– Но он все равно не сумел бы провести сделку в обход Митрохина!
– Верно. Дел Рожков натворил почище, чем сам Усман в лучшие годы, причем действовал так грязно, что, возьмись за дело какой-нибудь головастый следак, его давно бы повязали! Рожков утверждает, что не собирался убивать Илью, а хотел только пригрозить ему оружием, но Илья решил, что может вырвать пистолет из рук противника. Завязалась драка, и он был убит случайным выстрелом.
– Ты в это веришь?
– Сама посуди: он явился в «Фармаконию» с оружием, украденным у Кречета! Потом пистолет оказался у Анатолия в шкафчике – и заварилась вся эта каша. Жаль, что с тех пор, как Рожков узнал о слежке Усмана, он бдительно следил за тем, чтобы ситуация с прослушкой и камерами не повторилась. А то у нас в руках могла бы оказаться отличная запись убийства Ильи Митрохина с Рожковым в главной роли!
– А кто же напал на Тимура и Олега?
– Тимура избили охранники из «Фармаконии»: перед ними стояла задача напугать детектива, но они слегка перестарались. Его состояние улучшилось, я выяснял, и есть надежда на полное выздоровление. Как только Кутаев сможет давать показания, мы их тоже подошьем к делу – ничего лишнего в нашей работе быть не может. От нападения на Олега Рожков открещивается, но мы его раскрутим, дай только время.
– А Артамонов погиб случайно или ему тоже Рожков посодействовал?
– Не знаю. Знаю, что он пытался его купить – не вышло. Угадай, кто защищает Рожкова?
– И кто же?
– Господин Минкин!
– Тот самый, который пытался посадить Толика?
– Он, родимый. Минкин – мужик осторожный, и Рожков слова не говорит без его указки. Он стоит на том, что смерти обоих Митрохиных стали результатами нелепых несчастных случаев, а избиение Кутаева, как ты понимаешь – не убийство. Правда, присутствует еще и статья о мошенничестве и заведомом нанесении вреда пациентам, употреблявшим «Голудрол», но последнее, к сожалению, доказать трудно: Рожков может сослаться на то, что все документы подписывал лично Митрохин, а он – всего лишь исполнитель его воли.
– А как же показания старшего фармацевта и других сотрудников?
– Мы попытаемся что-нибудь сделать. Можно радоваться хотя бы двум вещам: твой Кречет свободен, как ветер, да и «Голудрол» уйдет с рынка навсегда, и больше никто от него не пострадает!
– Слушай, Сережа, а как Рожков, не имеющий отношения к уголовной среде, умудрился отыскать людей, которые выполняли для него грязную работу?
– Ну, старушка, в наши дни это не проблема – в Интернете полно людей, за умеренную плату готовых на все! Если бы делами занимался Усман, он действовал бы более изощренно, но Рожков избегал обращаться к нему, так как намеревался его «кинуть», да и помнил о компромате, имеющемся у Усмана. Короче, Рожков боялся вести с ним общие дела, а потому вынужден был действовать самостоятельно. Хотя есть у меня одна мысля насчет «поставщика» подобных услуг…
– Какая?
– Понимаешь… Минкин этот – тип скользкий, его голыми руками не возьмешь, но он частенько защищает людей, имеющих широкую известность в уголовном мире. В этом ему просто равных нет – в следственном комитете его все ненавидят!
– Думаешь, он мог искать исполнителей для Рожкова?! – в ужасе спросила я.
– Чем черт не шутит… Но его нам не взять: Минкин – это даже не Усман, к нему не подобраться! Но нам ведь и не нужно, да? То, что нужно, мы сделали…
– Да, но сколько людей пострадало! – перебила я. – Мне удалось связаться с человеком, который знает, откуда появился «Голудрол». Он прислал мне документы, так что я готова передать их тому, кто будет заниматься данным делом.
И я рассказала Сереже о том, что узнала от Авнера Ассера.
– Трудно представить, – добавила я, закончив свой рассказ, – что одно и то же несостоятельное лекарство может до бесконечности перепродаваться, пока не достигнет конечной точки, где найдется человек, достаточно нечистый на руку, чтобы пустить его в продажу, невзирая на вред для здоровья!
– Это что! – усмехнулся Сергей. – Я вот недавно был на совещании в Москве и там узнал, что одна так называемая фармацевтическая компания ухитрилась получить статус госзакупочной, торгуя поддельными лекарствами, представляешь? Не просто плохими или некачественными, а полной «липой» – какими-то порошками, не имеющими никакого действующего медикаментозного состава! И не просто кому-нибудь продавали, а пациентам с диагнозами СПИД и рак, даже детские онкологические клиники их закупали!
– Господи, как же так! – возмутилась я. – Люди ждали результата, его не было, а время-то упущено!
