Для начала Кирилл заглянул в ее глаза… Вернее, попытался. Но Алёна опустила ресницы и высокомерно подняла брови. Это немедленно придало ее лицу такое ледяное выражение, что Кирилл разочарованно вздохнул и пошел к своему рюкзаку, небрежно брошенному в углу комнаты.
Алёна незаметно, но торжествующе улыбнулась: подумаешь! Красивых глаз она не видела, что ли? Были такие… черный огонь, черный туман…
Но все это — в давно забытом прошлом. Точнее, в незабываемом, но про это никто, кроме нее самой, не должен знать.
Тем временем Кирилл покопался в рюкзаке, вынул пачку гривен и три стодолларовые бумажки:
— Этого хватит?
Алёна покосилась на Оксану. У той было совершенно очумелое выражение.
Хм…
— Нет, еще парочку сотен баксов добавьте, плиз, — сказала Алёна.
— У меня только евро остались, — сердито сказал Кирилл. — Как раз двести. И если я их отдам, даже на такси не останется.
— Я думаю, что это неправда, — сказала Алёна. — Иначе вас бы здесь не было. Какой смысл был приезжать сюда с пустым карманом? А впрочем… ну, об этом мы еще поговорим. Так и быть, заберите сто пятьдесят гривен. За эти деньги вас куда угодно довезут, хоть до Лонжерона, хоть до аэропорта.
Послышалось, или Арнольд тихонько скрипнул зубами? Наверное, вспомнил тот вечер в аэропорту и пожалел, что нога писательницы Дмитриевой однажды ступила на одесскую землю?
Да… Алёна его понимала…
— Развязывайте ее!
Кирилл послушался.
Оксана с трудом сползла с кровати — видимо, тело затекло, — однако деньги у Кирилла выхватила очень проворно. Выудила из-под кровати свою шлепку и попыталась забрать у Алёны другую, но та не дала:
— Мне еще может пригодиться. А вы идите, Оксана, умойтесь, выпейте чаю… Только уговор: милиции ни слова о том, что происходило! Иначе лишитесь денег. Разумеется, — тут же оговорилась она, заметив, как резко повернул голову Арнольд и какой опасный проблеск мелькнул в глазах Кирилла, — разумеется, если вы услышите здесь какой-то подозрительный шум — к примеру, на меня вздумают напасть, — немедленно спасайтесь, звоните в милицию, кричите, будите постояльцев… Понятно?
Оксана истово закивала, надела на одну ногу шлепанец и, ковыляя и постукивая одним каблуком, вышла в коридор.
Алёну познабливало в мокрой одежде. На спинке стула висел мужской пиджак, она накинула его на плечи, и сразу стало теплее.
— Вот интересно, — задумчиво проговорил Кирилл, — а если я сейчас вас свалю прямым и точным ударом, а потом девушке Оксане предложу тысячу зеленых, она ведь запросто засвидетельствует, что меня тут никогда не было, и Додика не было, а вы просто упали и ударились головой? И насочиняли невесть что про законопослушных граждан, подчиняясь прихотливому полету своего писательского воображения?
— Повторяю, Кирилл, — сказала Алёна, на всякий случай попятившись к двери и приоткрыв ее, — здесь через полчаса… нет, уже через двадцать три минуты будет милиция. Я не вызвала ее сразу, потому что мне нужно расставить кое-какие точки над i. Или над ё, выражаясь более патриотично. А также хочется, чтобы вы их для себя тоже расставили.
Арнольд вдруг заерзал головой по подушке, замычал, задергался…
— Чего психуешь? — обернулся к нему Кирилл. — Что-то сказать хочешь? А? Ну, скажи.
И снял повязку с лица Арнольда.
Тот сделал несколько жутких движений онемевшей челюстью, пытаясь восстановить ее подвижность, и прохрипел:
— Она врет! Она блефует! Даже если милиция… Рудько нас отмажет! И цацка с клеймом у тебя, ты теперь вне подозрений! А сам перстень — у нее! Это она сядет за кражу! Хватай ее! Пока не отдаст перстень…
И он подавился кашлем.
Кирилл не без сомнения поглядел на Алёну. Похоже, не мог решить, что лучше сделать.
— Завяжите ему рот снова, — нетерпеливо сказала наша героиня. — Или пусть пообещает не болтать чепуху и не мешать. Подумаешь, Рудько его отмажет! Что он, один на свете? Да ведь в Одессе есть и другие люди, которые вами еще не куплены. Фамилия Африканов вам что-нибудь говорит? Нет? А это лейтенант из группы Рудько, который не верит ни ему, ни вам. Он только и мечтал, чтобы вы попались ему в руки. Теперь вы попались. И не с липовыми доказательствами, какими собирались опорочить Кирилла, а с очень весомыми. И Африканов об этом извещен.
Это было правдой. Одно из поручений, которое она дала Танютке по телефону, было найти лейтенанта Африканова и рассказать ему, что в деле о краже перстня появились новые материалы. Совсем новые! И новый подозреваемый.
Конечно, найти Африканова в шесть утра было нелегко, но Алёна не сомневалась, что Танютка с этим справится.
