— Слушай, но… Не боишься? А если я квартиру обнесу?
Дарья пожала плечиками:
— Значит, поделом мне, дуре… Адрес помнишь?
— Найду.
— Тогда иди, располагайся. Еда в холодильнике, посмотри там чего-нибудь, что найдешь.
— Да я, вообще-то, не очень…
— Как хочешь. Вернусь через час примерно, если не быстрее.
Через несколько минут Рогов был уже у знакомой парадной. Поднялся, мимоходом сунул руку в чей-то незапертый почтовый ящик и к собственному искреннему удивлению вытащил из него тоненький журнал в голубоватой глянцевой обложке.
Чужая почта Виктора не интересовала, но не пихать же её обратно? Отперев дверь квартиры, он бросил журнальчик на полку, разулся, снял куртку и босиком прошел к дивану…
Хозяйка вернулась почти через полтора часа.
— Долго ты.
— Заждался? — Дарья протянула Рогову сразу несколько полиэтиленовых пакетов, ручки которых уже вытянулись и грозили порваться под весом содержимого:
— Помоги! Отнеси на кухню, пожалуйста.
— Ох, ну и тяжесть… Как вы такое носите? А ещё говорят, что женщины — слабый пол.
С появлением Даши настроение у Виктора неожиданно поднялось. Он с интересом принялся наблюдать за тем, как хозяйка достает и выкладывает на клеенку овощи, мясо, консервы, бутылку водки, вино…
— Куда столько?
— Ну, как же! Теперь, как-никак, мужик в доме, — откинула челку со лба Дарья. — Верно?
Рогов кивнул и неожиданно для самого себя поцеловал девушку в тонкую, беззащитную шею:
— Верно.
— Подожди, дай, я хоть туфли сниму…
О серьезном Даша заговорила только под вечер:
— Что, плохи дела? Да, милый?
— Сваливать мне отсюда надо, — поделился Виктор. — Насовсем.
— Понимаю. Когда?
— Завтра.
Рогов помедлил, чуть склонил голову набок и спросил:
— Я переночую у тебя?
— Ради Бога! О чем ты? Конечно.
— Спасибо. Ты не думай…
— Я и не думаю, — погладила гостя по волосам Дарья.
— Никаких неприятностей! Искать меня здесь не будут, и вообще…
— Не распыляйся. Не надо. Куда поедешь?
Виктор на всякий случай пожал плечами:
— Пока не ясно. Видишь ли, я ведь не ехать собираюсь, а уезжать. А это, как говорится, две большие разницы.
— Не хочешь — не говори. Только выпендриваться не надо! — Отвернулась девушка.
— Ну зачем ты так? — Рогов ласково тронул её запястье. — Никаких секретов… Просто, ещё не решил окончательно. Скорее всего, рвану в Светловодск, к матери.
— А где это?
— Украина. Городок такой на Днепре. Пляж песчаный…
— Не слышала. Из больших городов есть там что-то рядом?
— Из больших? — Почему-то обиделся Виктор. — Есть, конечно. Кременчуг. Тоже не слышала?
— Кременчуг знаю, — успокоила девушка. — Поезд ещё такой есть, из Москвы. Мы в парке отстоя обычно встречаемся, он часа через полтора после прибытия нашей «Стрелы» отходит.
— Вот, в Кременчуг я и поеду, — определился Виктор. — А потом в Светловодск, там автобусом минут двадцать.
— Понятно, — вздохнула Дарья.
— Что тебе понятно?
— Понятно. Уедешь и забудешь.
— Нет, что ты, — засуетился Рогов. — Я позвоню! Как приеду, так и позвоню, обязательно… Кстати. Можно мне парочку звонков сделать?
— Ты сегодня меня достал своей скромностью, — фыркнула хозяйка и встала. Уже из коридора она крикнула:
— Можешь трепаться, сколько угодно!
Виктор замер над телефонным аппаратом. Завороженно глянул на поцарапанный диск, потом с осторожностью, словно опасаясь ожега прикоснулся к нему пальцами.
«Куда сначала? — Не мог решиться он. — Ройтману, денег на билет занять? Или Карле домой?»
Виктор с дрожью представил себе, как всего через несколько мгновений придется успокаивать мать приятеля, его жену… Как придется врать в оправдание, уверять, что ошибка очень скоро выяснится и Янчика отпустят…
— Стоп! — Споткнулся на неожиданной мысли Рогов. — Стоять!
Он вспомнил сегодняшний разговор с участковым. Тот заикнулся про то, что милиция знает: был ещё кто-то в момент убийства на складе с Роговым… Но кто именно — неизвестно! Значит, про арест Карлы не сообщалось? Как же так? Откуда тогда капитан знает о происшествии на Лиговском? Откуда?
«Разбитая морда, разбитая машина…» Виктор остолбенел, пытаясь собрать воедино кусочки мозаики:
— Да что за ерунда!
