- Сволочи вы все!
- Ты расстроен, я понимаю. Может, тебя утешит, если я скажу: инспектор Жалю тоже свое получит, не сомневайся. На всю катушку.
Это последнее замечание возымело действие.
- Мне заплатили за то, чтобы назвал время и маршрут и чтобы закрыл глаза на все остальное.
- Кто передал деньги?
- Один парень - он из семьи Лавацци.
- Но инспектор утверждает, будто ты не только это сделал.
- Еще доложил обо всем Анри Лавацци - а что, уж и говорить ни с кем нельзя?
- Так тебе известно, куда увезли оружие?
- Понятия не имею. С какой стати они бы мне сказали?
Это было похоже на правду.
- А еще кто участвовал?
- Только Лавацци и его люди. Но впечатление у меня такое, что это не им нужно, а каким-то людям из Парижа.
- А Лавацци чтобы только отвез оружие к месту назначения, так, что ли?
- Не знаю.
- Все это напишешь и подписаться не забудь, - велел Баум. - Эта бумага останется у нас на случай, если снова вздумаешь вилять и морочить людям голову. Будешь себя вести как следует - помогу, как обещал. А пока придется тебе еще посидеть.
Теперь, располагая признаниями водителя, Баум вызвал дежурного со склада, куда обычно поступало оружие из Мейрарга.
- Вы зарегистрировали все, что получили вчера?
Дежурного как следует проинструктировали, и он с готовностью отрапортовал:
- Так точно!
- Когда именно?
- Около полудня, насколько помню, - дежурный сверился с какой-то запиской. - Да, контейнеровоз прибыл в 13:05.
- И вы заполнили накладную?
- Так точно.
- Покажите.
Дежурный протянул свою записку. "Сержант, - определил Баум. - Скоро уволится в запас. Не Бог весть какой мыслитель. Зануда, таким обычно поручают участок работы, где он навредить не может. Военные же большей частью щеголи и хвастуны, им служба не в службу, если отобрать у них все эти мундиры, медальки, ленточки разноцветные... Но этот сержант - он не такой..."
- Вы своей рукой это писали? - спросил Баум, разглядывая бумажку.
- Так точно. - Ответ прозвучал не так бодро, как прежде, сержант чуть замешкался.
Баум выдрал листок из своего блокнота, протянул вместе с авторучкой бравому вояке:
- А ну-ка скопируйте вот эту строчку, насчет детонаторов...
На такой случай сержант инструкций не получил и ответить отказом на просьбу, высказанную столь твердо, не решился. К тому же он каким-то шестым чувством уловил, что коротышка - важная персона, хоть с виду и неказист. Он старательно переписал строку и отдал листок, вернув заодно и авторучку. Баум глянул, сравнил две записки и поднял глаза на собеседника:
- Почерк-то не ваш.
- Нет, мой.
Баум только вздохнул:
- Ладно, ваш. Оставим это. Скажите, сколько времени вы тут служите?
- Ровно год.
К этому вопросу сержант был явно готов.
- Стало быть, знаете нашего инспектора - он регулярно вас навещает.
- Так точно.
- Как его зовут?
Парень стал в тупик и, выкатив глаза, погрузился в молчание.
- Ну, если забыли, не беда, я вам напомню. Бертран, да?
- Так точно, - с явным облегчением выкрикнул сержант.
- Благодарю вас, сержант, вы нам очень помогли.
Сержант козырнул, ловко повернулся на каблуках - не прошли даром годы практики - и шагнул к двери. Но только он взялся за ручку, как Баум негромко произнес ему вслед:
- Знаете, что мне сейчас пришло в голову? Я могу предать вас гражданскому суду по обвинению в попытке помешать правосудию. Давайте-ка лучше посидим да мирно побеседуем, чем затевать всякие там официальные допросы да пересуды - вы ведь из армии за милую душу вылетите, стоит лишь дать ход этому делу.
- А что я сделал? - растерялся сержант.
- Начальство вас прикрывать не станет, ему до вашей пенсии и дела нет, неужели не понятно?
На сей раз до малого что-то дошло, взгляд его стал осмысленным, в глазах отразился испуг.
- Когда уходите в запас?
- В июне следующего года.
- Не лучшее время вступать в конфликт с законом, - Баум осуждающе покачал головой.
- Но я же только выполнял приказ!
- Не сомневаюсь. Но если скажете всю правду, обещаю вас не выдать.
- Если до моего начальника дойдет...
- Да не бойтесь, ничего не дойдет, - Баум старался расположить к себе собеседника и даже улыбнулся ему вполне дружески. - Ну так как дело было? Когда у вас разговор был?
- Вчера.
- Как зовут этого человека, которого вам велели заменить? Напишите его имя. - Сержант молча повиновался. - А где он сейчас?
