Почти бесшумно она скользила по водной глади. Белоснежные паруса четко выделялись на фоне темно-синего неба. Корпус яхты был пронзительно голубого цвета.
Она плавно развернулась и сейчас направлялась прямо к нашей пристани.
Я замер.
На палубе яхты находились двое мужчин.
Один из них, огромных размеров, светловолосый и загорелый, одетый в бледно-голубую ветровку с капюшоном, стоял на носу и манипулировал, одновременно говоря что-то своему товарищу, который сидел, наклонившись над румпелем. Мне не удалось его хорошо рассмотреть, так как его заслонял парус, и я видел только черные с проседью волосы и красную рубашку. Но его вид почему-то показался мне отталкивающим.
Блондин, заметив меня, крикнул высоким голосом:
— Эй! Вы позволите нам причалить ненадолго?
— Что ж…
Я медленно приближался к пристани, не чувствуя своих ног, а они в это время пришвартовывались и сворачивали паруса.
На корме у яхты была короткая мачта, а на носу отчетливо выписанное название «Психея».
— У вас что-нибудь случилось? — спросил я, остановившись на берегу, но они не обращали на меня внимания.
Тип в красной рубашке сидел спиной ко мне и молчал. Неожиданно он поднялся и, согнувшись, спрыгнул в люк, пропав с моих глаз. Высокий блондин был настроен более дружелюбно.
— Увы, — ответил он, улыбнувшись, — у нас немного мотор барахлит. Сегодня утром мы наскочили на мель и видимо повредили его. С тех пор ищем спокойной пристани, чтобы заняться ремонтом. Вы разрешите нам немного постоять здесь?
— Конечно… сколько угодно.
Он спрыгнул на пристань. Ростом не менее двух метров, настоящий великан. Внешним видом и манерой говорить он напоминал студента колледжа.
— Это очень любезно с вашей стороны.
— Можно узнать ваше имя?
— Я — Ральф Эванс, а моего приятеля зовут Бо, его все так называют.
Он дружески улыбнулся и сбросил с головы капюшон. Волосы у него были коротко подстрижены, как у морских пехотинцев. Лицо загорелое и симпатичное.
— Мы из Аннаполиса, — добавил он.
— Джек Лидс, — представился я.
— Очень приятно, Джек, — он наклонился и крепко пожал мою ладонь, так, что пальцы затрещали, затем запрыгнул обратно на иол… голубой иол. Из-под палубы доносились удары молотка.
— Извините нас, это ненадолго. Бо уже приступил к работе.
— Я могу быть чем-нибудь полезен?
Он покачал головой, улыбнулся и спустился в люк.
Через несколько минут я, наконец, осмелился вступить на борт яхты. Эти двое, очевидно, ничего не боялись, если предположить, что они имеют отношение ко вчерашнему преступлению. Их судно, скорее всего, было иолом, к тому же голубым иолом. Я мог его внимательно осмотреть, заметить кровь, или следы смытой крови. Ведь еще было довольно светло. Кроме того, я мог обнаружить другие следы борьбы. Я считал это своей обязанностью.
А вдруг это ловушка с их стороны? Если я отважусь спуститься вниз, в каюту, в поисках сосновых панелей, полотенца в красно-белую клетку и оловянной лампы, то могу напороться на большие неприятности. Двое против одного. Оба сильнее меня. А у Бо еще и молоток…
Я некоторое время ходил по палубе, воображая себя детективом, и осматривал все зорким взглядом.
Из-под палубы доносились удары молотка вперемешку с грубыми ругательствами.
Я отважился подойти к люку, и заглянул вниз.
Оба типа стояли в полутьме среди запущенных и заржавевших механизмов. Брюнет глазел на что-то с глупым видом.
— Можно предложить вам немного выпить? — поинтересовался я.
— Не стоит, большое спасибо, — улыбнулся блондин.
— Как у вас дела?
— Неплохо. Бо утверждает, что скоро мы сможем двигаться. — Он наклонился над замасленной трубой и принялся орудовать гаечным ключом. Снизу поднимался запах солярки, машинного масла и пива.
— Куда вы направляетесь? — спросил я. Не хотите ли остановиться у нас на ночь?
— В Норфолк, — ответил блондин. — Спасибо за приглашение, но мы и так уже сильно задержались.
— Давно плаваете? — снова спросил я.
— Всю жизнь. — Он поднял голову. — А точнее, со вчерашнего дня. — Ну вот, хоть какая-то информация. — Но это не наша яхта. Перегоняем старушку в Норфолк, на верфь.
— А кому она принадлежит?
— Моей тетке, — ответил блондин. Мы выполняем ее просьбу.
— Забавно, это похоже на перевозку автомобиля из Детройта.
