- Вы мне разрешили пользоваться диктофоном?
- Да, разрешил.
- Так вот что получилось. Пока я наговаривал текст на диктофон, вам время от времени по телефону звонили, вероятно ваши коллеги. Так?
- Да, так, - насторожился следователь, почувствовав подвох.
- А в этих телефонных разговорах вы называли фамилии должностных лиц, называли какието разработки, упоминали какую-то закрытую, на мой взгляд, информацию. Естественно, все это записалось на диктофон.
Лицо его покраснело, он почти закричал:
- Немедленно дайте мне вашу аудиокассету! Я ее закрою в сейф!
- А по какому праву? Вы не можете требовать у меня предмет, являющийся моей частной собственностью.
Последовала словесная перепалка. Следователь грозил мне, что он чуть ли не обыщет меня, не выпустит из здания Следственного комитета. Я твердил, что он не имеет на это права, что с его стороны это будет полнейшим беззаконием, и так далее.
Прошло минут двадцать. Нужно было принимать компромиссное решение. И я ему осторожно предложил:
- Давайте сделаем так. Я вам даю кассету, а вы мне разрешаете пользоваться ксероксом и отснять документы. Гербы и подписи можно прикрыть бумагой.
Следователь согласился. Конечно, ксерокопирование гербов и подписей не таило в себе никакой опасности, просто следователь вредничал, хотел насолить адвокату, мол, пусть посидит, помучается, перепишет пятьдесят страниц экспертизы и узнает, кто здесь хозяин положения!
Позже на судебном процессе мы с коллегой успешно использовали результаты экспертизы, которые сыграли определяющую роль в вынесении приговора. Вкратце суть вопроса сводилась к тому, что за вес наркотика, который был до экспертизы, полагалась уголовная ответственность. Однако во время экспертизы подвергаемое испытанию вещество было в значительной степени усушено и потеряло вес. А за действительный вес принимается тот, который устанавливается экспертизой. Выходило, что за количество наркотиков, найденное у обвиняемого, ему уже не полагалось наказание.
Не зря пришлось прибегнуть к уловке, чтобы уломать несговорчивого следователя...
* * *
Записки свои хочется оборвать на полуслове... продолжается жизнь, идут новые дела, новые люди, которые лицом к лицу сталкиваются с законом, продолжается борьба с преступностью, поломанных и покалеченных судеб меньше не становится. Но одно резюме попытаюсь сделать.
Я уже подготовил книгу к печати, когда в моей любимой телевизионной передаче "Человек и закон" услышал всякий раз режущие мне слух слова: "он бандитский адвокат"... Услышал из уст не обывателя, которого как-то еще можно понять, что ли, а оперативника, блюстителя порядка, который во всяком случае должен знать о миссии адвоката, определенной государством, правовыми нормами...
Речь шла в передаче о моем коллеге Анатолии Лобанове, года два назад трагически погибшем (уже не приходится напоминать, что о мертвых либо хорошо, либо ничего). Он был защитником уголовного авторитета Назара, при задержании которого, исполняя свои обязанности, погиб оперативник. Надо ли напоминать, что любое нагнетание ненависти, враждебности может обернуться цепной непредсказуемой реакцией...
По-моему, отношение к адвокату, оценка его роли как нельзя лучше особенно в нашей стране - является показателем царящего у нас демократического и правового хаоса, степени гуманности и терпимости в обществе...
Может, когда поубавится предвзятость в понимании статуса адвоката, когда исчезнет ярлык "бандитский адвокат", то это будет хотя бы проблеском оздоровления общества, правоохранительной системы...
