подошёл поближе и мешком рухнул рядом. Хоть и с большим трудом, но получилось усадить своё пьяное огромное тело более-менее ровно. Бездомный же, в свою очередь, наблюдал за всем этим с открытым от удивления ртом.
– Нормально живёшь? – промямлил Дуглас.
– Не жалуюсь, – с опаской ответил нищий.
– А я дерьмово. Настолько, что спрыгнул бы с крыши, боюсь только, в таком состоянии не подняться так высоко, – кое-как выговорил детектив, отхлёбывая виски.
– Баба бросила?
– Да успокойся, какая уж там баба. Близкого потерял. По собственной вине, – ответил Маккарти, поднося бутылку ко рту, но, вдруг что-то вспомнив, посмотрел на бродягу и сунул ему. – Пей. Давай, за упокой души усопшего!
Бездомный взял виски и, сделав несколько глотков, сразу же вернул обратно.
– Будешь бургер? – предложил он, решив продемонстрировать вежливость.
– Чё? – Дуглас посмотрел на булку в грязных руках и скорчился. – Да ну его в задницу, я уже полон как уличный сортир.
– Совсем худо тебе, дружище, – с сочувствием сказал бродяга.
– А ты тут меня не жалей. Сочувс… совстсв… А, мать твою. Шёл бы ты со своим сочувств… – детектив пытался выговорить слово заплетающимся языком, но ничего не выходило, и он просто махнул рукой. – Вот ты знаешь, а я легавый! Поганый продажный коп! Я продался, понимаешь?
– Не боишься такое говорить кому попало? – с предостережением спросил бродяга.
– Не, отбоялся уже. Жизнь моя – сплошное дерьмо! А знаешь почему? – Дуглас рассмеялся во весь голос. – Потому что я сам дерьмо!
– Жёстко ты к себе.
– Да ну. А я вот брал взятки за торговлю стволами. Такими вот штучками, пиф-паф, и нет человека. И много брал. И так сыто жил. А теперь не хочу. Нет мне больше жизни, понимаешь! – заревел Маккарти, схватившись руками за голову.
– Так с деньгами оно всё лучше, чем без них. Я вот без денег живу на лужайке, где придётся, а ты ноешь, – с досадой покачал головой бездомный.
– Да. Ною. А у тебя есть семья?
– Была, две дочки, жена. Развелись, когда я к наркоте пристрастился, сбежала.
– Вот видишь, а у меня нет. Нет! И не будет. Моя семья в земле гниёт.
– Мне очень жаль, – вздохнул бродяга.
– А ты не жалей, хватит жалеть. У меня тут пацан жил, сосед. Хороший такой, я ему колледж оплатить хотел, в люди вывести, хоть как-то заменить отца, – завыл детектив.
– Тоже умер?
– Тоже! А знаешь, кто его убил? Я! – Выкрикнул Дуглас, ткнув себя в грудь пальцем.
Бездомный опешил после таких слов и с опаской отодвинулся, оглядываясь в поисках пути побега.
– Его убили из пистолета, которые я помогал продавать! Представляешь! Я толкнул убийце этого парнишки ствол, а с этих денег хотел оплатить ему учёбу. Во какая хрень собачья получается. – Маккарти придвинулся ближе к бездомному и уставился на него невидящим взглядом, продолжая бить себя пальцем в грудь. – А знаешь, кто убил мою семью? Тоже я! Это я не смог поймать того ублюдка, который их угробил! Понимаешь? Я не смог! Не смог!
Бродяга понял, что от навязчивого собеседника избавиться никак не выйдет, а если он попытается сбежать, то есть риск потерять матрас и свои пожитки, заботливо сложенные в тележку из супермаркета.
– Это Господь посылает нам испытания, – прошептал он.
– Что? Господь? И детей убивает? Ты пьян? – удивлённо воскликнул детектив.
– Не убивает, а забирает себе, дабы дать им лучшую долю. У бога нет мёртвых, у него все живы…
– Да кончай ты нести эту библейскую чушь, – перебил Дуглас. – Она такая же бредовая, как демократия.
– Я вот сижу здесь изо дня в день, потом перехожу на другое место и снова так. И у меня всегда есть чем набить желудок. Бог даёт мне всё необходимое.
– Ага, ссаный матрас и грязную лужу. Щедро! – засмеялся Маккарти.
– А это плата за грехи. Чтобы достать дозу, я крал, мошенничал, грабил. А под наркотой бил жену и детей, я превратился из человека в мусор, в дерьмо, которому место в могиле. И в один день, когда я валялся в собственной блевотине посреди Тендеройла, какой-то парнишка дал мне это, – он полез в тележку и, немного порывшись, вынул небольшой потёртый томик с крестом на обложке. – Она помогла мне измениться, я перестал употреблять и несу свой крест.
– Библия? Да брось! Кому нужны эти еврейские байки.
– Кому-то байки, а кому-то спасение. Бог всегда даёт нам испытания по силам. И возможность искупить, – с блаженной улыбкой пояснил бродяга.
– Искупление? – детектив задумался на некоторое время. – О, да, точно! Искупление. Я перед смертью должен искупить то, что натворил, и я сделаю это.
Он попытался встать, но повалился обратно на матрас. Бездомный подхватил его и с большим усилием помог встать на ноги. Маккарти поднял руку в прощальном жесте и, покачиваясь, зашагал прочь.
– Искупить! Я должен искупить! Пошёл ты к чёрту со своими еврейскими сказками! Мне нужно искупление! – кричал он во всё горло, удаляясь от провожавшего его взглядом бродяги.
– Здесь всё, господин. – Николай медленно положил серую папку на т-образный стол рядом с одним из мониторов.
Обстановка в кабинете никак не изменилась с их прошлой встречи, за исключением одежды. В этот раз он уже не стал одеваться официально, положение в касте сильно пошатнулось, и все члены смотрели на него как на бесполезную вещь, некоторые даже перестали здороваться на очередных собраниях. Потому он просто обошёлся синими джинсами и лёгкой серой ветровкой поверх чёрной футболки без надписей. В отличие от него, господин выглядел крайне официально – тёмно-серый костюм отлично сочетался с голубой рубашкой. Но галстука не было, он никогда не носил его, это выглядело странным, но никто ни разу не спросил о причине.
– Всё, что мне надо знать, или всё, что удалось найти? – спросил он, поднимая папку и одновременно открывая её.
– Полная информация. Только сухие факты. Не очень-то наш страж закона честен, – ответил Николай, отступая на шаг назад.
– Все мы не без греха, – медленно перелистывая страницы, произнёс господин.
Он досконально изучал каждую запись и фотографию, прежде чем перейти дальше. Это занимало достаточно много времени, но Николай не двигался с места подобно статуе, пока изучение материала не было окончено.
– Интересно. Торговля оружием, давление на задержанных, пытки. Как ты смог такое накопать?
– Наши друзья в Бюро и других службах имеют подобные папочки на всех, – объяснил Николай, довольный тем, что смог удивить господина.
– Я удивлён, что и на такую мелкую сошку есть досье, эти белые воротнички меня поражают ещё больше.
– У них есть досье даже на патрульных, как-никак у полиции власть.
