крепко затянул кожаные ремешки и бросил:
– Прощай.
Дверь захлопнулась мне в лицо. Я упала на Толикову кровать, уткнулась в его подушку.
Все, конец! Ничего больше не будет – и в первую очередь меня самой. Без Толика я просто не существую. Легче взять и умереть, чем знать, что я потеряла его навсегда.
Тихо скрипнула дверь, на пороге возник Игнат.
– Бедняжка. – Он сочувственно покачал головой. – Вот не думал, что он такой гад. Хоть бы наврал для приличия. Ну что ему стоило сказать: будет писать тебе, а потом приедет? Скотина неблагодарная.
– Заткнись! – прерывающимся от рыданий голосом проговорила я. – Ты мизинца его не стоишь.
– Конечно, – насмешливо произнес Игнат. – Куда уж мне до него! Таких, как он, только в кино снимать, на другое они не годятся. Дурочка ты, Василиса, посмотри, сколько парней по тебе сохнет. Я – первый.
– Отцепись!
– Пожалуйста! – Он по-хозяйски подошел к столу. – Тогда брысь из моей палаты, нечего тут белье солить.
Я вскочила.
– Не обижайся, – тут же оттаял Игнат, – останься. Я тебе сигаретку дам, хочешь?
– Иди к черту. – Я, с трудом волоча ноги, вышла из комнаты.
Людка уже успела высушить волосы и стояла перед зеркалом, прихорашиваясь.
– Куда ты запропала? – Она глянула на меня с удивлением. – Где шампунь? Уже успели спереть?
– Какой шампунь? – пробормотала я и тут же вспомнила о флаконе, так и оставшемся валяться на лестничной площадке.
Ничего больше не говоря, я добралась до кровати и села.
Людка покосилась на меня с опаской и, не решаясь задавать вопросы, принялась молча подкрашивать губы.
Я сидела и в оцепенении смотрела, как она ловкими, умелыми движениями взбивает локоны, оправляет воротничок на блузке, брызгает в вырез из маленького пузатого пузырька.
– Васенька, я пошла. Пожелай мне ни пуха ни пера.
Не дождавшись ответа, Людка подхватила вязаную кофточку и скрылась за дверью.
Какое-то время я сидела одна – Маринка где-то отсутствовала, – затем пришла Светка. От нее за версту несло табаком и перегаром. Левый рукав ее полосатой водолазки был разорван почти пополам, верхняя губа заметно припухла.
Светка распахнула тумбочку, с грохотом выдвинула ящик, вытащила оттуда смятую пачку сигарет, долго шарила в ней.
– Черт! Пустая! – Она длинно и вычурно выругалась и завалилась на кровать. Носок ее колготок тоже был драный, из него выглядывали наманикюренные пальцы. – Эх, будь оно все проклято! Что за жизнь собачья, даже сигаретки нету. Васька! – Светка глянула на меня просительно. – Не сочти за труд, стрельни покурить. Не то сдохну прямо сейчас!
– У кого я тебе стрельну? – проговорила я через силу.
– Да хоть у кого! К пацанам сбегай на третий этаж. Ну, Васька, что тебе стоит!
Я отогнула край матраса, достала полную нераспечатанную пачку, которую хранила на случай Толикова возвращения, разорвала обертку и протянула Светке сигарету:
– На, держи.
– Васька, ты моя спасительница! – Светка, пошатываясь, побрела ко мне и смачно чмокнула в щеку. – Да, кстати, можешь меня поздравить. Я завтра уезжаю отсюда. Насовсем! Гори синим пламенем ваше заведение вместе с Базарихой!
– Куда уезжаешь? – мертвым голосом спросила я.
– В училище поступила. Кулинарное, на повара. С сегодняшнего дня мне общагу дают. Стипендию платить будут, и экзамены сдавать не надо – там у них недобор. Во как! – Светка громко икнула и захохотала, чиркая зажигалкой.
