– Постойте! Матвей… Так, значит, ты притворялся?! – промямлила я. – Ты вовсе не умирал? Ты ломал комедию, пока я везла тебя ночью в «тойоте»? Тебе вовсе не врезали по голове… Да и по ноге!
– Я же говорю, травма ноги была необходима, чтобы посадить за руль машины именно тебя, а не Матвея, – терпеливо объяснил Юрий Валентинович. – И по голове ему врезали с той же целью – тебе пришлось самой, без подсказок, управлять незнакомым автомобилем, пробираться по пересеченной местности и принимать решения!
– Матвей, значит, твоему здоровью ничего не угрожало?! А я уговаривала тебя не сдаваться, не умирать, продержаться еще чуть-чуть… Ты, наверное, смеялся надо мной!
Разговоры о моей стрессоустойчивости – сплошная выдумка. Вот они, слезы – совсем близко! Я всхлипнула. Память мгновенно восстановила картинки, услужливо рассыпала их передо мной карточным веером и заставила вновь испытать и леденящий ужас, и отчаяние… Но теперь я понимала, насколько глупыми были все эти эмоции, ведь меня окружали не настоящие злодеи, а актеры… Их гнев и злость были фальшивыми, а кровь – бутафорской…
А Матвей?
Вот от него я точно не ждала подвоха или подлости.
– Юля, я вовсе не смеялся над тобой! – воскликнул Матвей. – Пожалуйста, не думай так… Я довольно быстро пожалел, что мы втравили тебя в эту историю. Честное слово, я раскаялся… Одно дело – устраивать жестокий спектакль для какого-нибудь богача, одуревшего от скуки и пресыщенности. И за его же деньги. Если человек сам просит пощекотать ему нервы и готов выложить за это огромные деньги – зачем ему отказывать? Сам просил, сам и нарвался… Но ты – это совсем другое дело… Поверь, я пожалел и раскаялся. Правда! Не стоило обрушивать на тебя весь этот кошмар. Простишь меня?
Я оставила вопрос Матвея без ответа, потому что мои скрипучие мозги наконец-то выдали новое откровение…
– Подождите! – радостно воскликнула я. – Так, значит, парень, напоровшийся на березовый сук, жив и здоров?!
– Юль, ну конечно! – ответил Юрий Валентинович с улыбкой. Он, должно быть, поражался тому, как медленно до меня доходит.
– И три урода, сбросившие меня в колодец, никого не убили там, в лесу?!
– Нет. И они совсем не уроды.
– А Владимир Германович не устраивает охоту на случайных прохожих, чтобы потом поиздеваться над ними?
– Нет, Юля! Он просто актер, сыгравший свою роль.
– Какое счастье! – порадовалась я. – Гора с плеч. Было бы трудно согласиться с существованием всей этой нечисти на земле. Я бы только и думала о жертвах Владимира Германовича, а также переживала бы из-за трупов, разбросанных по лесу… Как хорошо, что все это лишь выдумка вашего сценариста! Кстати, ему бы умерить фантазию… Столько всего наворотил! Чтобы вернуть вкус к жизни, мне хватило бы одной поездки в багажнике. Я так испугалась! Думала, нас с Матвеем везут на расстрел… А потом была еще ночь на посту ГАИ, встреча с лесным маньяком, колодец…
– Вы бросили ее в колодец! Как вообще до такого можно было додуматься?! – прорычала Марго. – Это же изуверство какое-то!
– Да это же наш собственный, специально оборудованный колодец! – попытался защититься Юрий Валентинович. – Там поролоном все выложено. А куча тряпья сто раз выстирана с «Ариэлем»! Кстати, Юля, согласно пророчеству нашего психолога, из колодца ты должна была позвонить не своей начальнице, а Никите! Он бы примчался тебя спасать. И спас бы. И вы бы помирились.
– А Юля позвонила главному редактору. Хреновый у вас психолог, не угадал, – хмуро проскрипела Марго.
– Оказалось, что наизусть я помню только номер Елены Аметистовой. Ей и позвонила, – пробормотала я.
– Не знаю, как ты мог так поступить с моей дочерью, – сказала Марго, в ее голосе звучал металл.
Она смотрела на Юрия Валентиновича тяжелым взглядом, и я вдруг поняла, что они на грани разрыва. Он совершил ошибку, взяв на себя смелость распоряжаться моей судьбой. Марго вряд ли сумеет это простить…
О нет!
Неужели теперь они расстанутся?
Марго столько лет была одинока, жила одной работой, пестовала свою неуязвимость для стрел амура, охраняла ледяной замок – ни одному мужчине не позволялось вступать на ее личную территорию… И вот наконец нашелся рыцарь, растопивший глыбы льда. Марго оттаяла, изменилась до неузнаваемости, стала мягкой и нежной. И теперь всему придет конец? Почему? Из-за меня. Я невольно стала яблоком раздора.
Но я не хочу, чтобы они расстались!
Мне нравилось видеть маму счастливой и радостной. У нее блестели глаза, она излучала тепло, которого мне так всегда не хватало в нашем общении…
Надо спасать ситуацию.
