ГЛАВА 32
Роман сразу понял, куда его везут, вернее, к кому. Одно лишь оставалось загадкой – сохранят ли ему жизнь после этой встречи. Странно, но единственная мысль, посетившая его за время езды, была, отчего у мужчины, вежливо предложившего ему закрыть рот, белые волосы. Он еще не встречал итальянцев с таким цветом волос. Белокурые локоны, голубые глаза – классическая внешность сына божьего. Роман догадался, что это Анджело Бьянки – правая рука Моретти, о котором он многое узнал из полученного досье на шефа карабинеров. Легендарный командующий опергруппы Корпуса. Белый ангел, черт его подери! Апостол Гавриил в человеческом обличье. Это сравнение заставило Романа улыбнуться. Он отвернулся к окошку, чтобы спрятать свое веселое настроение, которое вероятнее всего не понравится мистеру Анджело. Улыбка быстро превратилась в гримасу, напоминая о том, что радоваться не чему. Сразу возник вопрос, какое отношение Бьянки имеет к происходящему? По всей видимости, самое непосредственное. В том, что это его ребята уничтожали бизнесменов, можно было не сомневаться, так как работа такого уровня по плечу лишь профессионалам. Однако оставалось неясным, почему спецподразделение втянуто в этот конфликт. И если у Моретти имелись на то личные мотивы, то, что заставляло Бьянки участвовать в убийствах? Личная симпатия к шефу? Этого было мало. Деньги? Мало вероятно, учитывая личные характеристики капитана. Прямолинеен, суров, конфликтен – такие редко ведут жизнь по двойным стандартам. Уж очень сложно совмещать в себе личности моралиста и коррупционера. Мало кто умеет играть с явными противоположностями, включая в нужный момент подходящую роль. А вот человеком, у которого обострено чувство справедливости, легко манипулировать. Хотя вряд ли Бьянки допустил бы ситуацию, при которой им управляли бы, как куклой.
Роман с раздражением потер лоб. Он представил, как генерал Риммин недовольно морщится во время доклада о проведенной операции. Вовлек в расследование Полину, переспал с женщиной, замешанной в преступления, которые он собственно и пытается раскрыть, да еще и влюбился в нее, потерял контроль над ситуацией и позволил себя вычислить. Одни чувства и эмоции. Какую оценку даст генерал Риммин, узнав о проделанной работе? В памяти всплыло лицо Леоны, разбросанные по подушке волосы, когда она лежала у него в объятиях, и кровь на диване в квартире Табо Мацебе. Потом Роман вообразил, как, блеснув синими глазами, архангел Гавриил с широкой улыбкой на губах достает пистолет и стреляет в него. От этой мысли стало не по себе. Роман быстро повернулся к Анджело Бьянки и увидел, как тот бросил взгляд на хронометр точно такой же, как у него. Автоматически он посмотрел на свое запястье, это привлекло внимание Бьянки. Тот улыбнулся, заметив очевидное сходство, но тут же лицо его стало серьезным.
Машина подъехала к воротам особняка, в котором жил шеф карабинеров. Шофер открыл окошко и выглянул наружу. После этого их пропустили внутрь. Против воли Роман ощутил волнение. Раньше в ситуациях, казавшихся безысходными и опасными, он оставался спокойным и сосредоточенным. Сейчас же не мог сконцентрироваться. Роман задержал дыхание и начал медленно вести отсчет от двадцати. Такой прием позволял прийти в себя. Окружающее замирало, словно все происходило в режиме медленной съемки. Роман мысленно покидал свое тело и смотрел на происходящее со стороны – осторожно и непредвзято. Вот он выходит из машины и поднимается по ступеням, ведущим к главному входу. Сердце ритмично стучит в груди, успокаивается, пульс уже не столь частый, как минуту назад. Роман наблюдал, как к нему подходит Карло Моретти. В конце коридора он увидел Альдо Кондотти, который почему-то остался стоять на месте. Он был похож на спринтера, замершего на старте.
– Сеньор Сафонов, – кивнул Карло Моретти.
Роман невежливо уставился на его длинный тонкий нос и яркие губы, растянувшиеся в приветственной улыбке.
– Следуйте за мной, – сказал Моретти после небольшой паузы, в течение которой позволял рассматривать себя.
Роман молча направился за ним, сверля взглядом спину. Все внутри говорило, что время задавать вопросы еще не пришло. На душе отлегло: он вдруг отчетливо понял, что сейчас его убивать не станут. С теми, от которых хотят избавиться, не намериваются вести беседы. А в том, что предстоит разговор, Роман не сомневался.
