Я бы сама лучше не справилась.
Пока Адам рассказывал, к нам приблизились Антигона Хьюитт и викарий. Он продолжал держать ее за руку и оживленно что-то рассказывать, и их лица сияли.
По пятам за ними шли Фели и Даффи, а следом Шейла Фостер, и каждые несколько шагов Фели останавливалась, принимая комплименты, реверансы и лобзания рук от восхищенных подданных.
Но вскоре все они обступили нас кольцом и внимательно слушали рассказ Адама. Это зрелище напомнило мне сельский танец вокруг майского дерева, когда поселяне, облаченные по случаю пасхи в лучшие одежды, стекаются со всех сторон света, чтобы устроить импровизированное сборище на траве.
— Так что «Сердце Люцифера» было похоронено вместе со святым в Бишоп-Лейси, — заключил Адам, — где и пролежало эти пятьсот лет. До недавнего времени.
Он окинул взглядом изумленные лица с видом прирожденного рассказчика.
— И где он сейчас? — спросил инспектор Хьюитт. — Камень святого Танкреда, это «Сердце Люцифера»?
Я больше не могла терпеть.
— Здесь! — выкрикнула я. — У меня в животе! — И я гордо похлопала себя по упомянутой части тела. — Я его проглотила!
Сборище погрузилось в неловкое молчание, обмениваясь изумленными взглядами, а потом взорвалось возбужденным гомоном — натуральный Вавилон. Сделав такое объявление, я знала, что пока «Сердце Люцифера» не выйдет естественным путем наружу, Бишоп-Лейси будет с острым интересом следить за каждым моим шагом.
— Я нашла его в трубе регистра гемсхорн, где его спрятал мистер Колликут, — объяснила я. — Член городского магистрата Ридли-Смит и его шайка собирались…
— Довольно, Флавия, — сказал инспектор Хьюитт. — Сейчас не время и не место.
— Совершенно верно, инспектор, — согласилась я, в точности копируя его снисходительную манеру. — Особенно в свете того факта, что на расстоянии брошенного камня отсюда, на Кейтер-стрит, было совершено покушение на убийство. Наверняка вы хотите этим заняться. Констебль Линнет остался наедине с хладнокровной убийцей.
Нахальство, конечно, но я была готова поспорить на что угодно, что констебль Линнет не успел дозвониться инспектору Хьюитту до того, как тот направился в церковь. Даже если из полицейского участка в Хинли пришло сообщение по радио, инспектор и оба его детектива-сержанта еще не садились в машину и не успели его получить.
— Покушение на убийство? — переспросил инспектор.
— На Кейтер-стрит, — с небрежным видом сказала я. — В доме мисс Танти. Предполагаемая жертва — я. — И добавила: — Нет нужды суетиться. Как я сказала, констебль Линнет уже на месте преступления.
Я должна поставить инспектору пять баллов за то, как аккуратно он управился с неловкой ситуацией.
— Антигона, — обратился он к жене, — будь добра, отвези мисс де Люс и ее сестер в Букшоу в своей машине. Я загляну позже на чай и допрос.
Чай и допрос?
Я обожаю этого человека! Просто обожаю!
— Благодарю, инспектор, — сказала я. — Ужасно мило с вашей стороны.
— Какой чудесный пасхальный кекс, — говорила Антигона Хьюитт. — Вы должны дать мне рецепт, миссис Мюллет.
Когда тарелку передавали по кругу, я подавала разнообразные знаки, чтобы предупредить ее: скашивала глаза, высовывала язык и оттягивала нижнюю губу на собачий манер, но тщетно.
— Я всегда пеку его на пасху, — сказала миссис Мюллет, — но в этом году никто не голоден. Отведайте горячих булочек с изюмом, не то мне придется их выбросить.
Эти слова были произнесены с мрачным взглядом, брошенным в нашу сторону — Фели, Даффи и меня, но он не подействовал. Мы, буквально выражаясь, сидели на собственных руках с таким видом, как будто так и родились.
— Спасибо, непременно, — сказала Антигона и намазала булочку маслом так, как в моем воображении это делала Мойра Шерер,[61] если бы Мойра Шерер мазала маслом горячие булочки с изюмом.
— М-м-м, как вкусно, — солгала она, улыбаясь идеальными белыми зубами.
Затем она повернулась к Фели:
— Ты прекрасно играла сегодня утром.
Фели мило покраснела.
— Благодаря Флавии, — сказала она. — В последнее время орган плохо звучал из-за этого камня, который расстраивал одну клавишу.
Благодаря Флавии? Не верю ушам своим!
Похвала от Фели — такое же редкое явление, как лед на солнце, и вот уже второй раз за последние дни она делает мне комплимент.
Прямо не знаю, что с этим делать.
