с вашей подружкой. Уверен, что вы откройте для себя много нового. И поймете, что отношения, которые кажутся всем такими идеальными, вовсе не такие прекрасные. Что эти двое лишь притворяются, что у них все хорошо.
— И вам не жалко потраченного времени? Это ведь пустой разговор! Лично мне жалко, что я потратила несколько минут своей жизни на вас и на то, что вы пытайтесь мне рассказать!
— Неужели ты по-прежнему не веришь мне?
— Я ни за что не поверю!
— Ну хорошо! Не хочешь — не верь! — Саймон быстро прочищает горло. — Тогда потом не говори, что у твоей подружки поехала крыша после того, как она съехалась с парнем. Или что она маленько чокнулась из-за того, что слишком много работала. Не жалела себя и забила на всех и все ради того, чтобы заставить людей забыть, как в прессе обсуждали ее непростительную выходку.
— Что? — слегка округляет глаза Анна, будучи в ступоре после услышанного.
— Ты не ослышалась, — уверенно говорит Саймон. — Переработка до добра не доведет. Она приведет к стрессу, усталости и даже проблемам с головой. Я знал многих людей, которые оказались жертвами зависимости от работы. К сожалению, они не давали себе расслабиться и постоянно находились в напряжении. Постоянно пыталась кому-то доказать, что они чего-то стоят. Прямо как мамочки и папочки детишек, которые хотят сделать из них отличников или кем-то, кем те не хотят быть.
— Вы думайте… — неуверенно произносит Анна. — Ракель… Сумасшедшая?
— К сожалению, да, девочка моя, — уверенно кивает Саймон и хитро улыбается. — Твоя подруга не в себе и нуждается в лечении. Ракель с рождения была немного неуравновешенной. Она просто не всегда показывала это. Да и какой же дурой надо быть, чтобы открыто давать понять, что ты похожа на сбежавшую из дурки пациентку.
— Вы лжете… Лжете!
— Анна… Миленькая моя… Я прекрасно понимаю, что тебе трудно признать это. Трудно поверить, что твоя подружка больная. Но к сожалению, это правда.
— Но… — Анна слегка прикусывает губу. — Ракель никогда… Не проявляла этого…
— Может быть… — Саймон на пару секунд замолкает. — Однако некоторые люди рассказали мне, что эта девочка способна на ровном месте закатить истерику. Она запросто может кричать на всех без разбора и реветь навзрыд без всякой причины.
— О таких вещах обычно пишут статьи. А лично я не видела ничего подобного. Не считая вашей клеветы!
— Так не дают писать! Менеджеры этой девчонки усердно пытаются поддержать образ невинной девочки с блестящей репутацией. Они угрожают судом любому изданию, которое захочет написать про ее истерики на съемках или то, как она подвергала издевательствам тех, с кем работала. Ну а кому охота платить огромные деньги! Вот все и молчат! И пишут только хорошие вещи.
— Я отказываюсь в это верить! — уверенно заявляет Анна. — Отказываюсь!
— Модельный бизнес слишком суров. Да и вообще — чтобы работать в шоу-бизнесе, нужно иметь стальные нервы и огромное терпение. Ибо конкуренция, скандалы, интриги, сплетни и всякое такое. Психика Ракель была подпорчена еще в далеком детстве, когда она подвергалась регулярной травле в школе. Однако карьера модели окончательно ее разрушила. Раньше состояние твоей подружки можно было контролировать и даже улучшить. Но став моделью, она потеряла шанс стать нормальной. Давление на нее стало просто невыносимым. И в итоге Ракель не справилась. Она превратилась в психованную истеричку, которая сейчас отрывается на невинных людях. Которая обозлилась на всех из-за того, что на протяжении нескольких лет ее все так ненавидели.
— Она не обозлилась! — возражает Анна. — Ракель не сломалась и стала хуже! Эта девушка даже не держит ни на кого зла и давно простила тех, кто подвергал ее травле!
— Это она так говорит! А на самом деле эта девчонка только и живет желанием отомстить и доказать своим обидчикам, что она чего-то стоит. Ты думаешь, почему Ракель цепляется за свою карьеру модели зубами и ногтями? Так потому что для нее это прекрасный шанс показать, что она привлекательна, сексуальна, желанна и успешна. Эта девчонка снова и снова продолжает доказывать всем, что она хоть чего-то стоит.
Анна ничего не говорит и нервно сглатывает. Она уверена, что Саймон пытается рассказать ей ложь, даже если он очень старается выставить этой правдой, делая особый акцент на некоторых словах и приводя достаточные весомые аргументы. Однако его слова так или иначе поселяют в ней сомнения. Убежденность в том, что в его словах может быть какая-то часть правды.
— Правда? — неуверенно спрашивает Анна.
— Правда, девочка моя, — уверенно отвечает Саймон. — Правда. К тому же, есть вероятность, что проблемы с головой могли достаться ей по наследству.
— По наследству?
— Да. Однажды я разговаривал с человеком, который когда-то давно знал ее покойную маму Элизабет. И он сказал, что она тоже была не совсем здорова.
— Мама Ракель? Была не здорова?
— Она запросто могла закатить истерику на ровном месте, — мягким, уверенным голосом лжет Саймон. — Ее семейка замучилась с ней!
— Но я слышала, что ее мать была очень скромной женщиной!
— Ой, Анна, не смеши меня! — скромно смеется Саймон. — Элизабет всегда была очень наглой и бессовестной, а проблемы с головой только больше усугубляли ее состояние. — Саймон тихо ухмыляется. — К тому же, как она могла быть скромной, если ее старшая сестрица в свое время крутила задницей перед мужиками за деньгами и была хорошо известна почти во всей Великобритании как высокооплачиваемая проститутка.
— Э-э-э… — запинается Анна и слегка прикусывает губу. — Д-да… Верно… Ракель говорила…
— И потом она же убила одного из своих покровителей. Говорят, он был очень богатым и влиятельным мужиком. Ну вот она была шлюшкой, а ее сестрица страдала от проблем с психикой. Которые после свадьбы и рождения дочки у нее обострились. Тогда у нее вообще крыша поехала! Она вела себя просто омерзительно и закатывала истерики всем своим родственникам. Ее даже хотели отправить на лечение в психушку. Но не успели… Элизабет погибла…
— О боже мой… — прикрывает рот рукой Анна.
— И боюсь, что сейчас ситуация повторяется уже с ее доченькой. Ракель уже неоднократно раз закатывала истерики. И даже дралась с некоторыми людьми. И с мужчинами, и с женщинами. Но если мужикам удавалось как-то сдерживать ее, то женщины сильно настрадались. У кого-то были выдраны волосы, кому-то сломали ногти, а у кого-то вообще выявляли переломы и ушибы.
— Какой ужас… — все больше начинает верить услышанному Анна, широко распахнув полные ужаса глаза.
— И я не удивлюсь, если однажды Ракель возьмет нож и зарежет кого-нибудь. Такое и правда
