Иванович выступал с встречными предложениями, но когда всем начинало казаться, что дело сдвинулось с мертвой точки, Дашка заявляла:
– Да пошли вы все! Подавитесь своими баксами, самолетами. Ментам верят только лохи. Щас буду выдавать трупы. Начну с собаки.
Дина изо всех сил сжала спинку тяжелого стула. Если эта мразь хотя бы посмотрит на Чарли, она обрушит стул на ее сумасшедшую голову. А дальше… Дальше пусть будет что угодно. Это больше выносить невозможно.
Дашка резко оглянулась и уставилась на Дину бешеным взглядом. Она как будто прочитала ее мысли! И Дина сказала тихо, почти сочувственно:
– Ты что, не поняла? Если с кем-то из нас что-то случится, ты не выйдешь отсюда живой. Тебе нужно согласиться на какой-то вариант.
– Это ж чего ради? Чтоб на зоне париться?
– Ради того, чтобы твоя настоящая Полинка не узнала, что тебя пристрелили, как взбесившуюся преступницу.
– Ты знаешь Полинку?
– Я слышала о ней. Очень красивая девочка. И очень больная. Ей на днях очередную операцию будут делать. Она надела на счастье твой кулон.
Дашка вздрогнула. Дико взглянула на занавешенное окно.
– Звони этим крысам. У меня условие.
Когда Дина передала ей телефон, она завопила:
– Пусть привезут Полинку! Я хочу видеть сестру. Потом сдамся.
– Об этом не может быть и речи, – глухо сказал Юрий Майоров. – Сейчас ночь. Мой больной ребенок и моя несчастная жена спят. Завтра мы поедем в больницу уточнять срок операции. Да и не в этом дело, Сергей. Мы знать ничего не хотим об этой твари. Она нас уничтожила. Делайте с ней что хотите. Договаривайтесь или нет, мы к ней отношения больше не имеем. Неужели не ясно? Мне очень жаль, что кто-то может пострадать. Но у вас вся милиция, оружие. Обойдитесь без одного больного ребенка, который уже и так страшно пострадал. Нет, не обсуждается. Полинку из дома возьмут только через мой труп… Клара, почему ты встала? Это Сергей из Москвы. У него дело, но мы уже все решили… Не нужно, Клара.
Но она взяла у него трубку.
– Сергей, объясните теперь все мне, пожалуйста. Две девушки? Нет, она больше никого не убьет. Присылайте машину.
* * *
Женя плакала. У нее были мокрыми волосы, лицо, руки, шея, потемнела от слез шелковая набивная ткань пальто. Время от времени она виновато смотрела на Дину и тихо говорила:
– Это ужас какой-то. Я не могу остановиться.
– Ничего. – Дина незаметно коснулась ее руки. – Это напряжение так выходит. Ничего. Осталось терпеть недолго.
– Я уже ни на что не надеюсь, – прошептала Женя.
Они обе посмотрели на Дашку. Она сидела у стола и что-то вырезала на нем ножом. Когда Дина встала, она резко повернулась к ней.
– Говоришь, она носит мой кулон?
– Конечно.
– Она правда красивая?
– Да, очень. Даша, разреши мне вскипятить чаю Жене и дать воды собаке.
– Валяй. Только без глупостей. Я стреляю без предупреждения. Сначала руки прострелю, потом – ноги.
– Может, хватит меня пугать? – Дина в упор посмотрела на Дашу. Прозрачные зеленоватые глаза встретились с исступленными, немигающими, темно-серыми.
Дашка отвела взгляд первой. Опять ступор, как с Кларой. Да пошли они все. Дашкину голову вдруг тисками сжала сильная боль. Она с трудом поднялась и проговорила, еле ворочая языком:
– Все со мной. В ванную. Мне надо умыться. Чтоб я вас все время видела.
Женя и Дина стояли в двери ванной и смотрели, как Дашка поливает себя холодной водой. Вода лилась на голову, на одежду, на пол. Потом она встряхнулась как собака и все вернулись на кухню.
