Филип Пулман - Тигр в колодце

Лея нашла карандаш, Салли послюнявила его и подрисовала брови. Теперь она была абсолютно на себя не похожа. И тут же подумала, что ей нужно и другое имя.

— Луиза Кемп, — сказала она. — Так я себя назову. Я служанка, могу выполнять любую работу. Вроде того. Спасибо вам всем.

— Салли, не забывай, что он опасен. Он убивает людей, — напомнила Ребекка.

— Сколько нам ждать, прежде чем идти на выручку? — спросила Лея.

— Я как-нибудь дам знать. Если нет…

— А что с Голдбергом?

Салли поколебалась, потом пожала плечами.

— Если он объявится… Не знаю. Скажите ему, что я встречалась с адвокатом… Присмотрите за Харриет.

— С ней все будет в порядке, — успокоила ее Ребекка.

Они поцеловались. Салли надела плащ, шляпку и вышла.

Начался дождь.

Он лил упрямо и обильно. На южную Англию опустилось уныние; тучи висели низко над Лондоном, ближе к земле превращаясь в туман, обволакивавший возвышенности — Крауч-Хилл, Стритхэм-Хилл, Хэмпстед и Хайгейт, и обильно изливаясь в канавы, водостоки и почву.

Новая канализация под Лондоном была спроектирована так, чтобы справиться с сильными ливнями. Когда вода прибывала слишком быстро, из основной системы через дамбы она переливалась в систему дополнительную, а оттуда устремлялась в Темзу. Эти дамбы стояли в руслах старых рек, которые пересекали Лондон под землей: Флит, Стэмфорд-брук, Уэлбрук, Тайберн и так далее. Большинство из них были хорошо известны, хотя мало кто из пешеходов, кучеров и их пассажиров знал, что эти реки протекают прямо под ними.

А в старых частях города находилось несколько совершенно забытых источников. Главным образом, это были хилые ручейки, но некоторые переносили существенное количество воды, особенно после ливней, когда влага успевала просочиться через грунт. И все эти речушки и ручьи сливались в сотни, если не в тысячи, старинных сточных труб, некоторые из которых были засорены и развалились, другие все еще работали, но все они были переполнены нечистотами и грязью, в них жили жабы, крысы и угри.

Одна из таких забытых рек называлась Блэкборн. Она брала свое начало в Хэкни — месте, где когда-то стоял монастырь, а сейчас находилась фабрика по выпуску различных маринадов и солений. Извилистая речка текла на юг и впадала в Темзу где-то недалеко от Тауэра. К XIII веку она превратилась в открытую канализацию, по которой плыли не только мусор и дохлые собаки, но и отходы бумажных фабрик, кожевенных заводов и мыловарен, расположенных по ее берегам, поэтому название Блэкборн стало синонимом невыразимой грязи. В XVII веке речку закопали и застроили, и она пропала из вида, но продолжала течь, и в 1646 году после сильных ливней в нее провалились три дома. Пятнадцать человек утонуло, а троих вообще так и не нашли в этой зловонной жиже. Вскоре ее опять застроили и окончательно забыли.

Но речка не иссякла. По заброшенным сточным канавам в нее по-прежнему текли нечистоты, множество предприятий опорожняли себя в речушку, ( от чего она, естественно, не делалась чище. В ней было все, что только можно себе вообразить. Из-за протекающей трубы под скотобойней в Степни сотни литров крови попадали в канализацию, а затем и в Блэкборн. Завод лакокрасочных изделий в Шордиче избавлялся от химических отходов посредством ямы на заднем дворе, которая благодарно принимала их и препровождала в ту же речушку. Кирпичная стена, воздвигнутая около 1665 года для того, чтобы поддерживать одну из стенок общей могилы умерших во время эпидемии чумы, постепенно разрушалась, и Блэкборна, ко всему прочему, достигали гнилостные флюиды нескольких десятков чумных трупов. В общем, это было крепкое варево, и в сухую погоду оно медленно текло под землей, просачиваясь сквозь разваливающиеся кирпичи и расшатанные плиты в сотни подвалов и наполняя их непередаваемым смрадом. Мало-помалу поднимаясь после обильных дождей, река размывала и известковый раствор, и цемент, из которого были сделаны фундаменты большинства зданий.

Под землей ее можно было услышать.

— Что это за шум, Чарли? — спросил маляр своего друга, когда они убирались после работы.

Чарли прислушался.

— Похоже на какой-то рокот, — наконец ответил он. — Это все гидравлическая система. — Он ткнул пальцем в новенькую трубу, по которой под давлением подавалась вода из «Лондонской гидравлической компании». Эта вода приводила в движение лифт в подвале, где они работали. — Я им не доверяю.

