– Скажите, Женя, – неожиданно обернулась ко мне бабушка, включив чайник, – а вы в Вене на могиле Фрейда были?
– Фрейда? Но он, по-моему, похоронен в Англии. Он бежал из Австрии от фашистов.
– Ах, да, что это я… Видите, начинается настоящий склероз… А, простите за любопытство, в квартире Фрейда вы бывали? Там сейчас музей.
– Нет, – покачал я головой. – Просто проходил мимо. Смотрел на дом.
Я не стал говорить старушке, что тогда пожалел пять евро. Неделю назад я был сущим бедняком, не то что сейчас.
– И как?
– Дом как дом, – пожал я плечами. – Югенд-стиль, или арт-нуво, или модерн, начало двадцатого века.
– А вы ведь, Женя, художник?
– Да.
И в этот момент, по какой-то странной ассоциации – то ли с Фрейдом, то ли с моим брошенным в особняке в Бадене натюрмортом, – я вспомнил, что допустил ужасную оплошность: не купил цветы. Ни бабушке, ни даже Лизе. Вот остолоп! Я охнул и проговорил:
– Извините, я кое-что забыл. Я вас на пять минут покину.
– Что-нибудь случилось, Женя? – озабоченно спросила старушка.
– Нет-нет, ничего особенного.
Бабушка оказалась настолько благовоспитанной, что не стала пытать меня, куда это я вдруг сорвался. А может, все поняла. Я надел туфли и выбежал из квартиры.
Когда я вышел на улицу, весенние сумерки уже исподволь опускались на столицу. Над горизонтом, над крышами зажглась звезда Марс. Почему-то сейчас – от высокого темного неба, что ли? – казалось, что скоро и в Россию тоже придет настоящая весна.
Отойдя от парадного метров двадцать, я зачем-то оглянулся. Оглянулся – и увидел: с противоположной стороны двора к своему подъезду подходит Лиза. В сумерках было не разглядеть ее лица, но я узнал ее походку и фигуру. Я хотел окликнуть ее – но в этот момент она открыла дверь подъезда и исчезла за ней.
И тут произошло странное: от серой машины следом за ней к парадному метнулась черная, угрожающая мужская тень. Сердце у меня тревожно сжалось. Черный человек исчез вслед за Лизой внутри подъезда. Он бежал. И бежал он – за ней. От всей его суровой фигуры исходила явная угроза.
Я метнулся назад к подъезду. Я мчался изо всех сил. Не думая ни о чем. Меня вел инстинкт. Инстинкт, безошибочно подсказывающий мне: Лизе что-то угрожает.
Я ворвался в предбанник – здесь никого не было, – распахнул вторые двери и увидел, что Лиза безмятежно стоит лицом к двери лифта – а за ее спиной маячит человек в черном. Лиза не замечала его – но человек уже занес над ней руку. В ней поблескивал железный прут.
– Стоять!!! – закричал я что было сил.
Человек изумленно обернулся и задержал удар. Его лицо было полускрыто шапочкой, натянутой до бровей. На мой вопль обернулась и Лиза. Она сдавленно вскрикнула.
Двумя прыжками я преодолел ступеньки, отделявшие меня от них. Человек развернулся ко мне и взял железный прут на изготовку. Его бледное лицо ничего не выражало. Он не успел ударить. Я пригнулся и налетел на него плечом. Он опустил свой прут на меня, целя в голову. Но он уже потерял равновесие, потому промахнулся, и прут хлестанул меня по плечам. Спину обожгло болью.
От моего удара человек отлетел к стене и согнулся – видимо, я хорошо попал ему плечом под ложечку. Боковым зрением я видел растерянное лицо Лизы. Я ударил мужчину двумя хуками снизу прямо в лицо: сначала правой, а потом левой. Оба удара достигли цели. Его голова откинулась. Железный прут выпал из рук и загремел по ступенькам. Мужчина стал оседать на пол.
– Лиза, звони в милицию! – закричал я.
В школьных драках я никогда не добивал упавших. Но сейчас было не до благородства. Сейчас я защищал свою девушку. Защищал от грозной, тупой и подлой силы. Поэтому я двинул лежащего человека ногой: сперва в голову, а потом по ребрам. Он дернулся и потерял сознание. Я перевел дух.
Человек лежал у моих ног на бетонном полу подъезда. Лиза трясущимися руками набирала номер на мобильнике. Я вытащил из своих брюк ремень. Наклонился к мужчине, завел его руки за спину и связал их. Он застонал, не приходя в сознание.
– Алло! Милиция! – заговорила Лиза в телефон срывающимся голосом.
Нет, совсем не такой я представлял себе нашу встречу. Но я действительно оказался нужен ей!
