Дом имел подземный этаж. Вообще мне доводилось видеть подобные этажи в Германии. Одна наша бывшая соотечественница объяснила мне, какие дома считаются оптимальными для представителей немецкого среднего класса (этот, правда, значительно превышал немецкие по размерам). Так вот, у нашей бывшей соотечественницы, в чьем доме мне довелось гостить, было две наземные комнаты и две подземные, на наземном этаже также располагалась кухня. Одна из подземных комнат была гостевой (где меня и разместили), другая – подсобной. В ней, например, стояла стиральная машина, также имелся просторный отсек – сушилка, где можно было развесить большое количество белья. Над домом возвышался еще один этаж, где была сделана однокомнатная квартира, которую семья сдавала молодой девушке, чтобы частично компенсировать взносы за дом. Подобный проект является оптимальным по цене, удобству и занимаемой площади – ведь земля-то дорогая, а «небоскребы» в Германии строить не принято.
Здесь тоже было несколько комнат, правда, их, похоже, строили с расчетом на будущее. Большинство из них пустовало, но одна заинтересовала нас чрезвычайно. В ней стояли колбы с… ртутью?
– На хрена им тут ртуть? – не понял Афганец.
– Ну, травят, наверное, кого-то, – высказала предположение Верка. – Зачем она еще может понадобиться? Не градусники же они делают?
Все погрузились в размышления. Для производства водки – или любого спиртного – ртуть вроде бы никогда не требовалась. Если только местные не используют некую хитрую новую технологию. Значит, батюшка запланировал некую тайную операцию? Вот только какую?
Следующая комната представляла собой небольшую химическую лабораторию. Тут было много различных химикатов, о существовании которых я, признаться, даже и не слышала, не говоря уже об остальных наших.
– Жаль, химика у нас с собой никакого нет, – вздохнул Лешка. – Не определить, зачем все это.
– Спросить можно у хозяев, – невозмутимо заметил мой сынок и выжидательно посмотрел на дядю Лешу.
– Можно, – кивнул Афганец. – Заскучали? Руки чешутся? Зудит? Узнать охота, кто тут чем промышляет?
– А тебе разве не хочется? – уточнила я. – Никогда не поверю!
Лешка посмотрел на меня угрюмо, ничего не ответил и пошел дальше. Требовалось обследовать все помещения. Дверь комнаты, располагавшейся, по моим прикидкам, как раз под кухней, была заперта.
– Лана! – позвал Афганец.
Я приступила к работе и быстро ее вскрыла.
– Мастерство растет просто на глазах, – похвалил меня Лешка. – Тебя вскоре можно будет отправлять на дело и в Питере.
– В Питере таких хлипких замков нет – в смысле, в квартирах, в которые следует забираться.
– Уверен, что ты и с электроникой прекрасно справишься, – заметил Алексей Петрович. – А если ты не справишься, Вера поможет. Или твой талантливый сынок.
«И что это он сегодня такой добрый?» – Я внимательно посмотрела на Лешку.
– Что уставилась, как будто мы с тобой двадцать лет женаты? У тебя, Ланочка, сейчас вид жены, встречающей мужа после получки.
Ни слова не говоря, я подошла к Лешке вплотную. Точно: разит.
– Где поддали? – спросила.
– Ну вот, начинается, – показательно вздохнул Лешка. – Даже в Африке спокойно нажраться не могу! Сейчас воспитательный процесс пойдет. Ты мне жена?
Лешка повернулся к Володе и стал с ним обсуждать минусы законного брака. Я заметила, что за Афганца не пойду никогда (лучше сразу записываться на лечение в дурдом), Лешка ответил, что «Скворечник»[2] по мне и так давно плачет, я не стала его больше слушать и толкнула только что вскрытую мною дверь. Я нащупала выключатель на стене, а когда комната озарилась светом, вскрикнула от удивления. Все наши постарались заскочить внутрь, но не смогли поместиться – комнатка была маленькой.
На полу без сознания лежала Мария Идальго Мена Угалде, баронесса, маркиза, или кто она там.
Испанка была связана по рукам и ногам, а ее рот был залеплен скотчем.
В первое мгновение все опешили от удивления. Потом Сашка робко спросил:
– Это она тут по полу каталась? А мы сверху слышали?
– Крыша, что ли, поехала? – предположил детектив Володя.
– Может, услышала, что в дом пришли люди, и попыталась привлечь внимание? – сказала я. – Нас же много. А этих – только трое. Она поняла: в доме появились другие. А от приложенных усилий потеряла сознание. Ведь не русская же баба.
Я первой подошла к Марии и склонилась над нею. Она так пока и не пришла в сознание. Судя про кровоподтекам и гематомам, ее в последнее время много били.
Надо было действовать немедленно. Я взялась на край скотча и одним резким движением содрала его со рта Марии. Она вскрикнула от боли – и очнулась, широко раскрыв глаза от удивления. С ее губ сочилась кровь – они были разбиты давно, а я еще содрала скотч с кожей… Бедная испанка, она в своих Европах не привыкла к такому обращению.
