Лили посмотрела на меня:
— Я играла у фонтана.
Это был не вопрос.
— Хуана прибежала в комнату твоей матери, но ты попала туда раньше. Она увидела там тебя с Поларисом. Ты подбежала к матери и пыталась поднять ее. Поэтому твои руки были в крови. Ты трясла ее, или схватила, или что-то в этом роде. Хуана видела, как Поларис пытался оттащить тебя от матери.
— Поларис? Он пытался оттащить меня? Он убил мою мать? — Лили глотала воздух широко открытым ртом.
Я продолжала:
— Я выяснила не только это, Лили. Мне очень жаль, что я должна тебе это сказать. Рэймонд и Беверли были в комнате, когда Хуана туда вошла.
У нее на лице отразилось непонимание:
— Что? Что? Они были в Сан-Мигеле? В комнате моей матери?
— Да, — произнес голос у меня за спиной. Я повернулась и увидела Беверли. С нее стекала вода, от кожи валил пар. Голос ее был жестким, но ноги дрожали. Она взяла полотенце из кучи на краю шезлонга, где я сидела, и завернулась в него. Вторым полотенцем Беверли обернула голову, а третье набросила на плечи, и только после этого продолжила.
— Да, мы действительно были там. Мы были в Сан-Мигеле, когда убили Труди-Энн.
Она присела на край шезлонга Лили и положила руку ей на колено. Лили отшатнулась, и Беверли спрятала руку под свое полотенце.
— Я позову Рэймонда, — сказала она. — И мы тебе все расскажем.
Она встала и пошла в дом. Лили зажмурилась и закрыла руками лицо.
— Мне очень жаль… — и тут мне пришло в голову, что Беверли отправилась на поиски Рэймонда, чтобы согласовать их версии случившегося. — Сейчас вернусь.
Я побежала к дому, прошла через кухню, промчалась к задней лестнице, и чуть не упала на Исаака. Он сидел на нижней ступеньке и плакал, а одна из нянь пыталась смазать ему коленку перекисью водорода.
— Мама! — закричал он. — Я ударился!
Я посмотрела на него и поняла, что не смогу перехватить Беверли прежде, чем она поговорит с Рэймондом. Застонав про себя, я присела на ступеньку.
— Давай посмотрим наше бо-бо, дорогой.
— Он очень сильно ободрал колено, — сказала няня.
— Я вижу. — Я взяла у нее ватный тампон, обработала ссадину, потом тщательно залепила ее пластырем, который мне подала няня.
— Теперь все в порядке, — я поцеловала Исаака в щеку. — Ты уже готов опять пойти в сад играть с близнецами?
Он кивнул:
— Но я буду кататься на скутере, потому что я ранен.
Я посмотрела на няню, она кивнула.
— Хорошо, катайся на скутере, детка, только осторожно. Хорошо?
Мое внимание привлекли голоса на кухне. Я закончила разговаривать с сыном как раз в тот момент, когда Беверли и Рэймонд уже выходили через заднюю дверь, и пошла с ними к бассейну. Беверли снова села на шезлонг Лили, а Рэймонд передвинул второй шезлонг и устроился на нем. Я встала с другой стороны от Лили, оказавшись в их маленьком кольце.
— Мне жаль, что ты узнаешь об этом таким образом, — сказал Рэймонд.
— Что вы делали в Мексике? — мой голос звучал так грубо и резко, что я сама удивилась.
Рэймонд проигнорировал мой вопрос:
— Лили, дорогая…
— Отвечай, папа, — Лили резко отодвинулась от мачехи. — Уйди с моего шезлонга.
Беверли быстро встала.
— Может, сядем там? — я показала на стол с четырьмя стульями на другой стороне бассейна.
— Очень хорошо, — Лили поднялась с шезлонга, быстро пошла к столу, убрала закрытый зонт из центра стола и бросила его на землю, как раз в тот момент, когда к столу подошли мы с Рэймондом и Беверли. Раздался резкий металлический звук.
Мы расселись на металлических стульях, и я снова задала свой вопрос, стараясь говорить тихо и спокойно.
— Что вы делали в Мексике?
— Мы приехали за несколько месяцев до этого, когда община Топанги неожиданно развалилась, — ответил Рэймонд. — Нам больше некуда было податься, а несколько знакомых уже переехали в Сан-Мигель. Не только Труди-Энн и Арти. Многие.
— Почему вы не сказали Лили, что были там, когда убили ее мать?
— Мы никому никогда этого не говорили. Мы сразу же вернулись в Соединенные Штаты.
— Почему? — спросила я.
— Почти все вернулись, — сказал он.
— Мы боялись, — прошептала Беверли. — Никто из нас не знал, на что способна мексиканская полиция. А вдруг нас обвинили бы в том, что мы держали в доме оружие? Мы боялись, что нас арестуют.