Он решительно, будто бросаясь головой в омут, набрал по памяти телефонный номер.
— Алле-у? Я вас слушаю, — после нескольких длинных гудков отозвался знакомый с детства голос Карлиной мамы.
— Это Виктор. Рогов…
Он был готов к самому худшему, но последовавшей на представление реакции не ожидал.
— А, Витенька, здравствуй. Давненько, давненько не слышала… обрадовалась собеседница. — Тебе Янчика позвать?
— Да, — сглотнул слюну Рогов.
— Сейчас, он в ванной. Подожди минуточку, уже идет…
Виктор не верил своим ушам, просто стоял и ждал, тупо глядя перед собой. Наконец, в квартире приятеля вновь отозвались:
— Виктор, это ты?
— Да, я.
— Как дела, старик? Ты откуда звонишь?
— Скажи сначала, что у тебя. Выпустили?
Карла замялся:
— Такая чертовщина приключилась… Понимаешь, побежал я тогда на стройку, отлить. Помнишь? Только пристроился возле кучи кирпичей, а тут менты. Как снег на голову! Наверное, тоже насчет того, чтобы поссать зашли… Короче, обступили, суки, со всех сторон: нарушаете, пройдемте! Я сначала по хорошему хотел — они ни в какую. Сволочи… А я помню ведь, что ты ждешь. Попробовал скандалить, а они мне руки завернули — и в машину.
— Прямо, кино, — отозвался без особого доверия Рогов.
— Ну так! — Возбужденно заголосил толстяк. — До сих пор не верится: менты, наручники… И кого — меня! Представляешь?
— Ты в курсе, что Пиккельман мертв?
Несколько секунд в трубке царило гробовое молчание, только потрескивало и пощелкивало что-то в мембране. Затем Карла принялся тараторить:
— Господи, какая неприятность! Кто же его так, а? Как же? Почему? За что?
Рогов слушал, но все ещё не понимал.
— Ты ведь помнишь, Витек! Мы с ним аккуратно, вежливо… Я его и не трогал совсем, только припугнул, да ладошкой, легонько… Помнишь?
— Помню, — отозвался Рогов. — Все помню!
Озарение накатило внезапно, вдруг:
— Все помню, сука! И как ты у Пиккельмана на столе, случайно вроде, договор с моей подписью оставил, и как ключики от машины нашел, которые старик и в глаза не видел… И как я машину неизвестно чью отбирал — тоже помню!
— Да ты что, Витек? Ты чего? — Верещал на другом конце линии перепуганный Карла. — Ты думаешь — это я? Что я мог такое?
— Ну, падла! Я только не пойму, Ян — зачем? За что?
— Подожди, не кипятись! Я приеду сейчас и все обьясню. Ты где? Адрес назови, я приеду… Так же нельзя! Я приеду…
— Не надо, — ответил Рогов и положил на рычаг трубку.
Обернулся:
— Вот, такие дела.
За его спиной тихо плакала Даша…
«Вот такие дела».
Лента магнитофона продолжила свой бесконечный бег, равнодушно фиксируя каждый звук, доносящийся из квартиры.
«Ну, что ты? Ну? Что?»
«Ой, Витя! Витенька…»
Аппаратура была очень качественная, поэтому голоса практически не искажались.
Снова заговорил мужчина:
«Не плачь, не надо… Ну что ты?»
«Мне страшно, Витенька,» — всхлипнула женщина.
«Не бойся. Все в порядке… У него нет АОНа, Карла не знает, откуда я звонил».
«Какой Карла?»
«Не важно… Хочешь, я сейчас уйду?»
«Нет!» — Женщина почти выкрикнула это слово.
«Они тебя не тронут… Они даже не найдут тебя, Даша. Ты только не рассказывай никому, и все будет в порядке, ладно?»
«Не уходи. Не уходи сейчас, пожалуйста!»
«Даша… Даша, милая! Даша…»
Курьев хмыкнул и поправил наушники:
— Ну-ну! Говори, родимый.
Но в следующие несколько минут установленные в квартире наверху радиомикрофоны доносили только стоны, пыхтение, скрип пружин и ещё какие-то не слишком приличные звуки.
— Во, дают, а? — Сам у себя поинтересовался Курьев и привычно поторогал шрам на щеке:
— Кролики…
Он даже почувствовал что-то вроде нормального мужского возбуждения, но без труда подавил в себе этот ненужный эмоциональный порыв. Ничего, придет его время!
Парню наверху завидовать нечего, тут ведь, как такси: счетчик щелкает, а в конце пути все равно придется рассчитаться. И чем дальше, тем дороже получается.
Сицилийцы говорят, что месть — это такое блюдо, которое следует подавать холодным.
Кстати… Под вечер действительно похолодало. Погода испортилась, начал накрапывать дождь, но это и к лучшему — меньше народу без дела шастает по улицам.