— Что-то в этом роде, — он отложил ключ и улыбнулся мне из темного отверстия. — А может вы купите это симпатичное старое корыто? Оно еще довольно крепкое.
— Ну что вы… Я совершенно не разбираюсь в яхтах.
В этот момент в моторе что-то затарахтело, и Бо издал радостное «ура». Под моими ногами начала трястись палуба. Мотор заработал. Наступило всеобщее ликование. Блонд ил выскочил на палубу, крепко похлопал меня по плечу и помчался на нос яхты.
— Отплытие! — закричал он. Все на берег! Спасибо, приятель, если бы вы еще помогли отвязать канат…
Меня словно ветром сдуло с палубы, и я снова очутился на пристани. И в тот момент, когда я наклонился, чтобы отвязать скользкий канат, я увидел нечто, от чего у меня внутри похолодело.
Якорная цепь! Она быстро исчезала в небольшом отверстии в голубом корпусе иола.
— До свидания! Спасибо! — кричал Ральф Эванс.
Они шумели мотором, маневрировали и, наконец, вышли на середину бухты… точно почти в то самое место, с которого до нас донесся тот страшный крик. Бо так и не появился на палубе, а Эванс стоял у штурвала. Во время разворота «Психеи» передо мной на секунду промелькнуло окно освещенной каюты. Мне показалось, что я вижу сосновую обшивку и свисающую с потолка лампу…
Потом они двинулись вперед, и в сгустившихся сумерках был виден лишь бледный силуэт яхты на фоне темных болотистых берегов.
Только они исчезли из вида, как со стороны леса я услышал ворчание приближающегося «ягуара».
Мэри выбралась из машины, и я с первого взгляда заметил, что она сильно возбуждена. В руках она держала большую бумажную сумку и коричневую книгу. Когда я бежал ей навстречу, то решил промолчать о голубом иоле. Не хотелось ее пугать.
— Джек! — выпалила она. — У меня был потрясающе интересный день. Кажется, я напала на след.
Мы устроились в гостиной у камина, в котором я быстро развел огонь. На маленьком столике стояли два приготовленных мною коктейля и бутерброды с паштетом, а на кухне жарилась баранья нога.
Мэри оживленно рассказывала о том, что с ней произошло. Я никогда не видел, чтобы какое-нибудь дело ее так волновало. Оказалось, что она уже успела побеседовать с хозяином магазина, начальником верфи, ловцом устриц… и даже заглянуть в небольшую местную библиотеку.
— Теперь я знаю, кому принадлежит голубой иол, — закончила она с триумфом.
— Кому?
— Некому типу по имени Маннеринг. Гай Маннеринг. Его иол вчера целый день находился на реке. И он голубого цвета.
Мэри посмотрела на меня своими огромными глазами, в которых сверкали золотые искорки, а ее волосы в свете пылающего камина отливали медью.
— Он безумно богат. Имеет жену инвалида. Увивается за женщинами. И… представь себе…. — она сделала паузу. — Сегодня утром он заезжал в город, и купил три банки черной краски.
— А как называется его яхта? — спросил я.
— «Голубой месяц». Но, наверное, сейчас это уже «Черный месяц».
Я не спеша потягивал коктейль. Новые сведения не вязались с моими открытиями на «Психее».
— Мы должны обо всем доложить лейтенанту Рейнольдсу, — предложил я.
— Нет, нет, Джек, — быстро запротестовала Мэри. — Это преждевременно. Может это просто совпадение. Мы должны иметь более веские улики.
— Я с тобой полностью согласен.
— А пока у нас нет никаких доказательств его вины. Никому не запрещено иметь голубые яхты и по желанию перекрашивать их в черный цвет. Это еще не значит… — Она соскользнула с дивана и через минуту вернулась с коричневой книгой. — Лейтенант был прав. Хочешь верь, хочешь нет, но представь себе, в нашем округе восемь голубых иолов. Это лучшее доказательство, как мало мы знаем о том, что происходит вокруг нас.
Она раскрыла книгу и положила на столик.
— Разве это не удивительно? Мы живем в местности, где голубые иолы можно считать пучками. Наверное, это цвет какого-то клуба. Вот реестр, из которого мы узнаем, кто владелец любой яхты в нашем округе.
— Вижу, ты не напрасно провела день, — похвалил я ее.
— Все было очень легко. Мне даже не пришлось объяснять, для чего мне понадобился реестр. Люди любят поболтать. А старый ловец устриц оказался настоящим кладезем информации. Он знает гораздо больше начальника верфи.
Она обняла колени руками.
— Как жаль, что тебя не было со мной, Джек. Этот рыбак такой старый, маленький, жилистый, весь скрючен артритом, а лицо у него сморщено, как грецкий орех… Он ловит исключительно устриц.