Я смотрела на нее с недоверием.
– Разве Марина Ивановна тебя отпустит?
– Ха! Кто ее станет спрашивать? Мне через три месяца шестнадцать, а получать среднее специальное образование можно с пятнадцати. В гробу я видела их богадельню паршивую, надоело жить тут Христа ради.
Смутная мысль шевельнулась в голове. Может быть, не все еще потеряно? Если Светке можно уйти из интерната, значит, и мне не возбраняется. Как раз исполнилось пятнадцать.
Поступлю в московское училище, буду жить в общежитии и видеть Толика, хоть пару раз в неделю. Обузой ему я не стану – у меня будет собственное жилье и кое-какие, пусть и малые, деньги.
Я почувствовала, как оживаю. Тоскливое оцепенение постепенно отступало, захотелось действовать, быстро и безотлагательно.
Светка с наслаждением делала одну затяжку за другой, по-хозяйски развалившись на моей подушке.
– Свет, – окликнула я, – как ты думаешь, а я могу поступить в училище?
– Ты? – Она глянула на меня, как на безумную. – Тебе-то зачем?
– Надо. – Я решительно сжала кулаки. – Мне тоже здесь осточертело. Хочу свободы.
– Ай да Васька! – Светка весело хихикнула и сгребла меня в объятия. – Умница! Наш человек. Правильно, сколько можно под присмотром ходить! Айда к нам в кулинарку – там девки что надо, гуля-ять будем, только держи-ись!
Я осторожно освободилась из ее рук и встала.
– Нет, Свет, я хочу в Москву.
– В Москву? – Она непонимающе моргнула густо намазанными ресницами. – Это еще зафигом?
– Ну… у меня же там родители, квартира. И вообще… – Я замолчала, не желая раскрывать Светке основную причину своего желания уехать в столицу.
– А, – она понимающе кивнула, – ну ясно. В Москве поступить сложнее, но ты сумеешь. Экзамены сдашь, и все тип-топ.
– А когда там экзамены?
– В июле, кажется. – Светка снова громко расхохоталась.
– Ты чего? – Я поглядела на нее с недоумением.
– Ничего. Представила, какая рожа будет у Базарихи, когда ты ей объявишь о своем намерении. Они ж все тебя в министры прочат.
– Пусть, – махнула я рукой. – Не знаешь, где можно прочитать про эти училища? Может, есть какой-нибудь справочник?
– Есть, – подтвердила Светка, – у секретарши лежит, на столике, рядом с телефоном. Сходить с тобой?
– Нет, спасибо, я одна.
Я оставила Светку курить на моей кровати, а сама спустилась в приемную.
За столом в вертящемся черном кресле сидела секретарша Юля и сосредоточенно наносила на ногти розовый перламутровый лак.
– Здравствуйте, – вежливо поздоровалась я.
– Здравствуй, – буркнула Юля, не отрываясь от своих ногтей. – Тебе что?
– Справочник учебных заведений Москвы.
– Там. – Юля кивнула в сторону низенького столика с телефоном.
– Посмотреть можно?
– Смотри. Хочешь, с собой забери, потом принесешь.
– Хочу. – Я подхватила тяжелую, толстую книгу, сунула ее под мышку и вышла в холл. Села на скамейку, открыла страницу с оглавлением.
Через десять минут я уже знала, куда буду поступать: это было швейное училище совсем неподалеку от моего дома. Экзамены проходили в июле, как и говорила Светка, учащимся предоставлялись общежитие и стипендия.
Я захлопнула талмуд, вернула его на место и поспешила в палату.
Светка лежала на моей кровати и разглядывала в зеркальце подбитую губу.
– Вот черти, как саданули! – пожаловалась она, увидев меня.
– Кто?
– Да парнишки из кафе. Позавчера познакомились, вроде ничего себе пацаны, бизнесом занимаются. Никак не ожидала, что морду бить начнут.
– Йодом помажь, – посоветовала я.