— Ну какие у тебя могут быть весомые доказательства? — с ненавистью прохрипел Арнольд. — Что ты знаешь? Ничего!
— Я многое знаю, — невесело улыбнулась Алёна, потому что, как всегда, во многом знании имела место быть многая печаль.
— А где сейчас перстень?!
— И это я тоже знаю, — ответила она и выставила вперед Оксанину босоножку в ответ на опасный прищур Кирилла: — Он не здесь, так что не делайте резких движений.
— А где? — промурлыкал Кирилл с очаровательной улыбкой.
— Потом скажу, — отмахнулась Алёна. — Это не суть важно. А сейчас о главном… Вам уже известно, Кирилл, что родственники Лоры отказались открывать дело в Одессе?
Его даже качнуло:
— Что за бред?! Откуда это взято?! С какого табурета?!
— Ну почему бред? Мне сама Лора сказала. И не только мне.
— А еще кому?!
Алёна только улыбнулась многозначительно.
Кирилл смотрел ошеломленно, потом вдруг повернулся к Арнольду:
— Ты знал… так ты поэтому?! Поэтому?! Поэтому ты… ты…
— Поэтому ли он позвонил вам на яхту вчера днем и сообщил, что решил отказаться от Лоры? И отдать вам перстень? Вернее, продать? За приличную сумму, так? Причем сразу, до вашей свадьбы! Деньги должны быть не из приданого невесты… ведь у невесты приданого не будет, — невинным голосом проговорила Алёна.
Кирилл раздул ноздри, но ничего не сказал.
— Конечно, поэтому, — кивнула Алёна уверенно. — Только он не сообщил вам правды, верно? А что-то насочинял… например, что он смертельно болен, да? Что у него, рак? Я почти уверена, что речь шла о какой-то ужасной болезни, для лечения которой срочно нужно много денег. Я помню его фразу: «Это просто удивительно, как иногда меняет человека жалость к близкой смерти другого человека…» Вы его пожалели, да?
Кирилл бросил на Арнольда уничтожающий взгляд, но снова промолчал. Это была ситуация, когда слова не нужны. Лишние они… В комнате и так все кипело.
— Так или иначе, — продолжала Алёна, — Арнольд, наверное, пообещал, что вытащит вас из ямы, в которую сам же и посадил? А в доказательство своих добрых намерений отдаст вам ту копию перстня, которую сделал лично МИГ, поставив на нее свое фирменное клеймо? — Она повернулась к Арнольду: — Ведь ту подделку, которую вы подложили, когда упаковывали коллекцию своего дяди, коллекционера Батмана, для музея, и которая была потом обнаружена милицией, вы заказали позже первой, и совсем даже не у Михаила Игоревича Грибова? Это была копия копии, верно? И на ней стояло усеченное клеймо МИГа. По этой копии найти изготовителя невозможно. По первой — да, вышли бы на МИГа. И сначала вцепились бы в Кирилла: желтый костюм, визитка… Желтый костюм — в апреле в Москве!!! В Одессе это уместно, но в Москве, где в апреле была минусовая температура… Это была просто деталь, которая сразу связывала бы дело с Кириллом. Нарочно костюмчик купили, да? Нарочно потратились? Весьма примитивная наводка! Но очень точная. Рассчитанная! И так же с расчетом вы выбрали в качестве копииста именно Грибова, одиозную фигуру, которая даже в каком-то учебнике для детективов упомянута. Чтобы сразу нашли его… и его нашли бы сразу, если бы ваш приятель московский, к которому вы намеревались обратиться, так сказать, за помощью в сборе улик против Кирилла, не свалил внезапно за границу по горящей путевке. А вот мой знакомый никуда не свалил. Он и раздобыл для меня эти сведения — слишком быстро для того, чтобы это не показалось странным. Все следы были чересчур явными. Как будто нарочно оставленными! Так оно и было, верно?
И Арнольд, и Кирилл враз пробормотали нечто, на письме обычно передаваемое сочетанием букв и многоточий. Правда, если выражение Арнольда было обращено к Алёне, то Кирилл обращался именно к Арнольду.
— Столько сил потратил, чтобы Лору заполучить, — пробормотал Кирилл потрясенно, — но выходит, тебе не она была нужна, а ее деньги? Ее американские родственнички? И как только ты узнал, что денег не будет, ты ее мне немедленно продал за триста тысяч баксов? Что ж так дешево-то?!
— Я просил пятьсот. Помнишь? — криво усмехнулся Арнольд. — Но ты извернулся, как уж, сказал, что больше у тебя нет. Вот и сошлись на трехстах. Что ж ты так дешево любимую женщину-то оценил? Но теперь благодаря вон ей, — Арнольд каким-то невообразимым образом выставил подбородок в сторону Алёны, — ты не потратишься. И хорошо. Деньги беречь надо! Приданого-то американского не будет! Перстня, правда, тоже, но это ерунда: Лорику деваться некуда, тут уж не до выбора между двумя женихами, надо хвататься за то, что само в руки плывет. Так что поздравляю со скорой свадьбой!
