Оглянувшись, Эмар уверился, что их никто не видел. Он подумал о Мартине Кармо, спавшем под палубой. Ни к чему пока было сообщать своему протеже о сделанном. Позже, когда они достигнут порта, может быть, придется сказать, но до тех пор местонахождение дароносицы будет известно лишь ему и Гуго. Что до содержимого сундучка — к этому знанию молодой Мартин еще не готов.
Вспышка молнии вернула Эмара к настоящему. Он двинулся дальше вдоль шпигатов и уже почти достиг бака, когда целая гора воды обрушилась на палубу «Храма сокола», сбила его с ног и отбросила назад, на штурманский столик, ударив грудью об угол. Мартин мгновенно оказался рядом и, не слушая сдавленные мольбы, поднял и утащил его за собой к ожидающей шлюпке.
Эмар перевалился через борт и, несмотря на раздирающую боль в боку, успел подняться и увидеть, как Гуго тоже спускается к ним. Капитан сжимал в руке причудливое медное устройство — Эмар и раньше видел, как он пользуется этим инструментом, — и сосредоточенно устанавливал стрелки. Рыцарь гневно ударил кулаком в борт. На его глазах гордая фигура сокола, до сих пор противостоявшая бушующей стихии, переломилась, как щепка, и скрылась в пенящихся волнах.
У Тесс упало сердце, в груди не осталось воздуха. Она смотрела и не верила.
— Как же так? Столько всего, а оно на дне моря?
В ней вдруг вспыхнул гнев. «Все сначала?» Мысли путались.
— К чему же тогда все эти тайны, — мрачно выпалила она, — шифрованные письма… Почему было просто не дать знать в Париж, что все безвозвратно пропало?
— Они блефовали, — предположил Венс. — Пока сокровище было в их руках, дело было живо. И они были защищены.
— Пока не открылись карты?
Профессор кивнул:
— Именно так. Вспомни, этот сундучок, что бы в нем ни скрывалось, для тамплиеров был необычайно важен. Эмар не мог позволить ему затеряться, даже если не ждал, что при его жизни кто-нибудь до него доберется.
Тесс тяжко вздохнула и опустилась на один из деревянных стульев у стола. Протерла глаза, отгоняя вставшие перед ней картины мучительного путешествия вековой давности и людей, которых тащили на костер. Открыла глаза и снова уставилась на астролябию. «Весь путь, весь риск, — думала она, — ради этого».
— Они почти добились своего, — говорил ушедший в свои мысли Венс, рассматривая астролябию. — Продержись «Храм сокола» еще несколько часов, они бы достигли суши, прошли вдоль берега на веслах, добрались бы до одного из соседних греческих островов, остававшихся в руках друзей. Там могли бы заново установить мачту и плыть дальше, не опасаясь нападения, на Кипр или, скорее, во Францию.
Помолчав, он добавил про себя:
— И мы, возможно, жили бы совсем в другом мире.
Рейли присел на край бетонного блока, его грызла досада. Он считал, что мог бы, действуя достаточно быстро, управиться и с Венсом, и с обоими турками, но боялся, что пострадают Тесс или Рустем. И не только задетое самолюбие мучило его. В том, что начиналось как откровенная охота за человеком, незаметно возникла некая коварная подоплека. Он ощущал угрозу лично себе, но угроза эта была нематериальной. Глубокие, основополагающие вопросы мучили его со времени расшифровки манускрипта, в нем росла тревога и беззащитность перед ними.
— В другом мире? — сердито фыркнул он. — И что бы его изменило: чудесная формула изготовления золота?
Венс пренебрежительно отмахнулся от него.
— Прошу вас, агент Рейли. Не черните наследие тамплиеров дешевыми мифами алхимиков. Документально доказано, что их богатство выросло из пожертвований знати всей Европы, с полного благословения Ватикана. Их завалили золотом и поместьями за доблестную защиту пилигримов… и не только. Видите ли, их миссия почиталась священной. Жертвователи верили, что тамплиеры ищут нечто, чрезвычайно благодетельное для человечества. — Тень улыбки скользнула по его суровым чертам. — Правда, они не знали, что успех тамплиеров облагодетельствовал бы все человечество, а не только «избранных», как высокомерно именовали себя европейцы-христиане.
— О чем это вы толкуете? — рявкнул Рейли.
— В числе прочего тамплиеров обвиняли в сближении с другими обитателями Святой земли — с мусульманами и иудеями. Говорили, что наши доблестные рыцари не устояли перед соблазном и заразились их мистическими воззрениями. Строго говоря, это обвинение было истинным, хотя оно быстро затерялось в ворохе красочной лжи, с которой вы, конечно, знакомы. Папа и король — помазанник Божий, желавший показать себя христианнейшим из королей, — разумеется, предпочли умолчать о том обстоятельстве, что их герои фактически братались с язычниками, как бы ни удобна была эта идея для суда над тамплиерами. Но дело было не только в общих мистических взглядах. Вопрос был куда более практическим. Они замыслили невероятно дерзкое, отважное и великое дело, может статься, безумное предприятие, но в то же время требовавшее небывалого мужества и широты взглядов.
