* *
Тело Артура они в ту же ночь выбросили на задворках разгромленной шашлычной. Наутро городская газета вышла с траурным некрологом. В нем сообщалось, что весь город понес невосполнимую утрату и безвременная кончина молодого перспективного бизнесмена и политика есть трагедия каждого сознательного гражданина.
Папа безуспешно пытался дозвониться до мэра. Наконец посланные к нему гонцы доложили: Горкин-старший заперся в своем загородном доме ипьет по-черному.
Папа срочно вызвал к себе Ибрагима.
— Все, наш мэр спекся. Теперь и сам утонет, и нас за собой потянет. Немедленно отзови наших людей из его охраны. Пусть его теперь Афиноген со своими ментами ментами охраняет!
Спустя час в городской отдел милиции позвонил неизвестный хулиган.
— Афиногенов, если дорог тебе твой мэр, можешь сам его охранять. Я не сторож мэру моему, заявил он гадким голосом.
Дежурный по отделу долго думал о том, как ему поступить. Решил посоветоваться со старым служакой, прапорщиком, дежурившем вместе с ним.
— А ты проверь. Если это правда, пошли мэру охрану из наших, — предложил тот.
— Без полковника Афиногенова такие вопросы верхнего уровня я решать не имею права, возразил дежурный.
— А где он?
— Жену из больницы поехал забирать. Сказал, чтобы сегодня не беспокоили, даже если война начнется.
— Поздравь полковника и передай, что война давно началась, — усмехнулся в усы прапорщик.
* * *
Юлька привезла Крюкова и Яшку в особняк мэра. Она важно восседала рядом с опером и указывала, куда рулить. К удивлению прибывших дом выглядел брошеным. Крюков оставил "рябуху" за забором и все прошли во двор особняка.
Дом и в самом деле оказался пустым. Услышав странный звук, они пошли в его сторону. Не сразу они поняли, что это храп. По храпу они и нашли мэра на полу его собственной спальни, совершенно пьяным.
После этого разведчики спустились во двор.
— Тут меня держали, — Юлька указала на дверь в цоколе, определенно ведущую в подвал. — Пошли покажу. Там у меня даже ванна стояла…
— Ванна? Постой, — Крюков придержал ее за руку. — Яша, подержи ее здесь, я один спущусь.
Яшка почему-то без слов подчинился распоряжению сыщика. Он боялся того, что может оказаться внизу.
Из подвала Крюков вернулся он белый как мел.
— Отведи Юльку в машину и запри, пусть там ждет, севшим голосом произнес он. А этого гандона упакуй в багажник, — указал он на пьяного мэра.
Потом он взял Яшку за плечо, посмотрел ему в глаза и твердо сказал.
— Пойдем, она там.
В подвале стоял невыносимый смрад. Стены его и низкий потолок были сплошь забрызганы бурыми потеками и брызгами плотного вещества, видимо мозга. Кармен, вернее то, что от нее осталось, лежала в ванне. Вокруг нее в грязной воде, перемешанной с кровью, плавали испражнения и кишки, вырванные из распоротого живота.
Узнать ее было невозможно. Глаза были выколоты, нос и губы отрезаны. Крюков боялся, что Яшка упадет в обморок. Во всяком случае сыщик не удивился бы такому исходу. Но тот поразил его своим поступком.
Яшка упал на колени пред грязной ванной. Он погрузил руки в черную от крови, фекалиев и разлагающихся внутренностей воду, обнял тело жены, приподнял его и припал губами. Он целовал ее изорванные глазницы, белеющие местами кости черепа, сползающую со щек кожу и жутко оголенные зубы.
Крюков повернулся и вышел на улицу. Потом прошел в дом мэра, поднялся в гостиную, нашел в баре самую большую бутылку виски и выглушил ее до дна в несколько приемов. Другую такую же прихватил для Яшки.
Он не знал, сколько продлилось прощание Яшки и Кармен, но когда тот вышел из подвала, вид его был страшен. Крюков протянул ему бутылку, но Яшка отвел его руку в сторону.
— Не надо.
— Ее надо забрать с собой и похоронить, — сказал Крюков
— Нет, — еле слышно выговорил Яшка.
— Как нет? — опешил Крюков. — Что же, так ее здесь и бросить?
— Не бросить. Сжечь. Она как-то говорила, что если умрет, хотела бы, чтобы ее сожгли на огромном костре. А прах развеяли по ветру.
— Она в Бога верила? — спросил Крюков.
— Верила, только по-своему.
Крюков сел и задумался. Потом вскочил.
— Будет ей костер.
Они осторожно достали останки красавицы из ванной, положили ее на дорогой ковер, взятый в спальне мэра, и вынесли на плоскую крышу солярия. При этом Крюков почему-то совсем не обращал внимание на запах, исходящий от покойницы.
В гараже нашлись четыре полные канистры бензина. Крюков и Яшка аккуратно полили все комнаты и крышу дома. Отъехав в лес, они остановились и вышли из машины.
Над особняком мэра высоко поднималось пламя. Минута молчания затянулась на полчаса.
— Вы не нашли Кармен? — с надеждой спросила молчавшая до сих пор Юлька.
— Нет, — сказал Яшка. — Ее там не было.
Крюков подошел к багажнику и вытащил оттуда почтенного отца города. Швырнул его на землю и пнул. Горкин пьяно икнул и принялся блевать. Юлька брезгливо сморщилась.
— Вот урод!
— Иди в машину, — велел ей Крюков.
Потом повернулся к Яшке. Яшка посмотрел на опера.
— Что с этим делать будем? — спросил он.
— Делай что хочешь, он твой, — уставился в землю Крюков.
— Тогда увези Юльку. Подождите меня за поворотом, я вас скоро догоню.
И Яшка обнажил большой кавказский кинжал с посеребренной рукояткой, который так неосмотрительно вручил ему с иудиной улыбкой Папа.
— Передавай привет сынку, — злобно оскалился Яшка, взглянув на Горкина.
Тот враз протрезвел и с нескрываемым ужасом уставился на сверкающий клинок.
Ночью в городе произошло невероятное по цинизму преступление. Постовой, дежуривший возле здания городского отдела милиции, увидел как прямо посреди улицы лихо, с разворотом затормозила старая "волга". В темноте он не смог точно определить цвет и разглядеть номера машины. Из задней двери на асфальт прямо перед зданием горотдела выпал или был выброшен большой, в человеческий рост, предмет, упакованный в пленку для дачных парников. После этого не установленная "волга" снова резко набрала скорость и скрылась. В городе был объявлен план "Перехват", который, как обычно, не дал никаких результатов.
Постовой тут же вызвал подкрепление. Дежурный по отделу запретил трогать мешок из-за опасения террористического акта. Кто знает, может в нем гексоген с сахаром? И только после того как по рации объявили о пожаре в доме мэра, кому-то из нижних чинов пришла в голову крамольная мысль.
— А может это он?
— Кто? — не сразу понял дежурный.
— Мэр Горкин.
У дежурного от такого предположения сразу отпала всякая охота проявлять какую-либо инициативу и он тут