– Мамуля, постой! Не злись на Юрия Валентиновича. Вспомни, как ты скиталась по тропическому лесу и даже не надеялась выбраться оттуда. А потом ощутила себя победительницей, преодолевшей все трудности.
– Это другая история, – сказала Марго. – Я сама обратилась в фирму, посчитав, что ударная доза адреналина мне не помешает. Я была готова к испытаниям. А над тобой просто поиздевались!
– Мама, но я сейчас тоже чувствую себя победительницей! Да, все эти приключения были ненастоящими. Но я же не знала. Я переживала по-настоящему, преодолевала страх и неуверенность… И справилась! Сейчас я воспринимаю все совершенно иначе, чем раньше. Смотрю на мир другими глазами. Мне море по колено, могу свернуть горы! Кажется, я даже научилась ездить задним ходом, представляешь? Пожалуйста, не ругай Юрия Валентиновича. Он действовал из благих побуждений. Он хотел мне помочь, пытался вытащить из депрессии… Я думаю, у него получилось.
– Ну, не знаю, – нерешительно пробормотала Марго. – Неужели ты не сердишься?
– Немного удивлена. Но в целом… Пожалуйста, не расстраивайся!
– Я не расстраиваюсь! – отчеканила Марго. – Я в бешенстве! Ты могла бы пострадать. Это слишком жестокие игры.
– Но все обошлось! Да к тому же есть результат – почти такой, какой и задумывал Юрий Валентинович. Смотри – я уже не хнычу и не ною! Бодренькая. Если раньше я думала о Никите шестьдесят минут каждого часа, то теперь порой и вовсе не думаю!
– Серьезно?
– Да!
– Хмм… Надо же.
– Вот видишь! Мне теперь снова нравится жить! И столько появилось мыслей – я хочу все переделать, переиначить в своей жизни… А машина? Мама, да я же стала настоящим профи! Теперь, чтобы развернуться, мне вовсе не требуется футбольное поле. Я уходила от погони – неслась на всех парусах! А раньше и до тридцати километров в час боялась разогнаться. За два дня порулила тремя машинами и ни одной не изуродовала!
Мои восторги, естественно, были утрированными… Я старалась ради Юрия Валентиновича, пытаясь сохранить его статус бойфренда. Если бы не это – сама бы с удовольствием наорала и на него, и на Матвея. Сказала бы им пару ласковых. Стоило вспомнить любую сцену из придуманного ими спектакля, и у меня вновь леденела кровь от ужаса… По крайней мере, могли бы умерить пыл и сделать сценарий покороче.
– Рита, Юля… Девочки, ну… простите меня, старого идиота, – обезоруживающе улыбнулся Юрий Валентинович и поднял руки вверх, словно пытаясь сдаться в плен.
Наконец-то у него хватило ума сменить тактику. Когда в сцене участвует рассерженная Марго, когда воздух наэлектризован грозой и слышатся раскаты грома, самое лучшее – не упорствовать, а быстро признать свою ошибку и во всем раскаяться. Тогда, возможно, гильотина маминого гнева даст сбой.
– Юлечка, прости! Видимо, мы перестарались.
– Да ладно, я не обижаюсь.
– И, к сожалению, самого главного не произошло – вам с Никитой не удалось восстановить отношения… Матвей сказал, ваша ссора случилась из-за поддельных снимков в журнале. Вот если бы ты согласилась показать Никите настоящие фото!
– Не хочу говорить на эту тему.
– Да, ты отказалась. Но еще оставался шанс, что ты позвонишь Никите из колодца и он примчится тебя спасать… Жаль, не получилось.
– Ты, Юра, полагаешь, что способен вершить чужие судьбы? – усмехнулась Марго. – Думаешь, отношения Юли и Никиты можно восстановить, подстроив ситуацию и манипулируя людьми, как куклами? Надо же, придумали: она – в колодце, он ее спасает. И вот уже хеппи-энд!
Я вновь поднялась на защиту маминого бойфренда и его прожекта:
– Мама, но, как ни странно, схема действительно работает! Когда один в беде, а другой спасает – это невероятно сближает участников. Посмотри, меня вытащила из колодца Елена Аметистова. И я совершенно иначе стала относиться к своей начальнице. А она – ко мне! Ты только представь, мы с Еленой Аметистовой теперь едва ли не подруги!
– Неужели?
– Похоже, она прониклась ко мне симпатией, едва услышала мой вопль о помощи. Думаю, Никита тоже с огромным энтузиазмом извлек бы меня из колодца, – мечтательно вздохнула я, тут же представив себя в роли военного трофея Никиты. Безусловно, ему бы пришлось оказывать жертве первую помощь, ведь я обязательно лишилась бы чувств от перенесенных страданий! Не сомневаюсь, Никита безупречно сделал бы и искусственное дыхание, и массаж сердца… Уж я бы постаралась пробыть в коме не менее пяти минут… Ну а потом мой ангел отвез бы меня домой, чтобы отмыть и согреть в горячей ванне… И там мне еще раз стало бы плохо, просто очень-очень плохо… О-о-о! Какая же я дура, что не выучила наизусть телефон любимого! Конечно, надо было звонить именно ему!