— Рэймонд, почему вы привезли Труди-Энн пистолет? — поинтересовалась я.
Он открыл рот и уставился на меня.
— Это был подарок ее отца, — резко сказала Беверли.
— Подарок? — переспросила я.
— Рэймонд и Труди-Энн приехали из Техаса. Техасцы любят оружие, — решительно проговорила она.
— Что произошло? — вмешалась Лили. — Что случилось с моей матерью?
Беверли перегнулась через стол и накрыла руку Лили своей. Теперь Лили ей это позволила.
— Мы с Рэймондом были у себя, напротив комнаты твоей матери, когда услышали выстрел. Мы вбежали и увидели ее. Поларис вынимал пистолет из твоей руки и пытался оттащить тебя от нее.
— Другие свидетели рассказывают не так, — жестко сказала я.
— Какие свидетели? — спросил Рэймонд.
— Хуана, — прошептала Лили. — Хуана говорит, что я была в саду с Юпитером.
— Ты была, дорогая, — ответила Беверли, сжимая пальцы Лили. — А затем ты, должно быть, вошла в дом. Ты держала пистолет, когда мы вошли.
Я прикусила губу. Я знала, что она лжет, но все, что у меня имелось — это слова Хуаны. Не так уж много.
— Но вы не видели, что я это сделала, — сказала Лили. — Может, это сделал Поларис. Может, он это сделал. Он был там, когда вы вбежали, так? Вы сказали, что она был там.
Беверли мягко покачала головой:
— Мне очень жаль. Я бы хотела, чтобы это было правдой. Чтобы это был кто угодно, только не ты. Поларис забирал у тебя из рук пистолет, когда мы туда вбежали. А ты была… ты была…
— Ты вся была в ее крови. — сказал Рэймонд, мягкость его голоса не соответствовала жестокости слов. — Это был несчастный случай, Лили. Ты не хотела этого делать, но ты застрелила свою мать. Все было так, как ты это помнишь.
Лили заплакала.
— Даже если все правда, это не объясняет, почему вы солгали, будто вас там не было, — вставила я.
— Я тебе сказала, — Беверли обращалась не ко мне, а к Лили. — Мы боялись. Мы вернулись в Лос-Анджелес и все для тебя подготовили. Поларис прислал тебя немного позднее. Ты не разговаривала, а потом, после того, как с тобой позанимался Риз, стало ясно, что ты ничего не помнишь об этом случае. Ты даже не помнила, что мы там были. И Риз почему-то не знал, что мы были в Мексике. Он уехал из коммуны до нас и, скорее всего, считал, что мы все это время находились в Лос-Анджелесе. Мы не стали вас в этом разубеждать. И всех остальных тоже. Только два человека знали правду — Арти и Зет. И мы знали, что они нас не выдадут. Мы боялись. Мне очень жаль, дорогая. Но мы очень боялись.
Я не поверила ни одному ее слову. Я не верила, что Лили убила свою мать. И не верила, что Беверли и Рэймонд столько лет скрывали правду только из страха быть арестованными за преступление, которого не совершали. А Лили им явно поверила. Может, она слишком их любила, чтобы думать иначе. Может, она тоже боялась. Неважно почему, вопреки всем подозрительным обстоятельствам, но Лили поверила в их невиновность. Я смотрела, как она сжимает одной рукой руку мачехи, а другой — руку отца.
— А Хло знала о вас? — спросила Лили.
— Что? — Рэймонд наклонился вперед.
Лили сильнее сжала его руку:
— Она что-нибудь сказала, когда вы дали ей деньги? Она знала, что вы были в Мексике, когда это случилось?
— О чем ты? — кровь отхлынула от моего лица.
Лили повернулась ко мне:
— Папа передавал ей деньги за меня. Я не хотела с ней встречаться. И я не хотела посылать никого из своих подчиненных. Папа вызвался сделать это.
— Почему ты ничего не сказала мне о том, что Рэймонд передал деньги? — спросила я в ярости.
Лили покачала головой.
— Я боялась, что если вся история всплывет, полиция захочет допросить папу или еще что-нибудь случится. Я беспокоилась за мамины выборы. За ней охотились республиканцы. Кто знает, как бы они использовали эту информацию, — она умоляюще посмотрела на меня. — Даже если ты должна будешь рассказать все адвокатам Юпитера, ты ведь ничего им не скажешь про Беверли и Рэймонда, правда? Мы не можем объявить людям, что они к этому причастны. То, что все знают про меня, уже плохо. Если они узнают, что Беверли была там, если они подумают, что она это скрывала, ее выборы провалятся. Точно провалятся.
Этого я не собиралась обещать. Во что бы ни поверила Лили, я знала, что она не убивала свою мать. И знала, что существует вероятность, что это сделал кто-то из ее родителей. Я только покачала головой.
Лили побледнела.
Я повернулась к Рэймонду:
