сразу, но только если будешь готова».
Может быть, Анна ощущала присутствие Мириам вовсе не потому, что кузина хотела с ее помощью восстановить справедливость? Что, если она хотела совсем другого, но Аннабель была слишком слепа и глуха, чтобы понять и услышать?
Как ей вообще могла прийти в голову мысль, что Мириам жива?
На каких основаниях Анна выдвигала свои безумные теории?
Майлз Гриффин, оборвавший связь с родителями одновременно с исчезновением Мириам?
Или туманные ничем не подтвержденные подозрения, будто Майлз и был тем таинственным любовником из откровений кузины?
Даже если все это правда… ну и что? Что это дает? Новый клубок версий и предположений? А дальше? Что дальше?
Хотела ли она на самом деле дойти до конца?
Достать из мутной воды чужие секреты и рассмотреть при свете дня?
Готова ли Анна принять правду, которую так отчаянно пыталась найти?
Хватит ли ей смелости хотя бы на то, чтобы отдать Алану последнее письмо?
Что она увидит в его глазах в этот момент?
Смятение, гнев, боль… или приговор? Кому из них?
Нет, Анна не хотела больше ничего знать. Пришло время остановиться или хотя бы сделать паузу, чтобы разобраться в себе, немного пожить в настоящем, не оглядываясь назад, не пытаясь рассматривать под микроскопом каждую эмоцию на лице Алана, не искать подтекст и тайный смысл в любом сказанном им слове. Этот мужчина покорил Эверест, он шел в горы, не забыв, что они отняли у него, и не боялся. Он умеет смотреть своим страхам в лицо, как никто другой. Он никогда бы не отступил и не сдался!
Он бы нашел Мириам, будь она жива.
И Анна точно не хотела знать, что бы он сделал, если бы это произошло.
Он прав, им нужно изгнать призрак Мириам из своих мыслей, отпустить ее…
Просто отпустить.
Приняв это простое и одновременно тяжелое решение, Анна была твердо уверена, что поступает правильно. Верный выбор всегда рождается в муках и сомнениях. И, засыпая в эту ночь в объятиях Алана Флеминга, Аннабель верила: Мириам больше не придет. Она ушла насовсем.
Три последующих дня пронеслись стремительно и ярко. Незабываемо, порочно, безумно и бездумно. Когда человек счастлив, время и правда ускоряется. Несется вверх, как бешеный поезд, взлетая на немыслимую высоту. Сердце выпрыгивает из груди, дыхание перехватывает, в крови взрывается адреналин, а низ живота стягивает сладкой болью. Такими были эти дни для Аннабель Одли.
Анна еще никогда так мало не спала и так много не занималась сексом. То, что вытворял с ее телом Алан, сложно было назвать «занятием любовью», хотя иногда он старался быть нежнее, сдержаннее, но хватало мужской выдержки ненадолго. Впрочем, чего она ожидала? Интимную сферу своей жизни с мужем Мирам описала более чем подробно, без капли преувеличения. И как бы Анна ни стыдилась признаться себе, эротические откровения кузины просочились в ее тайные фантазии. В глубине души Аннабель жаждала испытать подобную страсть, но, зная сокрушительный финал, отчаянно боялась. Алан заставил ее передумать, неумолимо и решительно утянув за собой в стихийный водоворот порока, и она поддалась, почти не сопротивляясь. Да и какие у нее были шансы устоять? Анна захотела его еще до того, как увидела впервые.
Теперь он был весь в ее распоряжении, с готовностью воплощающий все потаенные желания Анны и свои собственные, а их у него оказалось гораздо больше, чем у нее самой. Флеминг трахался как бог или, скорее, дьявол, отдаваясь первобытному процессу так, словно завтрашний день никогда не настанет. На грани сил и физических возможностей, до полного изнеможения. Его ненасытная дикость не пугала Аннабель, не отталкивала. Напротив, девушку будоражило и возбуждало, что мужчина терял голову и самообладание, едва прикоснувшись к ней. Иногда было достаточно одного столкновения взглядов, случайно произнесенной фразы, и их обоих накрывало. Каждый раз это ощущалось как полное растворение, одержимая жажда и наслаждение до судорог в конечностях.
Анна и сама не заметила, как потерялась в нем, перестала задаваться вопросами и принимать самостоятельные решения, позволив центру собственной вселенной уместиться в одном человеке. Все ее мысли, желания и потребности были связаны с Аланом, и его это более чем устраивало. Справедливости ради стоит отметить, что он отдавал ей не меньше. Не только в сексе, но и в бытовых моментах. Алан сам заказывал еду, феноменально готовил и баловал Анну завтраками в постель, поил ее дорогим вином, терпеливо смотрел выбранные ею фильмы, вытаскивал на прогулку, навещал вместе с ней мистера Одли и «храбро» защищал от ревнивого кота. Пару раз они сидели в баре, где произошло их первое деловое свидание, пили пиво, много смеялись, и острый фастфуд больше не казался девушке таким уж несъедобным.
За пролетевшие три дня ни один из них ни разу не упомянул имя Мириам, а эскизы обложек «Индиго» в какой-то момент исчезли со стен его кабинета. Анна не могла сказать точно, когда это случилось. Она редко вторгалась на территорию, где Алан творил, а творил он каждую свободную минуту (хотя таких выдавалось совсем немного), в основном по ночам, когда вымотанная его натиском Анна вырубалась на несколько часов. Он же, кажется, не спал вовсе. Как ему удавалось сохранять бодрость, не валиться с ног от усталости и восполнять утраченную энергию? Аннабель понятия не имела и даже не бралась гадать. Возможно, это она стала неиссякаемым источником его жизненных сил – или его воодушевлял новый роман, о котором он по-прежнему ничего ей не рассказывал? В конечном счете, какое это имело значение, если они оба чувствовали себя окрыленными и счастливыми?
Насыщенные дни и обжигающие ночи не оставляли Анне времени на тяжелые раздумья и сомнения. Окруженная вниманием и страстью самого великолепного и желанного в мире мужчины, девушка не спешила строить планы на будущее, ей было слишком хорошо в настоящем. Еще неделю назад, взглянув на себя сегодняшнюю, Аннабель назвала бы происходящее помутнением рассудка, а сейчас ей хотелось, чтобы это наваждение никогда не заканчивалось. И хотя она прекрасно осознавала, что их отношения с Аланом Флемингом развиваются слишком стремительно, даже не помышляла о том, чтобы предложить ему замедлиться. Скорее, она бы хотела остановить время, но увы, это желание не мог исполнить даже ее сексуальный волшебник.
* * *
Неизбежные перемены приходят утром четвертого дня. Не с самого рассвета, а, скорее, ближе к обеду. Анна просыпается одна на смятой постели. Алан давно встал, а может быть, даже не ложился. Но в этом
