смотрел… Я завидовала.
Алена посмотрела на Романа, потом на Агату.
— Почему вы мне сразу правду не сказали?
— Боялись, что ты проболтаешься, — честно призналась Агата.
— Надо было сказать, — признал Роман. — Вышло только хуже. Ксения… Эта женщина исчезла. Забрала документы и сбежала от мужа. Кому ты про меня рассказала? Кириллу?
— Матери, тетке Наталье. Я ее по дороге встретила, ну и рассказала, что ты про Васильковых меня расспрашивал. Ты же не просил, чтобы я язык за зубами держала. Господи! Она что же, на могилу к дочери ходила, а дочь жива?!
— Она могла этого не знать, — предположил Роман.
— А это еще хуже! Знать, что мать с ума с горя сходит, и правду не сказать… Кто это все сделал, Кирилл?
— Похоже, что да.
— Он специально лодку перевернул?
— Не думаю. Заранее предусмотреть, что никто не выплывет, невозможно.
— Васильковы богатые. Нам таких денег никогда не заработать. Знаете, какие в глубинке зарплаты?
— Знаю, — кивнула Агата. — Сама из глубинки.
— Но ради денег на такое пойти… В голове не помещается! — Алена помолчала. — Лодка у Кирилла с хорошим мотором была. Они далеко от деревни отплыли, когда она перевернулась. Это совсем в безлюдном месте случилось. Тела потом городские спасатели доставали. Кирилл только на следующий день в деревне появился, тогда мы и узнали, что Варя и Васильковы утонули. Кирилл сказал, что Ксюшу в Москву отвез. Мы все ее жалели. И Морошкиных жалели.
— Алена, пожалуйста, никому не говори, что ты сейчас узнала, — попросила Агата. — Никому!
— Ясно, что не скажу! Что же я, совсем ничего не соображаю? Господи…
— И еще… Приглядывайся к соседям, — попросил Роман. — Если что заметишь, позвони нам. Не думаю, что она там появится, но…
Алена кивнула и понуро, как будто ее лично коснулось что-то ужасное, побрела к офису.
Роман и Агата еще успевали вернуться на работу, но поехали домой.
* * *
Звонить ментам, как советовал Ромка, Павел не стал. Допил чай, который подсунула ему Агата, заварил еще. Подумал и проглотил таблетку аспирина. Принял душ, побрился. Снова заварил чай, сделал бутерброд с ветчиной. Ему будут нужны силы, играть предстояло вдолгую. Он сам должен ее найти.
Он ее найдет, где бы она ни пряталась.
Он ее найдет, даже если на это придется потратить полжизни.
Павел зачем-то снова заглянул в тумбочки в комнате Ксении. В тумбочках лежала только косметика. Косметики было много, нужно ее выбросить.
Ксения взяла только документы и пачку долларов, которая хранилась в кабинете Павла. Он, как и большинство сограждан, у которых имелась такая возможность, в преддверии санкций скупал валюту. Долларов было много, если жить скромно, хватит на несколько лет.
За это время она успеет найти себе другого Павла.
Он ее не ненавидел и не мечтал быть ей судьей. Пусть ее судят другие. Его долг только в том, чтобы найти ее и отвести на суд.
А потом начать жить заново.
Павел вызвал такси и поехал в больницу. Часы были не приемные, но его пропустили, отдельная палата дает свои преимущества.
Бывшая жена и сын сидели у постели Николая, сиделка, стараясь быть суровой, за ними наблюдала. Когда Павел заглянул в палату, жена улыбалась, что-то рассказывая. Женщина замолчала, ласково посмотрела на Павла и укоризненно заметила:
— Паша, у тебя утомленный вид.
— Есть такое, — улыбнулся Павел и удивился, что способен улыбаться.
И тут же понял, почему способен улыбаться. Ему повезло, он не любил Ксению.
Пытался убедить себя, что любит, но не любил.
Черт его знает, что бы он сейчас делал, если бы любил.
— Извините, я хочу сказать Коле кое-что по секрету.
Борис с матерью вышли, Павел сел на освободившийся стул. Оглянулся на сиделку и попросил:
— Пожалуйста, выйдите на пять минут. Лучше на десять.
Девушка вспыхнула, сжала губки, но, к некоторому удивлению Павла, спорить не стала, исчезла.
— Она не Ксения… — как недавно Роман, сообщил Павел.
Он почти слово в слово повторил все, что узнал от Романа. От себя добавить ему было нечего, он все это время тыкался в пустоту.
— Да, — вспомнил Павел, — Варвара окончила мединститут, она знала, как выписываются рецепты. Да и именная докторская печать у нее наверняка сохранилась.
— Сосед, дед Ксении, этими же таблетками отравился? — сегодня Николай говорил лучше. Или Павел уже научился его понимать.
— Кто его знает… Возможно.
Скорее всего, так. Зачем придумывать новый способ убийства, если есть апробированный.
— Она сначала очень понравилась Майе. Майя за тебя радовалась.
Павел наклонился, чтобы лучше слышать.
— Я не заметил, что что-то произошло. Мне Майя ничего не сказала, с Марией поделилась. Майя ей звонила перед тем, как с Ксенией встретиться. Кто-то из соседей намекнул ей, что жена тебе изменяет. Ксению видели в подъезде с мужчиной.
Соседка Леночка, вспомнил Павел. Прямая, как палка, Леночка пристально разглядывала Ксению, когда они вчетвером стояли около подъезда.
— А мне Мария ничего не сказала.
— Я ее просил, чтобы не ссорила тебя с женой раньше времени. Полиция проверила, Ксения в это время расплачивалась совсем в другом месте.
— Расплачиваться мог брат.
— Но тогда я об этом не знал. Выходил из полиции, когда меня прихватило. Ехал в «Скорой» и боялся, что помру, не доведу дело до конца.
— Я бы довел.
— Знаю.
Николай устал, слова стали совсем непонятными.
— Я ее найду. — Павел поднялся и снова сел. — Я маме долго жизнь портил. С вами она могла бы наконец счастливой стать, а эта сука не дала. Я ее найду.
Смерть Юлия вызывала злость, ярость, а смерть матери — безысходную тоску.
Павел не разобрал, что прошептал Николай, и наклонился ниже.
— Будь осторожен, — с трудом повторил мамин муж.
— Буду, — пообещал Павел. — Поправляйтесь.
На улице шел дождь, где-то вдалеке грохотало. Холодные капли падали на плечи. Надо было поехать на работу, передать Роману дела, написать приказ, чтобы Ромка выполнял его обязанности.
Павел поехал домой и принялся собирать дорожную сумку.
Снять дом в соседней деревне помог Роман. Риелтору Алене Павел сказал, что пишет книгу и проживет здесь все лето. Вообще-то, зачем ему дом, риелтор не спрашивала, Павел сам зачем-то решил объяснить свое уединение.
Соврал неудачно, книгу можно писать и в Москве, надо
