мне понять, что больше не хочет разговаривать на эту тему.
— Ань, но Дмитрий-то все еще жив, — мягко напомнила я. — Он бы в любом случае рассказал полиции, как было дело.
— Или скрыл бы от них имя того, кто ударил его ножом, — возразила Аня. — Сдал бы свою дочь.
— Рано или поздно кто-то из них проговорился бы. И Дмитрий…
— Если бы меня пустили к нему в больницу, то он бы уже ничего никому не рассказал, — оборвала меня Аня.
И она, не выдержав, расплакалась, после чего вытолкала меня из квартиры. Мне ничего не оставалось, кроме как уйти домой. Я и сама не хотела у нее оставаться.
Видеть сильную женщину плачущей? Увольте. Не хочу.
Тетя Мила спала. Я тихонько пробралась на кухню и налила стакан воды. В сон не тянуло.
Несмотря на поздний час, Саймон тут же ответил на звонок.
— Как ты? — спросила я, водя пальцем по запотевшей стенке стакана. — Как прошла экскурсия?
— Отлично. Сделал кучу снимков, отметил на карте интересные места. И навестил одного знакомого.
Это было уже интересно.
— Ты не говорил, что кого-то знаешь в Тарасове, — удивилась я. — И кто это?
— Довольно известный исполнитель. Зовут Макар Волков. Познакомить?
— Ты серьезно или гонишь?
— Что за тюремный жаргон, Евгения! — осуждающе произнес Саймон.
— Ты заезжал к Волкову? И тебя пропустили? Зачем ты к нему поехал? Как ты вообще оказался в тех местах?
— Маршрут как раз проходил мимо поселка, — объяснил Саймон. — Я решил потеряться и отстать от группы. А к Макару пошел все по той же причине. Документальный фильм.
— Ты же не режиссер, хоть и живешь в Голливуде, — простонала я.
— Я принимал участие в массовке и бегал за кофе для операторов.
— Это правда?
— Да.
— В каком фильме?
— «Властелин колец».
— В какой сцене?
— Не помню.
— Расскажешь обо всем завтра, — решила я.
Саймон захохотал.
— Чего веселишься? — не поняла я.
— В который раз слышу от тебя эту фразу, — сквозь смех сказал он. — Звучит, как анекдот.
Поспорить с этим было трудно, но реакция на мое очередное обещание порадовала. Саймон был очень легким в общении человеком, с которым и поссориться-то, наверное, невозможно. Никаких амбиций, никакого высокомерия. Добрая сотня килограммов позитива и понимания. Будь у меня такой парень, я бы даже в магазин его не отпустила — уведут же.
— Почему ты еще не лег?
— Ждал твоего звонка, — ответил Саймон, и я в буквальном смысле «услышала» его улыбку. — Или крепко спал, пока ты меня не разбудила. Выбирай удобный для себя вариант.
— Выбираю первый. Не хочется думать, что я ворвалась в твой сон. До завтра?
— Если повезет, — снова рассмеялся он.
Решив, что теперь я просто обязана посвятить своему «викингу» как минимум два дня, я наконец-то легла в постель и поклялась ни о чем не думать на ночь.
А не думать не получалось. Теперь, зная, как все было на самом деле, я по-другому увидела и Машу, и Дмитрия, и остальных. Все оказались не теми, какими хотели казаться. Почему Артур решил прикрыть сестру? По сути ему это было совсем не на руку. Ложь открылась бы очень скоро. Северский не глуп, он бы быстренько расставил все по своим местам. Он бы сразу увидел все несостыковки в показаниях брата и сестры.
Из-за стены послышалось бормотание. Тетя Мила иногда разговаривала во сне. Кроме острого прилива нежности я испытала чувство зависти. Это была такая здоровая зависть к способности некоторых людей крепко спать по ночам.
В девять утра я выползла из своей комнаты и обалдела. На диване сидела Аня.
— Не поняла, — протянула я.
— Проснулась, — ворчливо отозвалась подруга.
— Что такое? А где тетя Мила?
— Тетя Мила на кухне. Спасибо ей за то, что впустила. А ведь могла бы и сковородой по башке дать.
— Подожди минутку.
Я быстро оделась и почистила зубы. Аня терпеливо ждала меня в комнате.
— Ну и что ты тут делаешь? — спросила я, усевшись рядом.
— Я могла бы позвонить, но решила сказать лично, — заявила Аня.
— Говори.
— Я вчера слишком много тебе наговорила.
— Излила душу и была откровенной, — поправила я.
— И накричала на тебя. Понимаешь ли, я не хотела…
— Понимаю.
— На душе теперь осадок, — призналась Аня. — Хотелось бы от него избавиться.
Она говорила про чувство вины, но не могла назвать вещи своими именами. Вчера, под вино, она призналась мне в том, о чем вряд ли расскажет кому-то еще. О том, что нашла в лице Дмитрия и его детей отдушину в своей несчастливой и одинокой жизни. О том, что готова для спасения Маши и Артура преступить закон. Сделать то, чего никогда не простила бы себе. В курсе ли брат и сестра, зачем Аня добивалась разрешения навестить их отца, пока он находился в тяжелом состоянии и не мог сопротивляться при всем желании? Самый подходящий момент для того, чтобы заставить его замолчать, потому что он видел, кто ударил его ножом.
Аня не могла этого допустить. Но Маша сломала все ее планы. Вот уж кого совесть мучила не меньше.
Врали все. Анна, Полетов, Артур, Маша и даже хрупкая Катя, которая вообще не тянула на звание главной лгуньи. Каждый что-то скрывал и мучился. Но Маша оказалась единственной, кто быстро понял, что жить с таким грузом на душе попросту не сможет.
Интересно, знала ли она, что Аня хотела убить Дмитрия, пока он был в больнице? Посвятила ли Аня ее в свои планы? Скорее всего нет. А вот насчет Артура у меня были сомнения. Он как раз мог знать о планах моей подруги и пронести семейную тайну сквозь годы.
Если бы не дочь Замберга, то так бы, наверное, и было. Но не случилось.
Успокаивать подругу я не хотела. Называть ее вчерашние откровения никчемными переживаниями не желала. Это было не так. И делать вид, что смогу все забыть, тем более не могла. Ей теперь с этим жить.
— Ты ничего не должна мне объяснять, — сказала я Ане. — Собственно, это не мое дело. Но я хочу быть уверена в том, что ты больше ничего не будешь предпринимать ни в отношении Маши, ни в отношении Дмитрия. Он выйдет из больницы и вернется к семье. Ему ничто не будет угрожать. Ты понимаешь, о чем я?
Аня посмотрела мне в глаза.
— Не знаю, как мне это пришло в голову, — ответила она. — Когда Артур сказал, что Машка напала на отца и зарезала его, то первой мыслью было схватить их обоих и сбежать куда-нибудь. А