Венс помолчал, как видно, сам захваченный своей речью, пока взгляд его не упал на Рейли и не стал жестким.
— Они замыслили, — объявил Венс, — объединить три великие религии.
Он взглядом и взмахом руки обвел окружавшие их вершины.
— Объединение трех вер. — Он рассмеялся. — Только подумайте! Христиане, иудеи и мусульмане, объединенные в одну конфессию. Почему бы и нет? В конце концов, все мы поклоняемся одному Богу. Все мы — дети Авраама, не так ли? — жестко, с издевкой продолжал он. — Подумайте, представьте, насколько изменился бы наш мир, если бы это удалось. Насколько лучше стал бы он… Подумайте, скольких бедствий и кровопролитий мы бы избежали — в прошлом и особенно сейчас. Миллионам людей не пришлось бы умирать бессмысленной смертью. Не было бы инквизиции, холокоста, войн на Балканах и на Ближнем Востоке, самолеты не врезались бы в небоскребы…
В его взгляде проскользнуло озорное ехидство.
— Вы, пожалуй, остались бы без работы, агент Рейли.
Мысли Рейли неслись вскачь в попытке угнаться за новыми откровениями. Возможно ли?.. Он вспомнил разговор с Тесс: девять лет, которые тамплиеры провели в Храме, их молниеносный взлет к власти и богатству, латинская надпись, о которой рассказывала Тесс.
Veritas vos liberabit.
Истина сделает вас свободными.
Он взглянул на Венса.
— Вы считаете, что они шантажировали Церковь? Думаете, что Ватикан готов был уделить тамплиерам долю своей власти?..
— Они были насмерть перепуганы. У них не было выбора.
— Но… чем же?
Венс шагнул к нему, протянул руку и коснулся распятия, висевшего на шее Рейли. Взял его в ладонь — цепочка провисла у него между пальцами — и окинул ледяным презрительным взглядом.
— Истиной, стоящей за этой сказкой.
Слова Венса повисли в воздухе, как нож гильотины.
Глаза его обрели собственную жизнь, прожигая маленькую вещицу, лежащую в его ладони. Затем лицо его потемнело.
— Разве не поразительно? Вот мы стоим здесь, два тысячелетия спустя, со всеми нашими достижениями, со всей нашей премудростью, а этот крошечный талисман все еще правит жизнью… и смертью миллиардов людей.
Рейли беспокойно вздрогнул в своем мокром гидрокостюме. Бросил взгляд на Тесс. Она жадно смотрела на Венса, и Рейли не смог понять, что выражает ее лицо.
— Откуда ты знаешь? — медленно выговорила она.
Венс оторвал глаза от крестика и повернулся к ней.
— Гуго де Пайен. Основатель ордена Храма. Тогда, на юге Франции, я нашел о нем сведения, которые меня удивили.
Насмешливая реплика французского историка мелькнула в ее памяти.
— Что он родом оттуда, из Лангедока, и что он был катаром?
Венс вздернул брови, склонил голову на бок и с уважением взглянул на Тесс.
— Ты здорово подготовилась.
— Но это же нелепо, — возразила она. — Они с самого начала взяли на себя охрану паломников-христиан.
Венс продолжал улыбаться, но голос стал резче.
— Они с самого начала собирались возвратить нечто, утраченное тысячу лет назад, нечто, скрытое высшими жрецами Иудеи от легионов Тита. Можно ли было придумать лучшее прикрытие — к тому же открывшее им доступ к нужному участку, — чем объявить себя беззаветными сторонниками папы с его бессмысленными крестовыми походами? Видишь ли, они не собирались бросать вызов Церкви, пока не накопят достаточно богатства и влияния, чтобы устоять в столь неравной схватке. История Ватикана знала немало примеров беспощадных расправ с теми, кто бросал вызов единственно истинной вере. Войска папы вырезали целые деревни вместе с женщинами и детьми только за то, что те смели исповедовать собственную веру. И они разработали план. Чтобы осилить Церковь, нужно было оружие и влияние, чтобы пустить его в ход. И они почти добились своего. Они нашли то, что искали. Рыцари-тамплиеры стали мощной военной организацией и обладали огромным влиянием. Они готовы были выйти из своего духовного отшельничества, но не предвидели того, что их — и тамплиеров, и все христианское воинство — вышибут из Святой земли раньше, чем они приступят к исполнению плана. Когда же это случилось — и окончилось в 1291 году в Акре, — они не только потеряли опору: замки, армии, доминирующее положение в Заморье, — они лишились своего трофея, оружия, которым двести лет грозили Церкви, которое давало им силу воплотить свой замысел. «Храм сокола» затонул, и с этого часа их гибель была предрешена. — Он чуть склонил голову, прежде чем окинуть их горящим взглядом. — Только нам, может быть, посчастливится довести их дело до конца.
