– Паттерсон нанял одного громилу, и тот пробил несчастному голову в одном из нью-йоркских баров незадолго до его отъезда в Англию. Настоящий Стив Янг до недавнего времени пребывал в состоянии комы, но сейчас он пришел в себя и быстро идет на поправку. Он даже сумел опознать своего нью-йоркского знакомого, с которым у него была назначена встреча в том самом баре в день нападения.
– Слава богу! – вздохнул Ник. – Надо связаться с ним, возможно, мальчику нужна помощь.
– Я займусь этим, – успокоила его Виктория, вероятно, уже готовая лететь в Нью-Йорк.
– Но кто же в таком случае отравил самого Паттерсона? – спросила Вероника.
– Вероятно, он сам инсценировал свое отравление? – нерешительно взглянула на инспектора Юля.
– Вы снова угадали, – вынужден был согласиться инспектор.
– Сам? Боюсь, инспектор, вы не совсем понимаете, насколько это было рискованно, – покачал головой Адам. – Ведь не окажись меня в столовой, или не рассчитай он дозы, или задержи его что-то по пути в столовую – и все! Летальный исход неизбежен! Я уж не говорю об индивидуальной реакции организма.
– Да, это был рискованный ход, – обернулся к нему инспектор. – Однако мистер Паттерсон был человек дотошный. Он точно знал, какой препарат ему следует принять, и не решился на это раньше, чем убедился, что вы сидите на своем месте за столом, и принял лекарство на пороге столовой. К тому же первой специальностью мистера Паттерсона была фармакология. Он рискнул и выиграл. Этим шагом он убил несколько зайцев. Избежал встречи с леди Грейсток, выиграл время для подготовки убийства и создал себе алиби. Превратившись из потенциального подозреваемого в жертву.
– А вы говорили, что он законопослушный предприниматель. Убийца, хладнокровный, расчетливый убийца, – припечатала Виктория, вероятно, навечно вычеркнувшая из памяти ту полосу своей жизни, в которой имелись пьяные драки, дебоши и мелкие кражи, и теперь являвшая собой образец безупречности и строгости нравов.
– Известие о прибытии в Гарт человека, лично знавшего настоящего Стива Янга, застало его врасплох. Тем не менее он вовсе не собирался убивать леди Грейсток, он надеялся отлежаться у себя, избегая посетителей, а там, как он надеялся, либо леди уедет, либо он тихо покинет Гарт. Последнего ему особенно не хотелось, так как его доверие к компаньону таяло с каждым днем.
– Почему? – удивился герцог.
– Время шло, а никаких следов реликвии, которую мистер Кук грозился легко обнаружить, не находилось, и Паттерсон начал задумываться, а не решил ли компаньон его обмануть, присвоив себе сокровище?
– Его правда нигде не было и не было никаких следов! – жалобно пискнул в свое оправдание Арчибальд Кук.
– Итак, – прервал историка инспектор, не давая беседе вновь уйти в сторону, – на убийство Паттерсона толкнула чрезвычайная настойчивость леди Грейсток. Когда он понял, что встречи избежать не удастся, он решился на крайние меры. Оружие у Паттерсона было. Он купил пистолет лет восемь назад по случаю и никогда его не использовал, связать этот пистолет с ним было практически невозможно, но все же нам это удалось с помощью Скотланд-Ярда, – не преминул похвастаться инспектор. – Янг-Паттерсон запаниковал и совершил крупнейшую в своей жизни ошибку. Будь у него чуть больше времени, возможно, леди Грейсток и выжила бы. Но, увы, от разоблачения его отделяли часы. И он совершил те самые два выстрела.
– А потом подкинул мне пистолет и в очередной раз прикинулся жертвой! – буркнула себе под нос Юля.
Но инспектор ее услышал.
– Вы правы, миссис Ползунова. Так он и сделал, но все же я ни минуты вас не подозревал. Я лишь выбрал ошибочную манеру ведения допроса. Мне ни на секунду не пришло в голову, что вы столь легкомысленны или глупы, что, убив человека, положили пистолет к себе в сумку, а сумку забыли возле трупа, рядом с полицейской бригадой. Я приношу вам свои извинения за то, что напугал вас и вынудил к бегству, а потом, каюсь, меня очень рассердил ваш муж.
– Василий? – Юля обернулась к Ползунову. До сих пор ей никто не поведал о том, вследствие чего инспектор так взъелся на нее, она продолжала наивно полагать, что оказалась в розыске из-за проклятого пистолета. Василий под ее взглядом как-то заерзал, завертел головой, покраснел, надулся и угрюмо уставился в окно. – Так что именно совершил мой муж? – обратилась Юля к инспектору, полная дурных предчувствий.