– То-то и оно, – кивнул Сергей. – Цинизм дельцов в этом бизнесе поражает воображение. У нас система такая: если бы чиновники на местах не брали взяток, как бы эта фиктивная «фирма» попала в госзакупки? Да ее бы и близко не подпустили к тендеру! Когда все вскрылось, выяснилось, что вся компания – директор-владелец да главный бухгалтер, а также с десяток рабочих-гастарбайтеров, разливающих «зелье» в подвале, на скорую руку переделанном под мини-заводик. Так что, в этом мире много зла, но радует то, что хоть кто-то пытается что-то сделать… Ты молодец! – вдруг добавил он, хлопнув меня по плечу. – Если бы не ты, кто знает, как далеко зашло бы это дело? Рано или поздно, возможно, что-то бы и всплыло, но к тому времени «Фармакония» благополучно слилась бы с «Евромедом», а Рожков свинтил бы на океанское побережье, откуда его вряд ли достали бы. Разве что Усман бы подсуетился, ведь он мужик мстительный!
– Я же ничего не сделала! – недоуменно развела я руками в ответ на комплимент. – Елена Митрохина сама ко мне пришла, Усман – тоже сам явился… Наоборот, я чуть Светку не угробила, никогда себе не прощу!
– Не забывай, Анюта, что Митрохина пришла именно к тебе, а не к кому-то другому, – возразил Сергей. – Если бы вы с Дашкой не подняли волну, этого бы не произошло. Следовательно, и Усман бы не явился, не сдал бы нам Рожкова, и этот самый Рожков не заливался бы сейчас, как соловей в весенней роще, пытаясь переложить вину на кого угодно, только чтобы себя обелить.
– А это возможно?
– Думаю, нет – он в дерьме по самое не горюй! Во-первых, пистолет Кречета сыграет против версии о «случайном» выстреле, во-вторых, если помнишь, кто-то звонил Анатолию с телефона Митрохина – думаю, это был Рожков, пытавшийся подставить возмутителя спокойствия и убить двух зайцев одним выстрелом. А насчет того, что «сами пришли»… Скажу тебе по секрету: огромное количество дел раскрывается либо по горячим следам, либо именно так – когда люди приходят сами. Кого-то совесть мучает, кого-то страх, у других иные причины. Так что спасибо тебе, мать, за труды… Ты, кстати, на юбилей-то меня приглашаешь?
– На… юбилей?
Я едва не поперхнулась этим словом. Черт, черт, черт – Оксана ведь давным-давно просила меня посмотреть приглашения и сказать, что я о них думаю!
– А какое сегодня число? – сглотнув неприятный комок в горле, задала я вопрос.
– Десятое.
Черт, черт, черт!
– Да ладно, не парься, – ухмыльнулся Сергей, помахивая перед моим носом розовым конвертом.
– Что это?
– Приглашение – Дашка передала.
– Ах, паршивки… Значит, они уже все без меня обделали?
– Тебя дождешься! – развел он руками. – К счастью, у тебя достаточно детей, которые возьмут на себя заботы по устройству праздника. Твое дело – быть красивой и улыбаться…
– Да я вообще не хотела никакого праздника! – прервала я Сергея. – Что тут праздновать-то – что постарела еще на один год?
– Надо же родичей потешить? А до старости тебе, мать, еще далеко! Вот я, к примеру, еще собираюсь лет десять активно бегать… Может, мы тебя еще замуж выдадим, а?
– Чур меня! – замахала я руками. – Даже не шути так!
– Ну, тогда… Ах ты, господи, чуть не забыл самое главное! – И Сергей полез во внутренний карман пиджака. – Вот, держи!
В его руках был сложенный вчетверо листок бумаги.
– Что это?
– Для Марины.
– Для Марины?
– Ну, для сестрицы твоего Толяна, – пояснил он.
– От кого?
– От папаши ее, Юрия Апостолова.
– Ты все-таки его нашел! А вот Толик не смог…
– И немудрено: мужик-то на нарах чалится!
– То есть в тюрьме, что ли?
– Статья несерьезная – хулиганка, но повторная, так что еще полгодика за решеткой пробудет. Мужик он никчемный, но неплохой, в сущности.
– Ты с ним встречался?
– Встречался. Рассказал ему все о дочке… Он согласен сдать необходимые анализы.
– Он… он согласен, в случае совместимости, отдать Маришке почку?
– Я ведь так и сказал? Может, хоть одно доброе дело в жизни сделает, и на том свете ему зачтется!
– Ой, Сережа, какой же ты молодец! – воскликнула я, в порыве радости обнимая его ставшую почти необъятной фигуру. – Что бы мы без тебя делали?
– Жили бы и мучались! – широко улыбнулся он, нежно прижимая меня к себе.
* * *
Оксана размахнулась не на шутку: мой юбилей праздновали в ресторане на Лиговском проспекте – детки арендовали весь зал на втором этаже! И это оказалось мудрым решением, так как иначе не пришло бы столько гостей! Как только Оксане удалось найти всех моих друзей, даже институтских, бывших студентов и аспирантов – осталось загадкой, хотя Светланка по секрету призналась, что они с братом помогали тете Оксане, роясь в социальных сетях. Меню было разнообразным, шампанское лилось рекой, звучали веселые, умные тосты, и я удивлялась тому, что так противилась событию. Оксана взяла на себя роль ведущей, и я впервые открыла для себя дочь с совершенно новой стороны: оказывается, она отличная юмористка! Пришел и Генрих – с огромным букетом белых хризантем и длинной коробочкой, содержимое которой я решила оставить «напослепраздника».