И обозвать «Сердце Люцифера» «этим камнем»!
Я еще не разгласила новость о том, что святой Танкред происходит из рода де Люсов. Этот удар молнии я приберегаю для отца.
Если и есть новость, которая может означать спасение Букшоу, жизненно важно, чтобы она была объявлена в надлежащий момент. Не так давно отец отказался продать редкое издание Шекспира, которое могло обеспечить будущее нашей семьи. Надо найти к нему подход.
— Могу я выйти? — спросила я. — Мне нужно покормить курицу.
Даффи фыркнула, как будто я украдкой собираюсь в туалет.
— Может, ты пока сбацаешь что-нибудь из Бетховена для миссис Хьюитт, — предложила я Фели. — Я вернусь через пару минут.
Не ожидая разрешения, я направилась в вестибюль под лестницу, где размещался запретный инструмент. Быстрый взгляд в телефонный справочник Хинли дал мне требуемую информацию.
— Хинли 80, — попросила я мисс Гулар на коммутаторе. Идеальный номер для окулиста — пара очков и следом монокль.
— Приемная мистера Гидеона, — произнес скрипучий женский голос. — У телефона Сондра.
Голос был такой, будто она сдерживает хихиканье.
— Доброе утро, Сондра, — начала я, ныряя в омут с головой. — Я звоню по просьбе мисс Танти из Бишоп-Лейси. Она, кажется, потеряла карточку с датой следующего приема. Не могли бы вы проверить расписание?
— Приемная закрыта. Пасхальное воскресенье, видите ли.
Разумеется! Как я могла забыть.
— Перезвоните на следующей неделе, — сказала она и закашлялась судорожным кашлем курильщика.
— Боюсь, мы не сможем, — сымпровизировала я. — Мы будем… в Уэльсе.
Меня не волновало, имеют смысл мои слова или нет. Самым главным было удержать ее на линии.
— Извините, перезвоните в понедельник.
— Постойте, — сказала я. — А что вы делаете в приемной, если она закрыта?
— Я просто убираю, дорогуша. Глаза не имеют ко мне отношения. Не мой отдел.
— Тогда почему вы взяли трубку?
Еще один зловещий приступ кашля и за ним придушенный смешок.
— Придется сказать правду, детка. Я думала, это Найджел, мой жених. Он всегда звонит узнать, как мои дела. Такая душка, мой Найджел. Звони на следующей неделе.
— Послушайте, Сондра, — сказала я. — Только между нами, потому что это вопрос жизни и смерти. Видимо, мисс Танти будет выдвинуто обвинение в покушении на убийство, если это уже не случилось. Ей надо доказать, что она была в приемной мистера Гидеона во вторник на Масленой неделе — шестого февраля.
Даже по телефону я чувствовала, как расширяются глаза Сондры.
— Говоришь, убийство?
— Убийство! Или даже хуже… — я перешла на страшный шепот, обхватив микрофон ладонями и вжимая в него губы.
— Постой, — сказала Сондра, и я услышала шелест бумаги на том конце линии.
— Шестого февраля? — переспросила она.
— Точно.
— Да, вот оно. Вторник. Твоя мисс Танти была записана на девять тридцать, но позвонила и отменила визит.
— Вы знаете, который час?
— Сейчас? — уточнила Сондра.
— Нет! Время, когда она отменила визит.
— Девять часов утра. Вот оно: «Мисс Т. позвонила в девять ноль пять, отмена. Позвонить Д. Робертсону перенести прием». Инициалы Л. Г. Это Лора Гидеон, жена мистера Гидеона.
— Спасибо, Сондра, — сказала я. — Вы золото.
— Ты же не скажешь ни слова, верно? Найджел будет вне себя от ярости, если меня уволят.
— Нема как рыба, — поклялась я, но не уверена, что она меня услышала. В трубке послышался очередной приступ кашля.
Когда я возвращалась по вестибюлю, прозвенел звонок в дверь. Это был инспектор Хьюитт.
Он снял шляпу, что означало, что он хочет войти.
— Мы в гостиной, — сказала я. — Не желаете присоединиться к нам?
Как будто у нас там встреча лиги звонарей.
— Ну что ж, — заговорил инспектор Хьюитт. — Приступим.
Я не могла не думать о том, какие успехи он сделал со времени нашего знакомства девять месяцев назад, когда он первым делом отправил меня принести ему чаю.
Все-таки этот человек не совсем потерян.
— Полагаю, ты все это вычислила с самого начала, — продолжил он с довольно приятной улыбкой.
Его жена Антигона дотронулась до своих волос, и я уловила пролетевший между ними тайный сигнал.
— Так что, надеюсь, ты не откажешься заполнить кое-какие пробелы.