…Половину ночи мы терпеливо объяснялись с ментами. Сперва – с двумя сержантами из ПМГ. Потом, в отделении, – с дежурным майором. Слава богу, у ментов не возникло особых вопросов: кто прав, кто виноват. На мужика надели наручники, а потом засадили в обезьянник.
За все это время – в подъезде, в милицейской машине, в отделении – мы с Лизой даже мимолетно не поцеловались. Все эмоции уходили на то, чтобы втолковать ментам, что на самом деле произошло. Наконец, в отделении нас с Лизой завел в свой кабинет бледный оперативник в кожаной куртке. Он уселся за компьютер и принялся заполнять одним пальцем протокол. Только тут, воспользовавшись паузой, Лиза достала мобильник и позвонила бабушке, чтобы та не беспокоилась за нее.
– Передай бабуле, что я с тобой, – сказал я через голову оперативника. В этот момент мной овладела послестрессовая эйфория. Я спас свою девушку и задержал насильника. Тело было упругим, легким, и все на свете казалось по плечу. В голове звенели пузырьки, словно после шампанского.
– А ты уже знаком с бабулей? – удивилась Лиза, прерывая телефонный разговор.
– Угу. И с Пиратом тоже, – засмеялся я.
– Гражданка, ваши паспортные данные, – прокукарекал от компьютера оперативник.
– Бабулечка, у меня все нормально, я с Женей, мы тебе потом перезвоним!
Затем мы очень долго описывали оперативнику, что происходило в подъезде. Опер был внимателен к нам – насколько вообще может быть внимателен милиционер. Лиза сидела на обшарпанном диване. Лицо ее побледнело и осунулось. Я подсел к ней и обнял за плечи.
Когда протокол был, наконец, заполнен, Лиза вдруг сказала оперу:
– Вы, пожалуйста, проверьте: этот мерзавец, что напал на меня, может быть причастен к другим преступлениям.
– К каким еще? – удивился оперативник.
– Он где-то месяц назад избил в подъезде гражданина Чернобривца, замдиректора НИИ «Гальванопластика». Об этом в газетах писали.
– А с чего вы это взяли, девушка?
– Рисунок преступления похожий, – важно сказала Лиза. – Точно так же, как на меня, он напал на Чернобривца в подъезде и избил.
– Ну, знаете, у нас в подъездах на граждан часто нападают.
– А вы все-таки проверьте именно его. Расколите его – как вы это умеете. Я за свои слова отвечаю.
– Ну, ладно, – без особого энтузиазма сказал опер. – Спросим.
– А еще этот гад, примерно неделю назад, напал на гинеколога Колыхалова. Он закрыл его в сауне, и тот получил ожог дыхательных путей.
– С чего вы взяли? – изумился опер.
– Но это не самое главное, – не ответила на его вопрос Лиза. – Главное, что мужик не сам по себе действовал. Все это – заказные преступления. А заказчик – некий Кирилл Мефодьевич, фамилии не знаю, проживающий по адресу: Козюлинский переулок, дом одиннадцать, квартира тринадцать. Я думаю, что главный преступник – это он. И если вы с ним, с этим Кириллом Мефодьевичем, как следует поработаете, уверяю: он вам все расскажет!
– Да почему вы так решили, девушка?!
Оперативнику явно нравилась Лиза, и поэтому он хотя и слушал ее с изрядной долей недоверия – но все-таки не обрывал.
– Вы поработайте в этом направлении – сами увидите.
– Так, давайте-ка поговорим с вами подробнее и под протокольчик.
– Нет, не надо никакого протокола! Эти данные – результат моего частного расследования. А вы можете сказать начальству, что узнали обо всем по оперативным данным.
Милиционер не скрывал своего скепсиса, однако сведения, что сообщила ему Елизавета, все ж таки записал в свой блокнот.
– Ладно, девушка, проверим. А вас обоих на той неделе вызовут на допрос к следователю, – сказал нам на прощание опер.
Когда мы вышли из ментовки, часы уже показывали два часа ночи.
Лиза с наслаждением вдохнула сырой весенний воздух и вдруг расхохоталась.
– Ты чего? – не понял я.
Она, продолжая смеяться, выдавила:
– Хорошенькая у нас с тобой… получилась… первая ночь!
Потом вдруг осеклась и смутилась.
– Зато будет что вспомнить, – утешил ее я.
Я поймал такси и довез Лизу до дома. Мы сидели на заднем сиденье, и по дороге Лиза доверчиво и устало склонила голову мне на грудь. Когда мы подъехали к ее подъезду, она прошептала:
– Я боюсь.
– Поднимемся вместе.
Она кивнула и снова прошептала:
– Так хорошо, что ты вернулся!.. Очень вовремя.
Я расплатился с таксистом.
Мы вместе поднялись и вошли в квартиру. Лизу встретил кот – принялся тереться о ее ноги (на меня при этом взглядывая крайне подозрительно).