— Нет, это не гидравлика, — покачал головой его товарищ. — Звук идет из-под земли. Послушай…

Он деловито опустился на колени и приложил ухо к паркету.

Раздался скрежет, отъехала в сторону железная дверь лифта, и герр Уинтерхалтер, секретарь Цадика, вошел в помещение. Он взглянул на коленопреклоненного рабочего.

— Вы закончили? — жестко спросил он.

— О да, простите, сэр. Мне показалось, я слышу шум.

Маляр поднялся на ноги, и пришедший дал обоим по несколько монет.

— По-моему, именно о такой сумме мы условились, — сказал он. — Похоже, вы справились. Когда краска высохнет?

— Нужно подождать тридцать шесть часов, — ответил Чарли. — Подвал ведь не проветривается. Лучше оставьте двери открытыми.

Рабочие собрали инструменты и стали подниматься по узкой лестнице — на лифте им, очевидно, ездить было запрещено. Как запрещено было пользоваться и парадным входом, поэтому они вышли через боковую дверь.

Салли наблюдала за ними со стоянки кебов, находившейся на другой стороне площади. Дом словно ожил: в каждом окне горел свет, слуги сновали туда-сюда, одни что-то носили, другие поправляли занавески. Вскоре ей придется сделать ход.

Сжимая в руке корзину, она подобрала плащ и побежала под хлещущим дождем к боковой двери. Она не забыла свою легенду? Теперь вниз.

Свет из кухонного окна освещал маленький дворик, находившийся ниже уровня мостовой, стекло запотело, и никто не выглянул в окно, когда она постучала.

Не дожидаясь, пока ее кто-нибудь остановит, Салли открыла дверь, шагнула внутрь и встала, протирая глаза от дождевой воды.

— Вот…

Полная женщина глядела на нее из-за большой кастрюли, которая стояла на плите. Служанка с подносом грязных тарелок остановилась на полпути. Лакей глазел на Салли из дверей, в которые как раз собирался внести большое серебряное блюдо.

— Remuez! Remuez! [19] — раздался голос хмурого человека в белом поварском колпаке. Он прекратил разбивать яйца в миску и смотрел на женщину с кастрюлей. Та недоуменно глядела на повара. — Remuez! Remuez! Женщина обратилась к своей кастрюле, но слишком поздно: соус начал переливаться через край и шипеть на раскаленной плите. Салли учуяла горелый запах.

Повар-француз стал отчаянно ругаться, но не мог ничего сделать, потому что в обеих руках держал яйца. Это была возможность для Салли. Она увидела рядом посудное полотенце и кинулась вытирать соус с плиты, позволив полной женщине повернуться к повару и вступить с ним в перебранку.

Служанка унесла поднос в помещение для мытья посуды, лакей вышел, и обстановка разрядилась. Поругавшись с поваром, тучная женщина вернулась к Салли.

— Спасибо, милая. Я доделаю. Идиот поганый. Никак не пойму, чего он от меня хочет. Ты из агентства?

У Салли была секунда, чтобы подумать. — Да.

— Тогда ставь свою корзину. Позже подберем тебе форму. Посмотри, может, чем-нибудь подсобишь нашему месье. Я не могу понять, чего ему надо.

— Конечно, мэм. Я немного говорю по-французски. В доме, где я служила до этого, повар тоже был из Франции.

Почему-то Салли заговорила с йоркширским акцентом. Она решила его оставить, радуясь, что все сложилось так удачно.

— Слава Господу, — приободрилась женщина. — Я-то его не понимаю… Идиот какой-то.

Отложив в сторону плащ и шляпку, Салли пошла поговорить с поваром. Через пять минут она уже сделалась незаменимым человеком, передавая его отрывистые распоряжения полной женщине (которая, как она узнала, являлась кухаркой-горничной, и звали ее миссис Уилсон) и служанке. Это было самое суетливое время дня: видимо, в доме собрались какие-то важные гости, и на втором этаже происходил ужин. Повар, месье Понсот, придирался ко всем по любым пустякам из-за соусов и пирожных, причем в довольно грубой форме, чем ужасно раздражал миссис Уилсон, с которой Салли уже успела обменяться несколькими сочувствующими взглядами. Как же ей повезло прийти сюда именно сейчас! Как этим воспользоваться? И что это за агентство?

Мало-помалу в перерывах между переводом команд повара, взбиванием теста, подогреванием чего-нибудь на плите и молкой кофе Салли пыталась разобраться, за кого же ее здесь принимают.

— А когда вы запрашивали агентство, миссис Уилсон? — спросила она во время небольшого перерыва.

— Сегодня утром. Прежнюю девушку нам пришлось уволить. Она пила.

— О боже…