- Вот он, хозяин! - говорит Свистун, нервно насвистывая какую-то мелодию. Он дергает головой в сторону неподвижного тела.
Медленно, почти боязливо высокая фигура в плаще переступает порог и вдруг отшатывается, заслышав чье-то проклятие. Сильная рука отодвигает фигуру в сторону. Человек в плаще вскрикивает, в безмолвном ужасе уставившись на сэра Мармадьюка, который быстро подходит к неподвижному телу, склоняется над ним, снимает шляпу. Осторожно он откидывает грубое шерстяное пальто.
- Моубрей, - Сэр Мармадьюк отходит в сторону, - полюбуйся на дело своих рук!
Сэр Томас оборачивается, в закатных отблесках ему улыбается безмятежно-прекрасное лицо леди Вэйн-Темперли.
- Убийца! - вскрикивает сэр Моубрей и бросается на Свистуна Дика.
Маленький человечек стремительно наклоняется, в сумраке сверкает сталь. Сэр Томас отшатывается, какое-то время, шатаясь, он стоит на одном месте, затем со стоном опускается на колени и падает лицом вниз.
- Элеонор! - стонет он. - Нелл... любимая... наконец...
Превозмогая боль, он медленно ползет, пока его рука не нащупывает ткань платья. Сэр Томас обнимает ноги миледи, вздыхает в последний раз и замирает.
Багряные отблески становятся все темнее. В сгущающемся сумраке под рукой миледи белеет листок бумаги. Сэр Мармадьюк осторожно вытаскивает его.
Это мой путь, и я с радостью выбираю его ради моей любимой девочки, ради Евы-Энн. Это дорога во тьме, но я иду по ней без страха, ведь там, в конце я вижу свет, это свет надежды, быть может, там я обрету свое счастье...
На лестнице раздается торопливый топот, и в комнату врывается несколько человек во главе с мистером Шригом. Мистер Шриг задыхается, его лицо налито кровью, волосы пребывают в полнейшем беспорядке.
- Слишком поздно! - кричит он, упав на колени и переворачивая тело лежащего на полу человека.
- Черный Том! - шепчет мистер Шриг в бессильной ярости, - Черный Том, ты опять надул меня и на этот раз окончательно!
Глава XL,
в которой рассказывается о последнем часе убийцы
- Его скрипка молчит уже шесть дней, - Юдоксия печально покачала головой и взглянула на мистера Шрига, - а когда-то она пела так нежно, так чудесно. Ох, никогда не зазвучит она вновь, никогда не услышим мы ее игру!
- Что вы имеете в виду, мэм? Он умирает?
- Мистер Шриг, у нас есть самые серьезные опасения! - кивнул мистер Посингби. - Ангел смерти распростер над этим домом свои крыла. Наш больной, благодаря безграничному великодушию мистера Гоббса, ни в чем не нуждается. Юдоксия и мисс Эш, этот ангел милосердия, постоянно находятся рядом с ним, но несмотря на постоянные заботы, он слабеет с каждым часом. Силы его тают, дорогой Шриг! Он на пороге смерти.
- Гм... - шишковатая трость задумчиво качнулась., - и все потому, что он услышал этот роковой выстрел! Как мне рассказали очевидцы, он вскрикнул, вскинул руки и упал. Да вы и сами, наверное, все видели?
- Да, мистер Шриг, - кивнула головой Юдоксия Посингби, - он упал как подкошенный, словно пуля попала в него, а не в эту бедняжку миссис...
- Он так ни разу и не пришел в себя?
- Ни на минуту! Ох, мистер Шриг, вон за тем шкафом лежит его бедная скрипка... безмолвная, мертвая! Каждый раз при взгляде на нее у меня слезы наворачиваются на глаза.
- Тогда, мэм, - мистер Шриг поднялся, - вот вам мой совет, - пореже смотрите на сей инструмент.
- О, мистер Шриг, они такие хрупкие и нежные, дерево и струны, но в руках мастера она оживают. Мне казалось, будто сам Господь взывает к нашим душам. И вот теперь она замолкла навсегда.
Мистер Шриг подошел к двери, но на пороге остановился.
- Ваш больной что-нибудь говорит?
- Да, он часто бредит! - вздохнула миссис Посингби.
- Он лепечет, - поддержал ее супруг, - лепечет, как умирающий Фальстаф, "лепечет о зеленых полях".
- Нет, нет, Огастес, не о полях, а о лесе.
- Лес! - Губы мистера Шрига сложились трубочкой, словно он собирался присвистнуть, но в последний момент удержался.
- О, да, он часто упоминает какой-то лес в сумерках! Так поэтично!
Мистер Шриг решительным шагом вернулся в гостиную.
- Но что может означать этот лес? Сосновый бор или дубовую рощу?
- Вот именно, дорогой Шриг, он говорит о какой-то роще.
- Роща! - Мистер Шриг опустился в кресло, аккуратно положив на подлокотник свою трость. - Интересно, мэм, уж не находится ли эта роща в дальнем конце Сассекса?
Юдоксия потрясенно вскрикнула.
- Господи Боже! Именно так, мистер Шриг, именно так он назвал ее дальняя роща!
