Ведь Маккарти, несмотря на все его недостатки, был так похож на гениального книжного сыщика, особенно внешне.
– Именно так. Будет метаться как крыса в банке и наделает ошибок. Может, конечно, я и неправ, но тогда это будет первый моя подобный промах, этот метод всегда работал безотказно, – ответил Дуглас с таким уверенным видом, словно выдавал ипотеку под грабительский процент.
Подкинув Джавала до дома и в очередной раз отказавшись зайти перекусить, Маккарти решил прокатиться по вечернему городу, опустив все стёкла, и насладиться приятным тёплым ветром, лёгким порывом врывавшимся в салон каждый раз, как только он увеличивал скорость. Как же хотелось быть беспечным, забыть весь свой негативный и порой ужасный жизненный опыт и просто плыть по этим местами прекрасным, а местами жутким улицам навстречу своей новой судьбе. Вот оно! То самое выражение! Которое неистово желали бы услышать люди с изломанной жизнью – новая судьба! И неважно, будет ли она лучше или хуже нынешней. Главное, что другой, что есть шанс жить иначе, построить своё будущее не так. Новая судьба! Здесь нет прошлого, той боли, что преследует сквозь годы, пожирая душу, а за ней и тело, но есть нечто другое – надежда! Ведь разве не ради неё человек может пойти на самые немыслимые поступки? Она даёт желание жить, несмотря на трудности. Она не позволяет опустить руки и кубарем полететь с горы на дно человеческой жизни, всё больше и больше захлёбываясь испражнениями этого мира. Чего ты хочешь, Маккарти? Ты потерял всё! Но продолжаешь ползти вперёд, стараясь найти своё место среди этих улиц. Не будет у тебя этой новой судьбы! Только не у тебя. Ты стар и слаб, а такие недостойны лучшего места в животном человеческом мире! Такие должны издыхать от голода и холода в подворотнях каменных джунглей, изгнанные и забытые. Таков закон природы, и для подобных нет новой судьбы. Единственное, на что ты ещё способен, – это цепляться за придуманную нужность и продолжать жить прошлым, шаг за шагом приближаясь к всепоглощающей бездне безумия и смерти!
Он припарковал шевроле у небольшого парка с несколькими скамейками, на некоторых из которых сидели старики, что-то без умолку обсуждая.
«Вот моё место! Скоро и я буду точить лясы о новом губернаторе или сенаторе, который не соизволил заняться мусорным баком на углу какой-нибудь убогой улицы, где, кроме кучки наркоманов, ещё живёт пара полубомжей в трейлерах», – подумал детектив, с досадой покачав головой. Но дребезжание в кармане отвлекло его от созерцания пенсионеров. Запустив руку в брюки и вынув аппарат, Маккарти приложил его к уху.
– Алло, – тихо ответил он.
– Дуглас! – в динамике зазвучал напряжённый голос Дейва. – У нас беда. Твоего парня Микки застрелили четыре часа назад!
Новость, словно молния, пронзила его с головы до пят, перехватив дыхание.
– Это невозможно, – захрипел в ответ детектив. – Я его определил в закрытый приют, он не мог…
– Прости, друг. Я не знаю, как он здесь оказался, но произошла перестрелка. Две пули в грудь, шансов не было. Мы задержали одного из стрелков и его дружка Майлза.
– Как… как… – как ни старался, Маккарти не мог продолжить диалог, словно невидимая клешня сдавила горло.
– Я подумал, что ты должен знать. Он как бы был для тебя не просто уличный пацан, – вздохнул Дейв. – Можешь приехать на опознание? А то до матери не можем дозвониться.
– А… я… да… да… – продолжил заикаться Дуглас.
– Ты держись, дружище. Он в участке у Ричи. Как будешь в состоянии приезжай, – сочувствующий голос Дейва звучал как издевательство, но это самая страшная часть их работы – сообщать родным или друзьям о смерти близких. И каждый полицейский лучше увидит десяток трупов, чем сообщит родственнику и будет беспомощно наблюдать, как человек тонет в потоке нескончаемого горя.
Маккарти оборвал разговор и медленно опустился на асфальт, завывая как раненый пёс. И снова! Как долго он искал подход к Микки, сомневался, стоит ли! И решился! Наконец-то стать хоть каким-то подобием отца, и вот снова! Смерть! Нет! Это его вина, и только его. Недосмотрел, недоучил, не спас!
Он, в порыве горя, неистово замотал головой, издав истошный крик, перепугав всех посетителей парка, которые, не решаясь подойти, просто наблюдали за этой душераздирающей сценой. Один из прохожих, высокий темнокожий парень лет тридцати, бросился к детективу, стараясь хоть как-то помочь.
– Сэр! Что с вами, сэр! Вам плохо? – тараторил он, пробуя поднять детектива на ноги.
Но Маккарти продолжал выть. И постепенно вокруг него собралось достаточно большое количество народу, обступив вокруг.
– Пожалуйста, граждане, разойдитесь, – размахивал руками парень. – Дайте воздуха. Сэр, давайте, я вызову помощь?
– Не надо, – пересиливая себя, выдавил детектив. – Она не поможет. Ничто уже не поможет.
– Да что с вами случилось? – удивлённый ответом, спросил один из зевак.
– Я снова потерял семью… – прохрипел Дуглас, закрывая лицо шляпой.
– Два выстрела в грудь, одна из пуль попала в сердце, шансов не было, – тихо сказал Ричи, отбрасывая накидку с трупа Микки.
Парень мирно лежал с закрытыми глазами, а в груди зияли два пулевых отверстия. Тело уже отмыли от крови, и оно стало напоминать восковую фигуру в полный рост человека. Маккарти смотрел на него, даже не пытаясь сдержать слёзы. Когда он пришёл в себя возле машины, то сел за руль и медленно поехал к участку, стараясь хоть как-то взять себя в руки. Но, увидев, что сотворили, по сути, с ребёнком, снова не выдержал.
– Я тут приготовил на подобный случай, – патологоанатом протянул Дугласу до краёв наполненный стакан виски.
Детектив, не сводя глаз с убитого, трясущейся рукой взял напиток и выпил его в пару глотков.
– А я ему на колледж собрал… – с трудом выдавливая слова, проговорил он и заковылял к столу с графином, где тихо опустился на стул, со стуком поставив пустой стакан.
Ричи накрыл тело накидкой и присоединился к Маккарти, разливая остатки виски.
– Он кем тебе приходился-то? – спросил он, поднимая стакан, чтобы выпить.
– Сосед… Хороший пацан был. Как сын мне, – ответил Дуглас, уставившись в пол.
– Жизнь дерьмо, а смерть ещё дерьмовей, – продекларировал патологоанатом, посмотрел на тёмную жидкость в стекле и, не торопясь, осушил тару.
– Как же его так угораздило? – задал вопрос Маккарти, поднимая свою порцию виски.
– Не знаю, могу сказать, что стреляли с близкого расстояния. «Сиг Зауэр П – триста двадцать», армейский. У стрелка изъяли при задержании. Я ещё не начинал вскрытие, но по опыту вижу, что пули девять миллиметров. Да и вряд ли результаты дадут что-то новое.
– Повтори! – встрепенулся детектив, уставившись