– Саша, нож! – крикнула я сыну.
Второго приглашения не понадобилось. К баронессе (маркизе, графине) подскочили одновременно мой сын и Серега и срезали ее путы. Ее руки, ноги, все тело затекло. Я помогла ей сесть, она застонала, потом попросила пить.
– Принесите ей что-нибудь, – повернулась я к мужикам, стоявшим как истуканы. – И того пойла, которым вы накачивались, – добавила специально для Афганца.
– Там больше нет, – пьяно улыбнулся он. – Ты же в курсе: я никогда после себя ничего не оставляю.
– Найдите! Не может не быть запаса у трех русских мужиков!
– Есть запас, – сообщила Верка. – Сейчас принесу. Серега, а ты давай за водой.
Они ушли, а я спросила Марию, как она тут оказалась и не знает ли она, где сейчас находится мой брат?
– Ваш брат? Константин? – хрипло переспросила она. – Он разве не с вами?
– Как вы здесь оказались? – повторила я.
– Меня… ночью… заткнули рот, связали. Привезли сюда…
– Почему? Что от вас хотят?
Испанка не успела ответить: наверху началась драка. Верка завизжала, как ненормальная, послышался стук падающих тел. Падали не двое… Значит, это не Серега задумал к ней приставать.
– Все наверх! – рявкнула я.
– Дуй сама, – промычал в хлам пьяный Афганец и опустился на пол. Володя пристроился рядом с ним, обняв Лешку за плечи. Они попытались завести какую-то песню, но я не поняла, какую, так как уже летела по коридору со взведенным автоматом. Сашка несся за мной. А наверху продолжалась драка и крики.
Вылетев в коридор, мы увидели кучу-малу: по полу катались пятеро – четверо белых мужчин и Верка. Все дико орали, в основном матом. Чернокожих молодцев нигде не было видно.
– Прекратить! – рявкнула я командирским голосом.
Но никто из пятерых и не думал заканчивать схватку. Кто с кем сражался, понять было сложно. Я решила: главное – спасти Верку. Мужики перебьются. Поэтому прицелилась в мужскую руку в длинном белом костюмном рукаве (Серега в любом случае был в футболке с коротким) и дала по ней одиночный выстрел.
Мужик заорал так, что деревянные стены задрожали. Я испугалась: не обрушатся ли? Ведь африканцы строили дом, не рассчитывая на крики пьяных или раненых русских, а то и пьяных и раненых одновременно.
Но стены не обрушились, а раненый мужик от кучи-малы отвалился. В ней осталось четверо персонажей. Я решила, что мне следует стрельнуть еще разок, но, пока прицеливалась, сынок подскочил к дерущимся и очень ловко огрел прикладом одну из голов. Обладатель головы из кучи тоже вывалился. Остались трое.
– Лана, сними с меня этих козлов! – завизжала снизу Верка – она оказалась под Серегой и еще одним типом, мне неизвестным. – Я бесплатно никого на себе держать не намерена!
Я не стала напоминать Верке, что она уже взяла в этом доме предварительную оплату и вполне могла бы подержать на себе и четверых, но требовалось спасать также и Серегу, которого пытался придушить третий мужик, причем занимался он этим процессом, лежа на Верке. В Серегиных силах справиться с ситуацией я была уверена гораздо меньше, чем в Веркиных. Поэтому, подражая Сашке, перевернула автомат и заехала прикладом по голове паломника – это был он, как я теперь поняла. Но голова у него оказалась крепкая, и он, в отличие от батюшки, не отключился после первого удара. Но тут подоспел Сашка и врезал пару разочков своим прикладом. Трех ударов все-таки оказалось достаточно, сразу же подключилась Верка и столкнула мужика с себя.
– Веревки тащите! – рявкнула я на членов нашей группы. Сашка с Веркой повиновались мгновенно – нам уже не раз приходилось связывать разных типов, Серега же лежал на полу, раскинувшись на спине, и тяжело хватал ртом воздух.
А в коридоре, покачиваясь, показалась испанка.
– Веревка нужна! – крикнула я ей, но, казалось, Мария меня не услышала.
Она неотрывно смотрела на лежавших на полу мужиков и, как сомнамбула, приближалась к ним. Первым на ее пути попался Серега, только она не узнала в нем одного из спасителей, приняв за одного из мучителей, и врезала ему ногой. Пыталась попасть по самому дорогому, однако не устояла на ногах, и удар пришелся Сереге в бедро, после чего маркиза рухнула на парня. Серега взвыл, одним движением могучей руки откинул испанку на несколько метров, и она приземлилась аккурат на простреленную мною руку паломника. Паломник вернулся к жизни и завопил, затем каким-то образом узнал маркизу и вознамерился совершить над нею насилие, о чем сообщил во всеуслышание.