- Угм, - мистер Шриг еще глубже погрузился в кресло. - Кстати, я слышал, наш друг Гоббс сегодня возвращается.
- О, будь благословенны небеса! - Юдоксия торопливо вскочила. - Мы всегда рады видеть его, но ведь у нас лишь четыре бараньих отбивные! Такой гость заслуживает большего! И где нам его положить?!
- Не беспокойтесь, мэм, я заберу его с собой.
брови мистера Посингби зашевелились,
- Надеюсь, вы сделаете это не как официальное лицо. А пока, дорогой друг, как вы посмотрите на стакан портвейна?
- С превеликим удовольствием, дорогой Посингби!
- Душа моя, - спросил мистер Посингби, роясь в шкафу, - где у нас обитает портвейн?
- Нигде, дорогой, бутылка уже давно пуста.
- Вот незадача! - воскликнул мистер Посингби. - Может ли быть что-либо печальнее пустой бутылки? Но не падайте духом, дорогой Шриг, я мигом обернусь!
С этими словами он подхватил свою шляпу и исчез. Но едва входная дверь успела захлопнуться, как наверху звякнул колокольчик. Оставшись один, мистер Шриг склонил голову, внимательно прислушиваясь. До него донесся высокий старческий, о чем-то требовательно бормочущий голос. Через минуту вниз сбежала Юдоксия.
- Его скрипка! - запыхавшись, проговорила она. - Он требует свою скрипку! Он так изменился, мистер Шриг! Неужели, это смерть?!
- В таком случае, мэм... - Мистер Шриг подобрался, но со стороны он казался таким же спокойным, как и всегда. - Пожалуй, я взгляну на него. - И он торопливо начал подниматься по лестнице.
- Незнакомцы! - Голос был пронзителен и ворчлив. - Где я? Чьи это лица вокруг меня?!
Изменился не только голос скрипача, изменился он сам. Эльф с серебриистыми волосами превратился в изможденного старика, цепляющегося за остатки былого достоинства.
- Нет, - Ева-Энн ласково коснулась его волос, - я с тобой, Джеки...
- Очень хорошо, мадам! - раздраженно воскликнул старик,- но моя дочь, моя Розамунда, где она?
- Твоя дочь? - испуганно прошептала девушка, отступая под яростным взглядом блестящих глаз. - О, милый Джеки, разве ты не узнаешь свою Еву-Энн?
- Нет!- все так же раздраженно ответил скрипач. - Нет, не узнаю. Сделайте одолжение, мисс, пошлите за моей дочерью. Я хочу видеть Розамунду. Боюсь, я заболел, и она должна быть рядом со мной. Мне приснился такой странный сон.
- Успокойся, - Ева-Энн наклонилась над ним, - это я, Ева-Энн, А ты мой милый друг Скрипач Джеки.
- Нет, нет! - воскликнул он. - Верно, я действительно скрипач, но меня зовут... я... Боже! Кто я? В голове какой-то туман. О, Боже! Ничего не могу вспомнить... Моя скрипка. Дайте мне ее, я сыграю, и вы узнаете меня. Всему миру знакома моя игра... Дайте, дайте же мне скрипку! Розамунда, дитя мое, где ты? Ты услышишь мою игру и придешь...
Он лихорадочно приподнялся на постели, взял в руки протянутую Евой-Энн скрипку, провел смычком по струнам, подтянул их и, не отрывая взгляда от двери, заиграл.
Чудесная мелодия, едва начавшись, тут же оборвалась. Скрипач снова коснулся струн, и снова раздался печальный и горькиий звук скрипки. В комнате повисла тишина. В глазах скрипача застыл ужас.
- Мертва! - прошептал он. - Мне вдруг почудилось, что она мертва! Моя Прекрасная, моя Роза! Она увяла, ее лепестки безжалостно втоптаны в пыль. Розамунда! - вскричал он и закрыл лицо ладонями. Сквозь пальцы медленно потекли слезы.
И пока Ева-Энн со слезами на глазах пыталась утешить маленького скрипача, пока достойная Юдоксия горестно всхлипывала в дверях, мистер Шриг медленно подошел к кровати И, наклонившись, быстро прошептал скрипачу на ухо какое-то слово.
- Ха... Брендиш! - Скрипач начал озираться, словно разыскивая кого-то. - Брендиш! Этот убийца невинных! Негодяй, погрязший в разврате! Он продолжает осквернять землю, а она мертва... Мертва! Он ходит, говорит, веселится! О, теперь понятно, почему эта луна смеется надо мной... О Боже! О Справедливый Боже! Убийство - грех, но он должен умереть! О Смерть, забери его, пока он не погубил кого-нибудь еще! Кровь невинных взывает к тебе, о, Господи, требуя отмщения! Пускай он умрет!
Он замолчал и снова спрятал лицо в ладонях.
Юдоксия едва сдерживала рыдания. Ева-Энн замерла на коленях у изголовья кровати. И вот благоговейную тишину нарушил мистер Шриг. Голос его, на удивление твердый, ясно и отчетливо произнес:
- В Дальней Роще.
На мгновение в комнате повисла абсолютная тишина, затем из-за прижатых к лицу ладоней, раздался тихий смех. Больной уронил руки, и миру явилось веселое лицо скрипача Джеки, вновь ставшего эльфом.