– Когда ваши поиски не увенчались успехом, он в такой форме предъявил мне претензии по поводу моей работы и моих профессиональных обязанностей, что я, к своему стыду, опустился до личных счетов и, желая поставить вашего супруга на место, объявил вас в розыск как подозреваемую. – Инспектор покаянно повесил голову.
– То есть, если бы не выступление моего мужа, вы бы этого делать не стали? – уточнила Юля, ласково глядя на Василия, и тот, мельком заглянув в глаза жены, понял, что по окончании собрания его ожидают несколько «приятных» часов наедине с супругой.
– Нет. И я еще раз приношу свои извинения. А еще восхищение. Найти вас оказалось непростым делом. Хотя вы все это время были у меня под самым носом. Впрочем, ведь я вас так и не нашел, – робко улыбнулся ей инспектор, в котором горечь обиды начала постепенно затухать, а миссис Ползунова и в своем истинном облике вызывала у него искреннюю симпатию.
– Инспектор, но что же все-таки стряслось с Патриком? – разрядил обстановку Ник.
– Сэр Патрик подслушал разговор Паттерсона с Арчибальдом Куком в ночь своей гибели. Он понял, чем занимаются компаньоны и что Стив Янг вовсе не тот, за кого себя выдает. Сэр Патрик неправильно оценил ситуацию и решил, что сможет легко поживиться. Но Паттерсон – не тот человек, который позволит собой манипулировать, к тому же он находился в крайней степени нервного напряжения и уже нашел кардинальный способ решения любой проблемы. Так что второе убийство далось ему значительно легче первого. И он был уверен, что никто не сможет связать обе эти смерти, слишком разными людьми были покойные. И все же Паттерсон ужасно нервничал. Ему хотелось поскорее закончить дела в Гарте и исчезнуть из поместья. К сожалению, мистер Кук начал подозрительно затягивать процесс, и Янг-Паттерсон сам подключился к поискам, именно поэтому он так часто навещал жилые апартаменты обитателей Гарта. Он уже не мог отступить, отказаться от задуманного, особенно сейчас, когда цель была так близка. И он предполагал, что если следов и упоминаний о его сокровище нет ни в архиве, ни в библиотеке, ни в хранилище, то, возможно, реликвия тайно хранится в личных покоях членов семьи? Эту идею Паттерсону случайно подкинул сам мистер Кук, и тот активно включился в поиски.
– Но что же они искали, мистер Кук? – обратился к историку Джон.
– Раку с мощами святителя Дунстана, – приподнял голову историк.
– Архиепископа Кентерберийского? Жившего в десятом веке? – уточнила Юля.
– Да, – коротко кивнул историк.
– Но какое отношение к ним имеет Росс Паттерсон? – спросил Адам.
– Они действительно спрятаны в Гарте? – спросила Вероника.
– Они не спрятаны, – ответил Ник. – Они – это сердце Гарта.
– Так, значит, они здесь? В Гарте? – воскликнул, вскакивая с места, Арчибальд Кук. – Но как это возможно? Где они? Я обыскал все, изучил все хроники и рукописи и не нашел ни одного упоминания о мощах!
– Все, что касается раки с мощами святого Дунстана, хранится в часовне Гарта.
– Часовня! Ну, разумеется! – возбужденно проговорил Кук. – Но я не видел в Гарте никакой часовни! – тут же занервничал он. – Я знаю его парк, и окрестности, и соседние деревни, и нет упоминаний о ее строительстве…
Все это Кук выкрикивал нервной скороговоркой, незаметно для себя самого покинув стул и суетливо перемещаясь по гостиной.
– Ее возвел в тысяча четыреста девяносто восьмом году, в пятьсот десятую годовщину смерти святого Дунстана, Генри Персиваль Кавендиш, граф Линкольн, – ласковым, тихим голосом пояснил герцог, видя, в какое болезненное волнение пришел и без того бледный, осунувшийся Кук. – Это была маленькая часовня, воздвигнутая на прекрасном зеленом холме, очень скромная, выполненная в стиле поздней английской готики. Впоследствии она стала семейной дворцовой часовней. Гарт поглотил ее, вернее, он вырос вокруг нее.
– Так где же часовня? – никак не мог сообразить Кук.
– Здесь, в доме. Вход в нее идет из библиотеки. Он скрыт от посторонних глаз, и только члены семьи знают, как войти в часовню. Ее открывают лишь по особым дням. В случае крещения, смерти или венчания членов семьи и в день памяти святого Дунстана, девятнадцатого мая.
– Я прибыл в Гарт двадцать шестого. Значит, я опоздал всего на неделю! Я был так близок к разгадке! – В глазах Арчибальда Кука горело отчаяние.
– Разгадке чего, друг мой? – по-прежнему ласково спросил герцог.
– Исчезновения мощей.