- Мне сказали, что его в Компьень перевели.
- Ясно. Ступайте теперь и не бойтесь ничего.
Баум проводил сержанта суровым взглядом, собрал все записи в кучу, вызвал одного из своих помощников и дал ему подробнейшие указания - они касались того человека, имя которого назвал сержант. После чего пожелал младшему коллеге спокойной ночи и отправился в комнату, где помещался командный состав, специально, чтобы поблагодарить начальство за теплый прием.
Ему было невдомек, что полицейский капрал, дежуривший в тот вечер на проходной, имел обыкновение за небольшую плату оказывать военным небольшие услуги. Зато водитель, которого Баум допрашивал, имел нюх на такие дела - в конце концов оба они южане, он и этот капрал, - так что, пока его вели через проходную, успел сунуть стражу на проходной номер телефона в Марселе и шепнул на ходу:
- Передай Анри, что Жалю прокололся.
В обеденный перерыв капрал сбегал на ближайшую почту и выполнил поручение.
Ровно через час после того как сообщение о провале поступило в Марсель, в Париже встретились Таверне и Савари.
- Брату надо сматываться немедленно, сегодня же вечером, - волновался Таверне, он же Александр Жалю.
- Границу ему не пересечь, - хладнокровно заметил Савари.
- У него на этот случай припасен паспорт. Не поймают.
- Ты с ним говорил?
- Нет пока, я решил сначала повидаться с тобой. Отсюда пойду к нему хотя, может, это и опасно, что, если у него на квартире уже засада?
- Если сообщение верное и они развяжут ему язык - представляешь, что он... - Савари умолк. Сообщники посмотрели друг другу в глаза:
- Тебе он, конечно, родной брат...
- Да какое это имеет значение? - искренне удивился Таверне.
- Кого подключишь к этому делу?
- Караччи.
- Думаешь, он сможет быстро все уладить?
Таверне кивнул в ответ.
- Ну а сделка в Марселе? С ней все в порядке?
- Боюсь, что нет.
Около часу ночи двое неизвестных вскрыли отмычками дверь скромной квартирки в семнадцатом округе Парижа, где проживал инспектор Рене Жалю. Все устроилось быстро и без шума, хозяин даже проснуться не успел. Один из ночных визитеров остался возле двери, другой повернул по коридору направо, где, как ему сказали, находилась спальня, бесшумно приблизился к спящему и, приставив ему к затылку дуло пистолета, выстрелил. Оружие было с глушителем, так что выстрела никто из соседей не слышал.
Утром следующего дня на рассвете на борт "Круа Вальмер" прибыл лоцман. Он поднялся с набережной по специально для него опущенным сходням, пожал руку капитану и они вдвоем пошли на мостик. Команда была полностью готова. Зазвучали привычные приказы, сигналы; с лязганьем и скрипом, растревожившим тихий утренний воздух, судно начало разворачиваться, освобождаясь от всего, что привязывало его к берегу, и становясь носом к горловине бухты. Потом, когда оно было уже у самого выхода в открытое море, к борту подкатил черный катер и лоцман, обменявшись на прощанье рукопожатием с капитаном, спустился по трапу.
- Привет, - бросил на прощание капитан. - Из-за чего вчера суматоха была?
Лоцман пожал плечами: понятия, мол, не имею. Ну, до скорого...
Когда гавань скрылась из виду, "Круа Вальмер" начал набирать скорость. До Хайфы при обычных четырнадцати узлах было четыре дня пути. Среди команды находились двое из военной разведки - их прислал Савари. А среди баллонов с топливом, стоящих в трюме, два были чуть толще и длиннее остальных, и свежая краска на них еще не совсем высохла.
Глава 29
Не успел Таверне - он же Александр Жалю - выйти из лифта на третьем этаже своего дома на улице Спонтини, как ему преградили путь двое в штатском, оба - весьма крепкого сложения. Один из них предъявил удостоверение:
- Контрразведка. Вы Александр Жалю, не так ли?
- Да.
- Будьте добры, пройдите с нами. Вас приглашают для беседы.
- Какой еще беседы?
- Речь, видимо, пойдет о вашем брате.
- Что с ним?
- Не знаю, месье. Нам поручено только доставить вас в управление.
Внизу ждала машина. Через двадцать минут Александр Жалю сидел за столом напротив Альфреда Баума и громко возмущался тем, что ему не позволяют связаться с адвокатом.
- Всему свое время, месье, - пытался успокоить его Баум. - Я пока хотел бы задать вам несколько вопросов.
- Ни слова от меня не услышите, пока здесь нет моего адвоката.
Баум внимательно посмотрел на посетителя, его лохматые брови чуть дрогнули, сошлись на переносице, и взгляд внезапно стал острым и холодным, как стальной клинок.
