Дорога от дома до гостиницы не заняла много времени. Мой верный «Фольксваген», как застоявшийся в стойле конь, лихо домчал меня, и я даже устыдилась за те хвалебные мысли, которые совсем недавно адресовала «Мерседесу». Что ни говори, а старый друг, он все же в некоторых аспектах лучше новых двух…
Заходить в вестибюль я не стала. Я припарковалась под прикрытием кустарников и деревьев, но так, чтобы видеть выход из отеля. Я очень боялась опоздать, но промелькнувшая за занавеской тень вмиг прогнала ненужные опасения. Елизавета Ричардовна была на месте, и мое предчувствие подсказывало мне, что скоро она поменяет место своей дислокации, а мне оставалось лишь проследить за ней, чтобы прояснить некоторые догадки.
На данном этапе у меня в голове было несколько версий, и я не сомневалась, что одна из них правильная, но я предпочитала не сидеть и не ждать, пока злоумышленник ошибется. Предвосхитить и предотвратить его действия, сделать так, чтобы клиенту ничего не угрожало – вот та вершина в моей профессии, к которой я неизменно шла. И без ложной скромности отмечу, что практически всегда достигала намеченной цели. В том, что необходимо проверить каждую версию, я была уверена, тем более что подозрения мои строились не на пустом месте.
Тем временем Елизавета вышла из отеля. Прежде чем занять место в подоспевшем такси, она опасливо огляделась и устроилась на заднем сиденье. Плавно, чтобы не выдать себя, хотя я была уверена, что таксист не страдает манией преследования, я направилась за ними.
Ехали мы совсем недолго. Буквально через три улицы такси затормозило у одноподъездного двухэтажного особняка дореволюционной постройки. Мне стало интересно, что позабыла супруга известного режиссера в этом доме, имеющем дурную славу в нашем городе, как гостиница низшего разряда, где номера сдавались с почасовой оплатой. Наблюдая, как мадам Остроликая, боязливо озираясь, торопливо застучала каблучками, я тоже осторожно выбралась из машины. Таксист остался ожидать клиентку у входа, однако на меня не обратил ни малейшего внимания, так как сразу же откинулся на сиденье и задремал, видимо, был предупрежден, что время пребывания клиентки в доме окажется продолжительным. В сумочке у Елизаветы Ричардовны, на мою удачу, оставался дежурить «жучок», и сейчас он заработал, стоило мне приблизиться к объекту на достаточное для прослушки расстояние. Войдя внутрь, она ни с кем не разговаривала, мне были слышны ее быстрые шаги куда-то по лестнице. Поправив для надежности парик, я вошла внутрь.
Дверь я открыла очень аккуратно, и эта предосторожность оказалась не лишней, так как колокольчик вверху на той стороне только дрогнул, но оповестить о моем появлении не успел, я поймала его короткий язычок на первом же раскачивании. Вестибюль перед лестницей на второй этаж встретил меня мрачной пустотой. Где-то в глубине помещения послышалось какое-то шевеление, похоже, администратор все же решил занять свое место, но дожидаться его я не стала, тем более что в наушнике послышалось, что Елизавета Ричардовна вошла в какую-то комнату.
Не теряя времени, я бесшумно поспешила наверх. Коридор был пуст, только из-за двух дверей доносились какие-то звуки. Но довольно быстро сумела абстрагироваться от всего постороннего, что не относилось к причине моего появления по этому адресу. Света, видимо, из-за экономии в самом коридоре не было, лишь тускло поблескивала лампочка над верхней ступенькой лестницы. Черные очки пришлось снять, но я не боялась быть обнаруженной, судя по разговору в наушнике, выходить в коридор в ближайшее время Елизавета Ричардовна не собиралась. Миновав все двери, я замерла у последней, рядом с которой довольно кстати располагался чулан для хозяйственной утвари, в нем-то я и скрылась от посторонних глаз, не без труда уместившись между шваброй, ведром и полкой с чистящими средствами. К стене комнаты, в которой находилась Елизавета, я прикрепила радиостетоскоп, благодаря которому теперь, даже если «жучок» не сработает, все разговоры будут мне слышны.
– Что так долго?! – недовольно пробурчал мужчина, хрипло закашлявшись.
– Как смогла, Севушка поздно выехал, – ангельским голоском, в котором отчетливо слышались заискивающие нотки, протянула Елизавета Ричардовна.
– Прекрати называть его так! – вспылил мужчина, и приступ кашля повторился.
– Прости, прости меня, успокойся, – засуетилась супруга Остроликого. – Это я по привычке, я же не могу быстро переключиться, иначе собьюсь и выдам себя, ну потерпи, осталось ведь недолго…
– Я слишком давно жду, я устал! – мужчина явно давил на Елизавету.