Они пересекли уютную гостиную и вышли на открытую террасу. Теплый ночной воздух почти не колыхался, застыл на месте, словно прислушивался к глухим шагам гостя. Роман осмотрелся. Терраса была густо обсажена высоким кустарником, который скрывал ее от посторонних взглядов. Правый угол освещал небольшой фонарь, привинченный к стене дома. Там же стоял невысокий столик, возле которого находилось кресло. Обратив внимание на сидящего в нем человека, Роман вздрогнул. Он опустил глаза, стараясь не смотреть на безобразные ожоги, покрывающие лицо и шею мужчины. Карло Моретти указал рукой на мягкий диванчик, стоящий напротив стола.
– Присаживайтесь, – сказал он и покинул террасу, оставив гостя наедине с обожженным мужчиной.
Роман медленно подошел к дивану. Человек в кресле молчал, вслушиваясь в тихие движения гостя.
– Знаю, что вы искали меня, – наконец сказал он низким, очень приятным на слух голосом.
– Простите, – опешил Роман. – Искал вас?
– Во избежание недоразумений позвольте представиться, – сказал мужчина и протянул руку. – Лука Кондотти.
Роман пожал руку и поежился. Кожа с ужасным на ней рисунком была теплой и сухой на ощупь. Она не вызвала неприятных ощущений при прикосновении, хотя изначально воображение сказало, что дотрагиваться до нее мерзко. Ожоги были бугристыми, но гладкими. Мизинец и безымянный палец приклеились друг к другу. Ногтей на них не было, а на остальных пальцах они расплавились и растеклись, приобретя странную форму. Роман отпустил руку и завороженно посмотрел в лицо мужчины.
– Лука? – вырвалось у него. – Вы…
Он замолчал.
– Неприятное зрелище, – сказал Лука, кончики его изуродованных губ вздрогнули и опустились вниз. – Что предложить вам выпить?
Голос его был радушным и мягким, словно он разговаривал с другом.
– Не знаю, – ответил Роман, не отрывая взгляд от слипшихся век. – Воду, наверное.
Лука тихо рассмеялся.
– Лучше выпейте вина, – подсказал он. – И я составлю вам компанию.
Лука поднял руку, и на террасе немедленно появилась женщина. Она так тихо и быстро вошла, что Роман едва не подпрыгнул от неожиданности. Он мысленно отругал себя за излишнюю нервозность. Однако новое знакомство потрясло его до основания, и это оправдывало беспокойство, вновь появившееся внутри.
– Кьяра, – обратился к женщине Лука, – принесите вина.
Женщина удалилась, но не прошло и трех минут, как она вновь появилась на террасе и поставила на стол поднос, на котором стояла откупоренная бутылка с вином и два бокала.
– М-м, – ноздри Лука дернулись. – Карло, как всегда, щедр и гостеприимен. Что вам известно о деле Д’Ареццо? – спросил он, когда женщина, подав бокалы, удалилась. – И как получилось, что вы им занимаетесь?
Невозможно было лгать, глядя в лицо этому мужчине. Роман сделал глоток вина и сказал:
– Я расследую убийство Андрея Дагомирова.
Он сделал паузу и посмотрел на реакцию, последующую за этими словами. Однако не понимал, что хотел увидеть в этом обезображенном лице. Ярость или боль? Этого не было. Лишь голова изменила угол наклона, и мужчина грудью поддался вперед, ожидая продолжения.
– Лука, вы ведь тоже были в ЦАР, – сказал Роман, удивившись уверенности, прозвучавшей в голосе. – Но как? Ваше имя нигде не упоминалось.
– Стечение обстоятельств, – усмехнулся Лука. – Как, впрочем, и ваше появление в этой истории. Оказалось, что та роль, которую вы играете, намного значительнее, чем предполагали многие. В том числе и я сам.
– Намекаете на то, что главные герои милостиво сохранили мне жизнь?
Лука поднес бокал к губам.
– Так пожелала Лира, – ответил он. – Ее благодарите.
– Черт! – выругался Роман и со страхом вжался в спинку дивана. – Лира? Я уже ничего не понимаю. Все перемешалось в голове. И эта наша встреча… Лука, для чего я здесь?
– Что вы хотите понять? Почему был убит Дагомиров и все остальные? – со злостью спросил он. – Я отвечу. За свои деяния нужно отвечать. Знаете, Библия гласит: «Кто прольет кровь человеческую, того кровь прольется рукою человека». Наказание должно быть равно преступлению, – добавил Лука. – Я не вижу вашего лица. Поверьте, я многое отдал бы, чтобы посмотреть, какой вы. Дагомиров и его друзья лишили меня этого. Отобрали зрение, способность ходить, сделали чудовищем. Беспомощным чудовищем. Они убили моих друзей, превратили женщину, которую я люблю, в монстра. Она перестала жить в ту минуту, когда они приняли решение избавиться от нас, когда поставили деньги выше человеческой жизни. Лира одержима лишь местью.