– Я знаю, знаю, милый, я тоже устала, мне тоже надоело это вранье, но мы же все спланировали… – торопливо принялась утешать она, перемежая речь поцелуями.
– Ну, хватит, не сейчас! – грубо оборвал ласки незнакомец.
Некоторое время в комнате висело гнетущее молчание. Елизавета, тяжело дыша, судя по шуршанию, приводила одежду в порядок.
– Я люблю тебя, не злись, – примирительно выдавила Елизавета Ричардовна.
– Я тоже тебя люблю, – смягчился мужчина, – но я устал, устал находиться в тени, устал прятаться, быть незаметным, как какое-то ничтожество…
– Да нет, что ты такое говоришь, ты талантлив, ты – гений! – принялась было утешать она, но закончить не успела.
– Гений?! А ты ничего не путаешь?! – вдруг разгорячился собеседник супруги Остроликого. – Это он – ГЕНИЙ, это он – ТАЛАНТ! И об этом всюду кричат! – закончил он с горечью. – Как так получилось, что ему все, а мне ничего, одни объедки, хотя, пардон, и они мне не достаются. И зачем, зачем я тогда на все согласился?! Почему я думал, что сам ничего не добьюсь, а теперь погряз во всем, как в липкой паутине, и выхода нет… – В голосе незнакомца отчетливо прослеживалось обреченное согласие с поворотами злодейки судьбы.
– Так сложилось… – трагически, после некоторой паузы, начала Елизавета Ричардовна. – Никто не виноват, я тоже думала, что все правильно делаю, когда папин недописанный роман ему передала, я тоже думала, что это ради общего блага, что он любит меня… – она сглотнула, прогоняя слезы. – А потом поняла, что никого он не любит, только себя, – послышался тяжкий вздох. – Но он везунчик, все у него славно, и ведь чутье имеет, недаром вцепился в тебя мертвой хваткой, когда ты был морально разбит разгромной статьей недоумка критика… И он ошибся тогда, несправедливо оценив тебя, но скоро все встанет на свои места! – провозгласила она как заклинание. – Ты слишком долго ждал звездного часа, потерпи еще немного, мы должны выстрелить в тот момент, когда обстоятельства будут самыми благоприятными, иначе все зря! – с неожиданным напором завершила свою речь супруга Остроликого.
– Как ты хороша сейчас! – вдруг произнес таинственный постоялец третьеразрядного отеля, и венцом этой фразы стала вполне логичная развязка. Как ни противно было слушать последовавшие шорохи, звуки поцелуев и прочий аккомпанемент любовных игрищ, мне пришлось это сделать.
Конечно, в голове у меня родились кое-какие мысли относительно личности любовника Елизаветы Ричардовны. Но все это необходимо было проверить. Разговор их нес вполне определенный смысл, который очень подходил под направление расследования, но, не обладая подтвержденными фактами, категоричных выводов я делать не спешила.
Тем временем свидание окончилось, Елизавета Ричардовна вышла в коридор, я не спешила высовывать нос, так как помнила, что света лампочки у лестницы вполне хватит, чтобы она заметила мое присутствие. Выжидая, пока она скроется на лестнице, я приложила радиостетоскоп к двери чулана, однако мое ухо сразу же уловило некоторую странность, словно в мрачном коридоре находился не один человек. Взглянув в дверную щель, я ничего не смогла увидеть, кто-то закрыл собою обзор. Едва стук каблуков туфель Елизаветы Ричардовны стих, как я немедленно вышла в коридор. Человек, перекрывший мне обзор, как раз заходил в свою комнату, я, слегка толкнув его вперед, шмыгнула за ним. В номере царил полумрак, лишь горела лампочка в темно-зеленом светильнике на прикроватной тумбочке. Мужчина замер, видимо, от шока, и не сразу обернулся ко мне. Интуиция подсказывала мне, что медлить не стоит. Я тронула его за плечо, привлекая внимание, а он, наверно, расценил этот жест как нападение, я почувствовала, что его тело напряглось под моими пальцами, он дернулся и хотел ухватить меня за руку, но я догадалась о его намерении за секунду до того и отстранилась. Мужчина обернулся, на лице у него не было выражения испуга, скорее недоумение, когда он увидел, что его непрошеный гость – всего лишь женщина. Однако он не обронил ни звука и попытался нанести мне прямой удар в лицо. Резко качнув головой, я не позволила ему такой роскоши и в ответ преподнесла подарок, ткнув кулаком под ребра. Он жалобно взвыл, но устоял, развернулся всем корпусом и навалился на меня сбоку, чтобы прижать к стене. Я крепко стояла на ногах, но мужчина был крупный и тяжелый, и сдаваться он не собирался.
